А вот на пятом, вперёд вышел Витольд, что так же решил попробовать свои силы. Его противницей так же оказалась черная девятихвостая лисица, которая полагалась на стихиальную силу, и её проявлением была молния. Мда… И на этот раз всё повторилось практически в точности, как и было с Олафом. Мы опять могли наблюдать за битвой двух бойцов ближнего боя. И если девятихвостая ещё пыталась разорвать дистанцию и уже с расстояния поразить молниями, сдобренными тьмой, Вольда, то первый в истории ведьмак наоборот старался не отпускать лису от себя, навязывая ближний контакт, безостановочно атакуя девятихвостую артефактным мечом и прикрываясь от её атак заклинанием Щита Персея, которое отражало все молнии обратно в кицунэ.
В этот раз скорость передвижения и, соответственно, обмена ударами в бою была столь быстрой, что давно перешагнула отметку свыше сорока махов и поддерживалась в таком же темпе уже третью минуту, даже не думая замедляться.
Длилось же это до тех пор, пока девятихвостая не вступила лапой в кольцо противодемонической цепи Витольда, которую он смог незаметно для лисы сбросить, а по мере схватки подвести тварь к ловушке, тем самым захлопнув капкан. А именно по такому принципу сработала цепь, стоило лапе кицунэ оказаться в её кольце. Цепь мгновенно ухватилась за лапу твари, сдавив ту и впившись острыми гранями в плоть, начала незамедлительно тянуть силу из девятихвостой.
А уже с такой обузой на ноге кицунэ значительно потеряла в подвижности и очень скоро лишилась сперва передней лапы, затем задней, а после оказалась пригвождённой к полу посохом Архимага Витольда, которым мой вассал в то же мгновение вырвал душу из умирающей лисицы. Всё же она получила немало ран от меча, который у Витольда был обработан моим убойным ядом и к тому моменту, когда курогитсунэ пронзил посох, лиса была уже на последнем издыхании.
Я всё также снабжаю цитадель ингредиентами собственного производства: выползки, слюна, яд, кровь (естественно после отсечения через ритуал), а также клыки и кости. Правда доступ к таким ценностям имеют лишь архимаги, да только их у меня в ордене уже около двух тысяч! А потому запасы в кладовых постоянно истощаются и их необходимо пополнять. Мне ведь не жалко, а моим сподвижникам на пользу.
В общем, в этой битве все свелось к одной ошибке. Стоило кицунэ попасть в ловушку и увязнуть лапой в противодемонической цепи, как она сразу на треть просела в скорости и силе своих атак. И на этом всё и закончилось для этой девятихвостой. Шесть последующих обменов ударами, а на седьмом выпаде отсекается одна лапа, вслед ей, не прерывая движения, вторая, и апофеозом пробитая насквозь посохом голова твари.
И вот перед нами очередная лестница, подъём и новый, шестой этаж, что ничем не отличается от предыдущих. Ну а я по дороге наверх всё время думал вот о чём:
«Почему ни одна из пяти девятихвостых не пользовалась ба-хионем? Где их божественное проявление силы?»
А ведь все убитые ранее в башне кицунэ были на порядок сильнее и совершеннее встреченных нами ранее за пределами замка бурых фэйри с таким же количеством хвостов. Здешние твари, обитающие в башне, то ли отдельный подвид в их расе или же ступившие на следующую ступень эволюции фэйри кицунэ.
— О чём столь задумчив, Святозар? — выдернула меня из дум Мэй.
— Да вот всё думаю над тем, что с этими кицунэ не так? — озвучил я мучающий себя вопрос, но не вдаваясь в подробности, что именно меня в них настораживает и смущает.
На свои слова, я удостоился от Мэй странного, я бы даже сказал скептического взгляда, но не видя в ответ на это никакой реакции с моей стороны, она всё же удосужились кое-что нам пояснить. Кому это нам? Так не только мне интересно, а всем, кто находился рядом. Они ведь тоже разглядели несоответствие в имеющихся у нашего ордена данных по лисам-людоедам с тем, что они увидели воочию здесь.
— Так это не простые кицунэ, — будто бы мы сами этого не поняли, — это курогитсунэ, — но не заметив во мне каких-либо изменений на этом признании, она продолжила, — До сегодняшнего дня я считала рассказы о черных кицунэ-фэйри сказками. Эти твари должны быть в десятки раз сильнее своих соплеменниц иного окраса с тем же количеством хвостов. И для того, чтобы эволюционировать и стать черной, кицунэ должна сожрать сколько-то там девятихвостых. Точной информации у нас о курогитсунэ нет, да и та что имеется не подтверждена. Даже среди представителей магической части Азии курогитсунэ считались вымыслом, сказкой. Но меня беспокоит сейчас то, что уже встреченные нами черные лисицы не подтверждают легенды о себе. Я не заметила у них наличия той разницы в силах, которую им приписывают.
Вот и меня это настораживает. Я ощущаю их огромный потенциал и силу, но в действительности вижу лишь блеклую тень их возможностей, и это в смертельных схватках без поддавков. Так что это не могло меня не беспокоить. Ведь когда ты чего-то не понимаешь, это может означать, что дальше нас будет поджидать скорее всего что-то очень пакостное, и судьба ещё преподнесёт нам неприятный сюрприз, который может стоить жизни, а то и чего похуже.
Но вот мы на шестом этаже и опять натыкается на ту же картину. На этот раз вперёд вышла Мэй. Она, как и все здесь присутствующие, хотела схлестнуться в схватке с курогитсунэ. А так как Мэй была представителем пригласившей нас стороны, что «позволила» нам воспользоваться гостеприимством Китая и проникнуть в логово людоедов, дорога к которому пролегает через их земли, я «не мог» ей отказать в удовольствии самолично поучаствовать в истреблении тварей, что в основной своей массе портили жизнь именно жителям страны, гражданкой которой является аякаши.
— Она сильна в обращении с тьмой. Поэтому прошу, не отвергай мою помощь, — и с этими словами я, погладив аякаши по голове, благословил её. Слова же с просьбой «не отвергай», относились к благословению, ведь если бы она мне не позволила и не пустила в себя мою силу, благословения бы не вышло. Она всё же богиня и беспрепятственно вторгнуться в её энергетическое тело у меня бы не вышло. Даже энергетическое сопротивление стороннему вмешательству магистра мне было бы трудно преодолеть, это я молчу об архимагах. Это что непосредственно касается именно благословений, проклятья то я могу щедрой рукой и богам отсыпать, не говоря о более слабых душах разумных. Тут всё дело в структуре благословения и его отличиях от проклятья.
Мдааа… И на что рассчитывала Мэй, выходя на бой против твари с практически абсолютным контролем тьмы, имея в загашнике лишь посредственные знания в китайской ритуальной магии, немного о сдерживающих печатях оммёдзи и расовые способности? Её иллюзии в кромешной тьме были полностью бесполезны, ведь противница Мэй с первых мгновений их схватки заполонила зал силой тьмы, а наша аякаши ни разу не была магом тьмы, чтобы уметь ориентироваться во тьме. Но всё же Мэй молодец, даже в такой плачевной ситуации она не пала духом, а полностью положившись на свою звериную суть, доверившись инстинктам, приняла бой и первые несколько атак смогла не только успешно отразить, но и попутно ранить свою противницу на контратаке.
Но это был лишь временный успех. Курогитсунэ поняла, что нахрапом противницу не взять, и после неприятных рассечений стала действовать осторожнее, вовсю пользуясь дальними атаками. И это в итоге принесло курогитсунэ результат. Тварь смогла нанести болезненный удар концентрированной тьмой, что угодил в плечо Мэй и не хуже серной кислоты стал разъедать её плоть. Послышался болезненный вскрик нашей знакомой и это послужило спусковым крючком для несдержанной курогитсунэ, чтобы атаковать в стремительном выпаде, которым она хотела завершить сражение. И этот было вполне понятным и логичным поступком, который можно ожидать от оператора тьмы. Для того, чтобы уберечь себя и не поддаться изменению личности, которая несомненно ждёт неосторожного аколита, вступившего на путь изучения темных искусств, необходимо обладать железной волей, которую предстоит пестовать на протяжении всей своей последующей жизни и развивать вместе с раскрытием своего потенциала как мага тьмы, а также уделять не меньше времени работе с собственным разумом, его дисциплиной и защитой от стороннего влияния. Только так можно остаться адекватной личностью, развиваясь как маг тьмы. И то, что курогитсунэ, являясь таким сильным и умелым оператором тьмы, не производила впечатление безумного животного и не кидалась на нас словно бешеный зверь — уже говорит в её пользу. Ну а то, что она сорвалась сейчас и устремилась к начавшей заваливаться от полученной раны Мэй, так тут вполне здравый и адекватный разумный мог допустить подобную оплошность и, будучи разгоряченным боем, поддаться азарту схватки.
