Я уже значительно позже узнал от своего венценосного ученика о той проверке, коя предшествовала выбору и утверждении именно этой кандидатуры. По своей глубине и тщательности, она на несколько порядков превосходила те «фильтры», через которые во времена 60-х годов двадцатого века пропускали в СССР претендентов на заграничную поездку, особенно если речь шла не о Монголии или Болгарии. Понятно, не смотря на расцвет демократии и гласности, коими сопровождались реформы, проводимые моим батюшкой согласившегося занять трон, исключительно подчинившись гласу народа, появиться в императорской короне, пусть даже и в театральной постановке, имела право лишь та, чьи предки записаны в бархатную книгу. Но была ещё небольшая деталь, требующая дополнительного заключения специалистов в вопросах генеалогии о полном наличии присутствия малейших признаков родства княгини Оболенской с Лопухинами, пусть даже на уровне: «десятая вода на киселе».

Причина, сего пусть и неофициального, но углублённого исследования уходила своими корнями в времена царствования милейшего и добрейшего Императора Петра Алексеевича. Сей достойный монарх сумел совершить деяние, которое не часто встречается среди августейших особ, а именно — женится по любви. Но при этом возникли определённые проблемы, плоды сей страсти появились до официального заключения брака. И в результате, Елизавета Петровна, формально могла считаться незаконнорожденной. А вот Лопухины, кои через Евдокию Фёдоровну были в родстве с царём Петром Алексеевичем, могли представлять реальную угрозу. Собственно, и сам история о приключениях и подвигах гардемаринов строилась именно на этом обстоятельстве. Поэтому, кавалерственная дама, фрейлина императрицы Ольги Фёдоровны, и по совместительству директриса Смольного Института её превосходительство Томилова, теперь могла с легким сердцем обрадовать княгиню, известием об поистине царской роли.

В общем каждый вечер, когда мы приходили на репетиции, был для меня праздником. Поначалу, друзья беззлобно подтрунивали надо мной. Алёшка Крылов в шутку предлагал заняться девиацией моего внутреннего компаса, ибо меня всё время тянет в сторону Смольного, а Димка Менделеев периодически демонстрировал сделанный им бумажный флажок, который символизировал букву Веди, сиречь сигнал: «Курс ведет к опасности». Но эта пикировка продолжалась недолго и очень скоро, после серии залпов двух пар голубых глаз, принадлежавших двум же очаровательным белокурым благородным девицам, мои друзья выбросили белый флаг. Первые вечера, на сцене царствовала наша троица и не имела никакой конкуренции, пока не пришло время прозвучать песне «Ланфрен-ланфра», кою по замыслу должен был исполнить мужчина, вступивший в пору зрелости, старый солдат искушенный в любовной словесности. И надо сказать, что дядюшка одной из смолянок великолепно сыграл эту роль. Когда из его уст звучал призыв: «Лети в мой сад, голубка», дамы, присутствующие в зале платочками промокали слезинки и многие из них, даже те, кто больше подходили к категории гуси-лебеди едва сдерживали себя от попытки взлёта.

Как говаривал один кот в полосочку: общий труд на мою пользу сближает! В любом, даже временном замкнутом коллективе, когда люди общаются друг с другом возникают отношения, которые имеют скорее вид легкой дружбы, нежели привязанности. Вполне возможно, что княгиня Оболенская в трезвом уме и рассудке не видела ничего предосудительного в более тесном знакомстве ее юной дочери с сыном императора, пусть и не цесаревичем. Мне очень сложно представить, что было у нее в голове! Но то, что Олечка мне понравилась, мамаша заметила. И даже пригласила меня в воскресенье на семейную прогулку.

Это была первая встреча с Ольгой за пределами стен Смольного института, но не последняя. Последовали еще встречи и ещё. Целых два раза. Они дарили бездну счастья моей юной душе (которая кусок от Сандро) и поистине умиляла старого циника, коим я. По сути своей и являюсь! Что может быть лучше, чем идти рядом с прекрасной девушкой и говорить одновременно обо всё и не о чём? Наблюдать сие действие как бы со стороны, одновременно в нем участвуя! Прикольное раздвоение личности! Почти шизофрения. Думаю, что у попаданцев шиза должна периодически проявляться, ну не может быть иначе, главное, чтобы крышу не сорвало. И от гормонов в том числе! Во вторую нашу встречу в Александровском саду заметил Дмитрия и Алексея, у которых на лице было выражение растерянности и радости, и они так же ворковали со своими спутницами и чушь прекрасную несли. Интересно, я выгляжу со стороны таким же влюбленным остолопом, или всё-таки у меня лицо не настолько осоловело от нежданного счастья? Зеркало в парк! Немедленно. Но ни рояль, ни зеркало из кустов не выпало! Жаль! Выпал в осадок охранник… Шататься зимой по парку маленькое удовольствие. Ведь для моей личной охраны эти мои прогулки значили казённый интерес и дополнительную головную боль, ибо им теперь пришлось брать под свой колпак и Ольгу, и её матушку с батюшкой и на всякий случай и остальных их детей.

А дворянские семьи в Российской Империи как правило были многочисленными. Взять к примеру, одного кандидата математических наук, действительного статского советника и по совместительству отца дедушки всех октябрят — Илью Николаевича Ульянова. Так он, в перерывах между инспекциями народных училищ, сумел поспособствовать появлению на свет четырёх сыновей и симметричного количества дочек. Кстати мне очень скоро пришлось на собственном примере убедится, что преподаватели в морском корпусе во многом проявляли большую принципиальность в оценке знаний своих воспитанников, чем их коллеги в будущем и в особенности в двадцать первом веке. Не взирая на то, что готовящейся спектакль находился под можно сказать высочайшим контролем, нашу троицу вызвали в кабинет контр-адмирала Епанчина и пропесочили без анестезии за наметившуюся тенденцию снижения успеваемости. Да-с, умели тогда держать отпрысков высокопоставленных особ в ежовых рукавицах, пришлось клятвенно обещать и стремительно устранять пробелы в учебном процессе.

В один из дней, когда я наслаждался одиночеством в своих апартаментах в Ново-Михайловском дворце, ведь всё время быть на людях в конце концов сильно утомляет, мне передали телеграмму от Императора, прочитав кою, захотелось одновременно вопить от радости и материться. А в ней было всего лишь несколько слов: «Выбор одобряю, верным курсом идёшь сынок. Маму беру на себя» и подпись: Император Михаил ІІ. Вот гад, ещё и шутить изволит, сатрап и деспот в одном стакане. А хотя, чего собственно я комплексную? Папаша в принципе, действует в соответствии с намеченными нами же планами. И пунктом первым в оных значилось: вывести Сандро, то бишь меня любимого, из-под прицела врагов внешних и внутренних. Ибо согласно статьи 36 «Основных законов», «дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, на наследование престола права не имеют». А это означало, что, если я, как говорил князь Леопольд фон Веллергейм из оперетты Сильва, женюсь на ком попало, пардон, по любви, то вылетаю из обоймы претендующих на трон Российской Империи. И как следствие, перемещаюсь в самый конец списка потенциальных мишеней для британцев и прочей мерзости. Ну а в будущем, будем посмотреть, закон всегда переписать можно. Но вот, какова будет реакция маМА, вот в чем вопрос? Тем более, что она несомненно оповещена об всех текущих событий, хотя бы своей фрейлиной Томиловой, да и в штате Смольного института после его чистки, явно есть её доверенные люди.

Как мне стало известно несколько позже, примерно в это же время, именно на эту же тему вели разговор его в некотором смысле родители. Повторялась старая как мир история, любящая мать желала если не лично подобрать невесту для сына, то хотя бы принять в сем процессе посильное участие. Зная об этом, Михаил Николаевич вырвался в Крым и провёл неделю с Ольгой Фёдоровной и с сыном Алексеем, которого убрали подальше от сырости и холода Санкт— Петербурга, ибо в иной истории они скончался от чахотки, не дожив и до двадцати лет. Дабы добиться расположения супруги, он торжественно подарил ей прогулочную подводную капсулу, которая прошла на Каспии самые придирчивые испытания. Для усиления эффекта от подводной экскурсии, заблаговременно на мелководье затопили парочку близнецов древнегреческих галер, на корпусе одной из которых красовалась имя «Αργώ» (Арго), а несколько мастерских неплохо заработали, изготовляя в авральном режиме копии античных статуй, кои опустили на дно в этом же месте. Последним штрихом стали несколько мраморных колон весьма удачно изображающих затонувший храм и сфинкс. Ольга Фёдоровна была просто счастлива. Ведь в сущности для этого нужно так немного: чтобы муж был почаще дома, рядом, весело пылал камин, тикали часы, булькал на огне кофейник… Лучше, чем об этом говорила Розалинда в оперетте Штрауса «Летучая мышь» всё равно не скажешь.