И есть подписанные документы.

Предварительные договоренности.

Папа не мог не знать, куда он меня отправляет, он не глупец и не слепец, ему нет нужды выдавать младшую дочь замуж поскорее, за кого угодно, лишь бы взяли, пока брачный возраст не прошел. И если папа предназначил мне в мужья лорда Данмара, то по причине веской, серьезной, не по одному только желанию Эдмунда.

Есть что-то еще. Должно быть.

— Фреа, давай я провожу тебя в дом, — перебивает Фабиан. Встает с травы, отряхивает брюки и подает мне руку.

Принимаю, позволяю увести себя в особняк. Входим через заднюю дверь, поднимаемся по лестнице для слуг и уже на втором этаже я чувствую благодарность за это решение. Катерина наверняка сейчас в холле, занимается вместе с Ларисой разбором и разделением багажа и едва ли обрадуется, увидев меня с Фабианом.

— А-а, вот вы где! — оклик лорда Данмара останавливает нас у самой гостевой спальни. — Леди Ренье, не соблаговолите ли заглянуть в мою лабораторию?

Фабиан бросает на лорда Данмара вопросительный взгляд и тот обводит широким жестом коридор, напоминая, что здесь нас могут услышать.

Я киваю. За сохранность своей чести в присутствии лорда Данмара я могу поручиться, порою мне и вовсе начинает казаться, будто женщины его не волнуют. Нет, я не думаю, что он из тех людей, что отдают предпочтение представителям своего пола, скорее женщины не занимают его мысли так, как занимают у большинства других мужчин.

Мне известно, что лаборатория расположена на чердаке, и мы поднимаемся туда по узкой крутой лестнице. Внутри прохладно и светло, несмотря на наглухо закрытые ставнями маленькие окна, — световых кристаллов по всему просторному помещению не меньше полудюжины. Посреди стол с металлической поверхностью, вдоль покатых стен железные стеллажи, занятые самым разнообразным содержимым, от колб и пробирок до запечатанных шкатулок, от стопок бумаги до стеклянных банок, наполненных то ли водой, то ли какой-то иной прозрачной жидкостью. Я подхожу к ближайшему стеллажу, рассматриваю содержимое выставленных рядком банок и внезапно вздрагиваю, увидев в одной из них кисть руки, похожей на человеческую, черную, будто обгоревшую, с пальцами, оканчивающимися длинными изогнутыми когтями. Отступаю, невольно прижав ладонь ко рту, чувствуя вязкую горечь на языке.

— Демоны побери, Морти, ты бы думал, куда даму приглашаешь, — Фабиан оказывается рядом, словно невзначай обнимает меня за плечи, вынуждая отвернуться от руки.

— Это единственное надежно изолированное помещение в доме… и если что, у меня полно спирта.

— Нервишки успокоить, что ли?

— Вместо нюхательной соли, или чем там нынче дам в чувство приводят в случае обморока… А для успокоения нервов есть коньяк. Или виски, как тебе больше нравится, — лорд Данмар возится с неизвестными мне инструментами, разложенными на втором столе, поменьше, придвинутом к стене, и наконец оборачивается к нам, протягивает мой кулон.

Объятия он будто и не замечает.

— Разобрался-таки? — Фабиан берет амулет и, отпустив меня, начинает придирчиво рассматривать кристалл на свету.

— Полагаю, все, что может сделать человек с работой пожирающего, я сделал, большее не в моей компетенции. Хотя вещица, безусловно, интересная. Обрати внимание на плетение, оно не просто наложено на кристалл, оно часть его. Пожирающий не взял подходящий под нужды камешек и перекроил его по своему усмотрению, он вырастил этот кристалл, изначально сформировав его в соответствии с требованиями к амулету… надо сильно постараться, чтобы пробить его.

— Тогда почему он треснул и почему перестал скрывать меня от призрака? — вмешиваюсь я.

— Возможно, влияние источника, возможно, ваш дар, леди Ренье, а пуще того, все сразу.

Медленно киваю вновь. Помню, Фабиан уже говорил мне об этом.

— Для выявления точных причин необходимо провести тщательное комплексное расследование, но у нас нет ни времени, ни ресурсов, — продолжает лорд Данмар. — Ваш уровень… Феб, вы установили уровень молодой леди? Хотя бы приблизительный?

— Четвертый, скорее всего. К тому же у потенциальных мастеров кристаллов крайне редко встречается уровень выше третьего, но ниже пятого, — Фабиан зажимает кулон в кулаке, прикрывает глаза.

— Если уровень ниже пятого, то тут и говорить фактически не о чем, — лорд Данмар наконец удостаивает меня взглядом, который по сравнению с прошлыми даже можно назвать долгим — некромант осматривает меня задумчиво, изучающе, словно я всего-навсего часть тела, подобно той заключенной в банке руке неизвестного существа, кусок залежалого мяса, представляющий интерес разве что для исследователей всяких бактерий. Задерживается на секунду-другую на моем лице, усмехается добродушно. — У носителей дара с низким уровнем много реже случаются всплески, кроме того, при отсутствии должного развития такой дар с высокой долей вероятности через десять-пятнадцать лет атрофируется. Он не исчезнет полностью, нет, но превратится в бесполезный придаток, в сухую ветку, которую нельзя отломать и выбросить. Если же уровень выше, то, как ни старайся сдержать силу, рано или поздно произойдет всплеск. И чем позже это случится, тем более неконтролируемым, мощным он может оказаться. По нынешним временам поздний срок — двадцать-двадцать один, а вам, прошу прощения, леди Ренье, сколько уже?

— Осенью исполнится двадцать шесть, — отвечаю неохотно.

Не потому, что я стесняюсь своего возраста — я еще слишком молода, чтобы сбрасывать года, — но потому, что отмечаю с раздражением невольным — лорд Данмар не помнит, сколько лет его невесте, хотя отец наверняка уточнял сию деталь. Каждый жених имеет право знать, сколько лет той, на ком он намерен жениться, однако мой суженый, похоже, помнит лишь мое имя.

Да и то нет уверенности, что он не позабыл уже мое второе имя.

— Старо… слишком солидный возраст для всплеска. В некоторой степени вам еще повезло, что всплеск был вызван искусственно и прошел в более-менее контролируемых условиях. При спонтанном призыве все могло закончиться куда печальнее.

— То есть, лорд Данмар, мне следует поблагодарить призрака, что он устроил все наилучшим образом? — не могу избавиться от яда сарказма в голосе.

— Этого я не утверждал, леди Ренье.

Фабиан открывает глаза, оборачивается ко мне, и лорд Данмар сразу же отступает, возвращается к столу, будто желает оказаться как можно дальше от меня. Фабиан заходит мне за спину с явным намерением надеть кулон.

— Позволишь?

— Да.

Тянусь к своим волосам и понимаю запоздало, что те убраны в тяжелый узел на затылке и оттого нет нужды их поднимать, чтобы было удобнее застегивать цепочку. Все же позволяю Фабиану надеть на меня амулет, застегнуть крошечный замочек. Кулон ложится поверх блузки, ощущаю легкое, мимолетное прикосновение пальцев к шее, к полоске открытой кожи между воротником и уложенными волосами. Бросаю на молодого человека взгляд через плечо и Фабиан, улыбнувшись сдержанно, тоже отступает. Я теряюсь на мгновение, отворачиваюсь смущенно — во имя богов, что он себе позволяет? При лорде Данмаре, при том, кто согласно договоренностям является моим женихом? Некромант смотрит в нашу сторону, но я вижу по тени отрешенности в голубых глазах, что мысли его далеки от откровенных вольностей Фабиана. Я касаюсь камня, пытаясь отвлечься от неловкой ситуации, занять чем-то руки, ощущаю теплую, гладкую поверхность кристалла, отзывающуюся слабым покалыванием в подушечках пальцев.

— Жаль, нет возможности протестировать амулет, — произносит лорд Данмар, глядя на меня — и словно бы сквозь меня.

— Значит, выясним все опытным путем, — парирует Фабиан с наигранной беззаботностью.

— Проблема в том, что так называемым опытным путем мы вряд ли узнаем, работает ли амулет или ныне это просто побрякушка. Если призрак сообразителен — а он сообразителен, даже чересчур, — то вполне может последовать за леди Ренье и не попадаться нам на глаза. Зачем ему показываться, вызывая ненужные подозрения? К тому же в столице второй источник и на него призрак тоже имел виды, а раз имел виды, то подготовил почву и там. В одном только столичном замке Александра по меньшей мере трое привидений и это не считая особняков и дворцов прочей знати. Вспомни эпидемию, случившуюся в Брийске несколько веков назад и унесшую с собой жизни не только умерших от болезни, но и добитых из жалости или выгоды. Уверен, после нее призраков в княжестве заметно прибавилось.