— Леди Линди, вчера вы упомянули, что при дворе немало двуликих…

— Хватает. Кто-то получил титул — предки в прошлом веке или он сам недавно, у кого-то среди ближайшей родни были оборотни. После темного и жестокого периода охоты на колдунов многим из нас пришлось пересмотреть свои приоритеты. Нынче среди нас уже не считается зазорным получить титул от короля или через брак войти в родовитую семью.

— Разве это не противоречит вашим принципам жизни в стае? — удивилась я.

— Принципиальные при дворе не задерживаются, — улыбнулась Эллина. — Стаями живут в уединении в общинах или в маленьких провинциальных городах, до которых не дошла охота, а в больших городах каждый выживает как умеет. Для некоторых из нас двор — неплохая возможность устроиться в жизни, обеспечить будущее себе и своим детям. Сбежать в леса мы завсегда успеем. Впрочем, не все стремятся попасть ко двору. Кто-то выбирает путь наемника, кто-то нанимается на корабли, — Эллина оглянулась на служанок и понизила голос: — Слава пиратов прошлых веков и по сей день кружит головы иным охочим до свободы мечтателям, а имена пиратов нашего времени окутаны розовым ореолом романтики и манящих тайн. Рикардо Мессимо, Джеймс Дарро — девичьи сердца начинают биться быстрее при одном только упоминании этих имен.

Я поймала растерянный взгляд Айянны и лишь едва заметно пожала плечами в ответ. После завтрака мы принялись разбирать сундуки с моими вещами: одеждой, обувью, украшениями и косметикой — накануне не было возможности заняться этим как должно. Под строгим надзором Айянны служанки развешивали в гардеробе мои платья, Зайра раскладывала на столе возле высокого зеркала в массивной раме коробочки и флакончики с косметикой и маслами, а я и Эллина взялись за украшения. Я открывала поочередно каждую шкатулку, футляр, касалась знакомых предметов, остро напоминающих о доме. Почти все — подарки родителей, брата, родственников, у нас не принято, чтобы юная незамужняя девушка сама покупала себе драгоценности или обвешивалась ими, словно удалая гадалка из кочевых или гаремная наложница. Да и я сама не любила драгоценностей слишком вычурных, роскошных, подавляющих блеском своим, громоздкостью. Цепочка тонкого плетения, с оправленным в серебро круглым лунным камнем — подарок матери на мое восемнадцатилетие, память о том, кто я, из какого рода — самая дорогая моему сердцу вещь. Я достала цепочку из шкатулки, повернулась к окну, чтобы полюбоваться, как солнце расцвечивает бледно-голубой, молочного оттенка камень рыжими бликами, всколыхнувшими вдруг воспоминания о сне, о снежном барсе. Затем, повинуясь внезапно порыву, я протянула украшение Эллине.

— Помогите, пожалуйста.

Эллина застегнула на моей шее цепочку, пока я держала волосы.

— Красивая подвеска.

— Мама подарила, когда мне исполнилось восемнадцать, — я отпустила волосы и спрятала камень под одежду. Меня не удивляло, что Мартен, скорее всего, оборотень, наоборот, сама мысль казалась естественной, словно так и должно быть, словно богиня не могла предназначить мне кого-то иного. И я и хотела расспросить Эллину о нем, и понимала, что не осмелюсь, не решусь. Не при всех. — Вчера я не могла не отметить… молодую леди, с которой танцевали Его высочество.

— Леди Изабелла Делвин, племянница герцога Эрмана.

— Герцог сопровождал мой кортеж по территории Афаллии, — я помнила этого седовласого мужчину в летах, сурового, неразговорчивого, общавшегося со мной с любезностью сдержанной, необходимой.

— Полагаю, лорд Ориони, весьма удачно вставший в пару с Изабеллой рядом с вами, любезно поведал вам, кто она такая? — спросила Эллина проницательно и я, смутившись, будто ребенок, пойманный на воровстве конфет, опустила глаза на шкатулку с другими цепочками.

— Мар… лорд Ориони всего лишь сказал, что она давняя возлюбленная Его высочества, — я готова сама себя покусать за едва не сорвавшееся с уст имя.

Эллина взяла меня под локоть и отвела к окну. Мы встали спиной к спальне и всем находящимся в комнате, точно любуемся искрящимся на солнце снегом, юркими синицами на ветвях деревьев.

— Думаю, вам известно, что старший брат Александра, наследный принц Георг погиб шесть лет назад, — заговорила Эллина тихо. — До этого момента на Александра не возлагали особых надежд, поэтому он рос балованным ребенком, любимчиком матери и всех вокруг. Георга воспитывали как будущего короля, а Александра просто обожали. Изабелла появилась в свите Элеоноры, младшей сестры принцев, когда ей было одиннадцать или двенадцать лет, я точно не помню, и уже тогда Александр был совершенно ею очарован. С годами детское обожание переросло в юношескую влюбленность, как рассказывал мой отец, никто тогда и помыслить не мог, что кто-то или что-то способно разлучить эту парочку. А потом случилось несчастье с младшим Георгом, и привычный мир для многих рухнул фактически в прямом смысле. Наследником стал Александр, и вскоре солнечный принц, известный весельчак и балагур, замкнулся и помрачнел, оттаивая только в обществе близких друзей и Изабеллы. Первое время юные влюбленные еще верили, что корона не преграда для их счастья, а потом король Георг заговорил о будущей супруге для сына. Имени Изабеллы в списке потенциальных невест, естественно, не значилось, поскольку Его величество намеревался получить максимальную выгоду из женитьбы принца, а герцогская племянница при всей своей родовитости предоставить таковой не могла. Король побеседовал с глазу на глаз с герцогом Эрманом и, едва Изабелле исполнилось шестнадцать, как ее скоропалительно выдали замуж за немолодого графа и услали на другой конец Афаллии. Выбор же невесты для принца немного затянулся, что и понятно — наследника-то на ком попало не женишь, а роли на сцене мировой политики иной раз меняются куда быстрее, чем заключаются брачные союзы. Наконец было объявлено о помолвке с принцессой Шиана, а спустя несколько месяцев Изабелла триумфально вернулась ко двору прекрасной вдовой. Муженек ее отбыл к богу смерти, и звезда леди Делвин воссияла еще ярче, ибо чувства влюбленных после разлуки вспыхнули с новой силой. Однако король ясно дал понять сыну — и об этом известно всем, — что жениться ему придется на той, кого выбрал Его величество и кто выгодна для страны, что до Изабеллы, то… во все времена короли заводили любовниц, но к брачному алтарю их не вели. И любить жену принц не должен и не обязан.

Конечно же, я и не ждала, что Александр воспылает ко мне любовью с первого взгляда, что между нами немедля вспыхнет страсть, но я рассчитывала на уважение и понимание наших обязанностей как будущих монархов, надеялась, что со временем мы начнем испытывать друг к другу хотя бы теплые дружеские чувства. Безусловно, рано или поздно Александр завел бы себе любовницу — знаю, это в порядке вещей в странах, где не в чести официальные гаремы, — даже подозревала, что она уже есть, ведь, в конце концов, принц молодой, здоровый мужчина с естественными потребностями. Однако мне и в голову не могло прийти, что я выступаю разлучницей, что стану ненавистной, презираемой мужем женой, ибо он любит другую, а на публике вынужден появляться со мной и мою спальню ему придется посещать, поскольку хотим мы того или нет, но престолу необходим наследник. Что мне открыто продемонстрируют возлюбленную Александра в первый же день в Салине, что Его величество едва ли не насильно пытается вручить сыну невесту, словно торговец заведомо негодный товар.