– Николай? – Брови Михаила взлетели вверх.

– Да, это был очень выгодный контракт, гораздо выгоднее, чем больной директор. Они это сделали, пока ты ослаб до потери сознания. Твоя ситуация, резко изменилась не только на личном фронте. Но есть один маленький плюс. – Спокойным, ровным голосом излагала соседка. – Руслана осталась на должности секретаря, пока ты не вернешься. Позвони ей, она в курсе всего происходящего. Выздоравливай, меня только на минуточку пустили. – Быстро помахав рукой, и не дождавшись его ответа, вышла из палаты. Она была в курсе всех его коммерческих и любовных дел, душеприказчик в юбке. Лучший и единственный.

Ранним утром трель мобильного телефона, не смотря на то, что звук его был установлен на минимум, заставила вздрогнуть пространство кельи. Монах, сидевший на краю застеленной тёмно-синим одеялом кровати, в позе задремавшего возницы, тоже вздрогнул.

– Да, слушаю.

– Андрей, мне нужна твоя помощь.

– Говори, Света, что стряслось?

– Еле дождалась утра, – глубоко вздохнув, проговорила старшая сестра Андрея, – ночью Карина разбилась на мотоцикле со своим молодым человеком…

– Как…

– Подожди, все живы, выслушай меня. С места аварии их увезли в разные больницы. Парнишку с черепно-мозговой травмой, а ее с ушибом сердца в ближайшую кардиохирургию. Сейчас ее состояние стабилизировали, но нужна срочная операция. Говорят, в перикарде скопилась кровь. Это давление мешает ему работать. Карина категорически отказывается от операции, пока не пройдет обряд крещения. Говорю, и сама не верю, что это происходит на самом деле. Карина и Крещение! Хирург заставил ее письменно это изложить, снял с себя ответственность. Крестный отец, естественно, ты.

– Карина? Креститься? Она хоть раз в церкви была?

– Прости, Андрюша. Ты знаешь ее с рождения. С ней никогда не было просто, но я не настаиваю, тебе решать. Я все изложила, по ее просьбе.

– Ты уверена, что ее состояние стабильное? – После продолжительной паузы спросил Андрей.

– Нет. – Дрогнувшим голосом, ответила Светлана и заплакала.

– Ну вот! Не плачь, будем надеяться на лучшее, перезвоню.

7-ая клиническая больница находилась под опекой Церкви Пресвятой Троицы, был священник, который посещал в ней больных, соборовал, исповедовал, мог провести и обряд крещения, не было только одного – времени. Из списка контактов, Брат Андрей выбрал абонента с пометкой «У»: – Олег Леонидович, извините за ранний звонок…

В палате, где лежала Карина, все было готово к обряду крещения. Иконы, свечи, купель небольшого объема, священник с молитвенником в руках, ждали только дядю Карины. В коридоре, перед дверью палаты беседовали доктор и мать Карины. Лицо доктора было напряжено, говорил он тихо, но было понятно, что вся эта ситуация с отсрочкой операции неприятно раздражает его. Светлана со следами бессонной ночи на лице, внимательно слушала доктора, и было видно, какое страдание доставляет ей каждое его слово. Она ничего не говорила, только кивала головой, все ниже опуская ее, и длинная челка ассиметричной прически практически отгородила ее от доктора, не давая ему возможности видеть ее реакцию. Мать Карины держала на согнутых в локтях руках белую хлопчатобумажную рубаху и полотенце, пальцы с такой силой стискивали бельё, что побелели от напряжения.

– Состояние пациентки на данный момент нельзя назвать стабильным, кровь, которая скопилась в перикарде, увеличивается в объеме, и это приводит к тахикардии и одышке. Но хуже всего то, что рефлекторная остановка сердца может произойти в любой момент. Помощь вашей дочери будет оказана в любом случае, хотя для всех будет лучше, если это произойдет планово, а не в условиях реанимации. Зачем Вы так рискуете, неужели нет аргументов, убедить Карину, или можете все решить своей властью, если она не понимает грозящей ей опасности. Мы можем уколоть ей снотворное и произвести все необходимые манипуляции…

Брат Андрей тихо подошел со стороны спины доктора, слушал его монолог, видел белые пальцы сестры и решил вмешаться:

– Может тогда не стоит больше терять время!

– Андрюша! – С облегчением и надеждой произнесла Светлана, взяла Андрея под руку, и они вошли в палату.

Карина дернулась на встречу вошедшим в палату родственникам, и гримаса боли исказила ее лицо. Сильные страдания причиняли поломанные ребра, которые двигались при каждом дыхании и движении. От обезболивания она отказалась, после такой инъекции пациентка обязательно уснула бы, а при проведении обряда крещения взрослого человека, необходимо его сознательное участие в процессе таинства.

– Карина, все хорошо, милая. – Вместо приветствия произнес Андрей. Подошел к священнику, со сложенными для принятия благословения ладонями и, застыл с опущенной головой.

Пространство палаты стало плотнее, простые движения давались с трудом и выглядели как в замедленном кино. Крестный отец Карины не сводил с неё глаз, он пытался понять метаморфозу, произошедшую со своей племянницей после аварии. Взвешивал ту меру ответственности, которую принял на себя. Ему хотелось помочь, он видел страх смерти в ее глазах, и понимал, что готов стать Крестным отцом для Карины. Решимость, с которой она преодолевала сильную боль, чудо ее веры, вся обстановка палаты… все это казалось не реальным.

Обряд целиком захватил Андрея, наполняя благодатным теплом сердце, которое выходило за пределы тела и окутывало племянницу, священника, санитарку, которая вызвалась помочь. Молитвы, которые он произносил вместе со священнослужителем, превратились в музыку и погрузили его в оцепенение…

Андрей резко сел в кровати, он был в своей келье, темнота за маленьким окном лишала возможности определить время суток. Мобильный телефон продолжал звонить, подползая к протянутой руке. Внимательно посмотрев на имя контакта и, убедившись, что это Светлана, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Что еще за день Сурка, проговорил он вслух, прислушался к звуку собственного голоса, и видимо не удовлетворившись эти, поднес руки к лицу и стал внимательно их рассматривать, не обращая внимания на входящий вызов. Теперь это точно не сон, линии жизни четко видны на ладонях, встряхнув головой, отгоняя остатки сна, ответил на звонок.

– Да, слушаю тебя.

– Андрей! Хорошо, что ты ответил. Карина…

– Она в 7-ой клинической?

– Да, кто тебе сказал? Ничего не понимаю… ладно. Она в кардиологии ее сейчас оперируют, просила тебя приехать. Состояние тяжелое.

– Получу благословение и приеду. До встречи, – монах коротко ответил сестре и разорвал соединение.

Все медицинские обследования были быстро проведены, анализы взяты, диагноз вынесен консилиумом ведущих специалистов клинической больницы: «Стеноз аорты не ясной этиологии в стадии компенсации». Лечение и дата следующего обследования назначены, пациент выписан с рекомендацией оперативного лечения, через 7 лет. По мнению врачей, стеноз за это время «созреет». Будет время созреть и для Михаила.

День выписки был хмурым и ветреным, что вполне соответствовало концу сентября и настроению Копова. Резкие порывы ветра срывали с тополей желтые листья, а лежащие на асфальте, закручивали в причудливые спирали, нашептывая о скоротечности жизни. Одиночество, осень, болезнь. Михаилу не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Гулять тоже не хотелось. Самое большое желание что-нибудь захотеть. Он горько ухмыльнулся своим мыслям и решил, подводя своеобразный итог последним событиям, что мысль о смерти, как о естественном завершении – не пугала его.

– Только ты, милая меня и ждёшь. – Сказал он вслух, закрывая за собой парадную дверь кардиологического отделения.

– Что, простите?

От неожиданности Михаил вздрогнул, увидев улыбающегося монаха, стоящего за его спиной. Незнакомцу было около пятидесяти лет, седые волосы с большими залысинами зачесаны назад, что визуально увеличивало и без того большой красивый лоб, широкие густые брови, тёмно-русые усы и борода с проседью, глаза зелено-молочного цвета, окруженные ореолом разбегающихся от них морщинок.