По всему выходило: Лебедев не просто опасался за свою жизнь, он был уверен, что “доберутся”. Записка написана человеком не просто испуганным – паникующим. Мысль металась от страха, отражая лишь главное: “Не подведи меня”.

И кто же “они” те, коварные? Ладон взял в руки экспедиционный дневник и погрузился в увлекательный и опасный мир Лени Лебедева. Записи начинались с момента первой странной находки. Ее факт не укладывался ни в какие географические закономерности, что и заставило, (по словам Алексея), начать этот дневник.

“Одиннадцатого июня, на радиальном маршруте студентом А. В. Петровым и мной были найдены следы языческого ритуала, возможно – сопровождающегося жертвоприношением. Судя по растительности вокруг кострища, ритуал проводился зимой этого года. Недалеко от этого места были найдены аномальные выходы (обнажения) редкоземельных металлов (рений, молибден) и золота в самородной форме.”

И пометка на полях: “Тогда мне казалось, что это случайность…”

Дальнейшее повествование научного дневника читалось как триллер. Описания ритуальных площадок, останки жертв (по большей части тут были вороны, лисицы, волки, росомахи и даже медведь). Ладону пришла вдруг в голову горькая мысль о том, что жертвами могли быть разумные морфы, загнанные в форму зверя.

А если это было именно так… то группу Лера нужно было срочно отзывать из зоны возможной встречи с преступниками! По неизвестной причине именно многоликие были слабым звеном. Хотя… Судя по более поздним отчетам жертвами этих маньяков становились уже любые иные. Набили руку преступники.

Теперь ему стали понятны и вибрация темных, постоянно и на всех уровнях педалирующих их расследование, и обстановка вокруг, очень смахивающая на военную. Судя по описаниям Лебедева, им только за лето работы на полуострове удалось найти более полусотни площадок! А это несколько сотен жизней иных.

Тех, чья численность на всей планете не дотягивает и до десятка миллионов, включая всю мелкую нечисть. Иначе как катастрофа все происходившее здесь язык не поворачивался называть.

Дракон быстро листал страницы с бесценными доказательствами. Лебедев не просто описывал каждую свою находку, он наносил их на карту, ум ученого искал закономерности. И находил.

Внимательный наблюдатель, он вскоре писал на полях:

“Странная закономерность: непременные атрибуты ритуалистики почти отсутствуют. Это скорее похоже на эксперимент.”

Дотошные наблюдения, и снова:

“Это не капище. Это лаборатория, и сетка на карте лишь подтверждает мой вывод.”

Ладон полез в карту. И громко чертыхнулся, увидев разметку. Весь район был покрыт сетью, похожей на паутину, с линиями, расходящимися радиально из центра к периферии. По законам жанра, паук должен был угнездиться именно там.

Последняя страница дневника была исписана торопливо:

“Мое любопытство привело к катастрофе. Никогда не пытайтесь повторить этот маршрут. Чудовищное, омерзительное, немыслимое. Я теперь это видел и верю в невероятное. Верю.”

Координаты маршрута были очень тщательно вымараны. Но что для дракона подобная хитрость? Провел просто пальцем, прошептав заклинание “память бумаги”. Магия школяров и студентов…

И замер.

Брехливые Яги! И как на зло: ни один номер этих рисковых не отвечал.

А что еще хуже: связи Ладон совершенно не чувствовал. Впору было лезть на стену. Спокойно, Алмазный. Бывали передряги и хуже. Хорошо быть бессмертным: всегда под рукой есть такой аргумент. Самым отвратительным был тот факт, что Ладону туда сейчас было не сунуться. Сделать подобный подарок врагу он не мог.

Мысленный набор экстренного номера связи.

– Кла. Даздраперма. – кодовое слово, означавшее переход в режим “ситуации ноль” было произнесено. Мосты загорелись.

– Падай на голову. – Голос сиятельного прозвучал очень спокойно.

– Десять минут.

И отключился. Ему еще нужно было теперь познакомиться о бесценных этих бумагах.

– Андрюшенька. Геллу бросай, ты мне нужен.

– Артефакт для копирования всех бумаг вложен был в папку.

Дракон заглянул туда, вынул странного вида листок. Ему не понравилось.

– Давай сделаем все иначе. Ты запираешься в кабинете сейчас. Я отправляю тем же каналом свои документы, мой квалифицированный секретарь их копирует. Отправляет в мой сейф и присылает электронную версию на инофон. А потом звонит Сэму и вызывает охрану для вещественных доков. Пары големов будет достаточно.

– Снова все мне. Вы уверены в големах?

– Нет, совершенно. Ты отправишь их охранять что-нибудь… очень нужное. Важное даже. Например, мои тапочки. Или бар. Сам придумай. Не печалься там, милый я скоро приеду. Гелле привет.

Громкое фырканье было ответом. И чтобы он делал без Эндриса!

Это для Венди “падение прямо на голову” было привычным почти ритуалом. Она его и придумала, скромно не лицензировав, а теперь чуть не все мировые иные спецслужбы использовали заклинание. Ладон сосредоточился, старательно находя в целом ворохе мыслей связь с сиятельным Клавдием.

Дело это было нелегкое. Почему-то начальство ему представлялось исключительно блеском эпической лысины. И ехидным взглядом голубых глаз. Носом увесистым, манерой тереть переносицу в моменты душевных тревог. Вечно потертыми джинсами. Браслетами на обеих руках. Клавдий носил блокираторы, и только узкий круг самых доверенных лиц (включая Ладона) знал о существовании страшного дара титана. Клавдий был палачом.

Быстрые слова заклинания, и древний дракон просто обрушился на голову шефа, попирая субординацию и этикет. После нескольких секунд растерянности они оба собрались и выпутавшись из невольных объятий, оказались на стульях. За столом.

Ладон оглянулся, узнав рабочий кабинет Вуруса. Что Кла здесь делает? Вокруг снова лица, некоторые уже стали даже знакомыми. Оркины, сын и отец, смотревшие на него очень враждебно. Корвус-старший, в сопровождении нескольких молодых людей, явно воронов. Отлично, даже лучше, чем могло быть.

Инофон запиликал целым ворохом входивших сообщений. Эндрис выслал копии документов, и ехидное: “Големы охраняют мой порножурнал”. Поперхнулся, представив себе Эндриса за “Плэйбоем”. Срочно надо женить…

– Какая компания! На ловца зверь бежит, мои разлюбезные. У меня для вас новости. Много. Такие чудесные, вы просто себе не представляете. Плохие, очень плохие и просто чудовищные. Выбирайте.

Оркин старший встал и направился к выходу, сопровождаемый братом Марго, Они оба всем видом показывали, что в одном кабинете с виновником… просто виновником, находиться решительно не намерены.

– Скажите, подвижные вы мои, почему в списках жертв нет косаток? Ни одной за три года, я прав? Это случайность простая, ваша везучесть семейная или нам есть о чем поговорить?

Вурус, молчавший до этого, громко сломал в пальцах очередной карандаш.

Медленно развернувшись Оркин старший сжимал в ярости кулаки.

– Вы напрасно так скрипите зубами. Я предлагал Марго защиту, положил под ноги своей любимой женщине честное имя и жизнь. Она отказалась. К ее аресту я не причастен. Мы, знаете ли драконы, существа со странной моралью. Личные интересы всегда ставим превыше всех законов. Даже служа Инквизиции. Я буду защищать ее до последнего вздоха, всегда. А она… вольна выбирать. Вы услышали?

Косатки переглянулись, и тень самодовольной улыбки скользнула по лицам мужчин. Слова были сказаны, при свидетелях, и только бессмертные понимали их истинный смысл. Ладон только что объявил этому миру свои права на Марго. Драконы не отступают, это было значительно больше, чем просьба руки.

Молча кивнули вернувшись. Виктор тяжко вздохнул, доставая клятвенный артефакт.

А и ладно. И пусть лапы болят, а мохнатое брюхо отбито. Зато, этот гад в вертолете оценил размер его зверя и прикусит язык. Вот надолго ли?

Гуло любил оборот. С того самого, первого раза, как грязный, голодный мальчишка мигом стал маленьким и свирепым чудовищем. Острые зубы, огромные когти, бесстрашие, ярость. Только что его били ногами, забавляясь беспомощностью обессиленного ребенка. Убивали от скуки. За минуту до неминуемой смерти, его неведомые предки подарили освобождение помутившемуся от лютой боли рассудку. И хлынула первая кровь.