– Можете… оставить нас? У нас с дедушкой свои… секреты, – повернувшись к санитарам, попросила старшеклассница, улыбнувшись так мило, как только умела. Те кивнули и вышли за дверь. Какие послушные псы.

– Здравствуйте, – поздоровалась Ева, присаживаясь на стул у кровати, на которой сидел Штим, свесив ноги. Он повернул голову на ее голос, внимая словам, но даже не думал отвечать. – Вы меня вряд ли помните. Но я хочу кое-что узнать, о такой девочке, как Ева Эллерс… – спустя напряженное молчание, она спросила, – вам что-нибудь говорит имя Ева Эллерс?

– Что?.. Откуда ты ее знаешь? – глаза мужчины сначала задумчиво забегали, после чего словно налились кровью, а руки сжались в кулаки. Он осмысленно посмотрел на девушку, так что задрожали ее коленки.

– Я… ее подруга, – решила соврать девушка, а ведь раньше она никогда не была лгуньей, – ей сейчас плохо…

– Это правильно, она не должна жить, таких нужно убивать! Убить-убить-убить, – затараторил Альберт, пребывая в бессознательном состоянии, что было заметно по его затуманенному взгляду.

– Пожалуйста, ответьте, почему вы решили ее загипнотизировать?

– Вы знаете, что с ней? У нее есть то, чего нет у других, и она не должна этим обладать! Я пытался… пытался ее убить, а теперь я здесь, черт! Мне нужно было всадить ей нож в горло еще тогда, когда она впервые появилась в моем кабинете… Я не мог позволить ее способностям открыться, если она узнает… если она все узнает…– бормотал уже, казалось, бессвязно бывший психиатр. Но сердце девушки сжималось, обливаясь кровью. Все его слова бумом отдавались у нее в голове, врастали в нее.

– Как убить? Но… – ее голос совсем задрожал. И тогда взгляд мужчины пристально начал вглядываться в ее лицо, будто сознание постепенно возвращалось к нему, позволяя концентрироваться на реальных вещах, а не на том, что было в его фантазиях. Он перестал что-либо говорить.

– Откуда ты все это знаешь? Ты и есть она! Ты и есть!.. – старшеклассница не успела даже заикнуться, как Штим налетел на нее, срывая с носа очки и пожирая ее помешанным взглядом. Руки вцепились в шею, и девушка громко вскрикнула, барахтаясь и пытаясь выползти из-под нависшего над ней телом. Санитары мигом вбежали, отдирая от нее обезумевшего больного. Они крепко привязали его конечности к койке, но Эллерс навсегда запомнит этот безжизненный взгляд, в котором прочитала свою смерть.

– Простите… Ваши очки, – один работник с небольшим, мужественным шрамом на шее, переходящим немного за ухо, – школьница подумала, что Косте пошли бы шрамы – поднял ее очки и помог самой подняться, улыбаясь, – не нужно нам было оставлять вас с ним наедине. Он лежит в «С» зоне, куда кладут только тех, у кого нет шансов на реабилитацию… Ваш браслет говорит об этом, но мы не думали, что он снова взбесится, вчера ему вкололи хороший транквилизатор.

– Ничего, я просто… просто мне не следовало напоминать ему о ней, я во всем виновата, – Ева улыбнулась.

– Вы точно в порядке? – он еще раз осмотрел ее шею и все же отпустил, так как девушка сказала, что торопится.

Как она и предполагала, встреча оказалась неудачной. Неужели с ней все так сложно? Все настолько запущено? Еще чертов блондин ничего не хочет рассказывать. Хоть бы намеки какие-то дал, но он только и знает, что отговаривать ее, будто правда может спасти. Лишь бы он ее здесь не увидел. Шея до сих пор побаливала, наверняка останутся ссадины. Прикрыв это все платком, – он был настолько широким и большим, Ева отправилась обратно.

Оказавшись на улице, она побежала к остановке, чтобы снять весь необычный марафет и поделиться тем, что она узнала. Эта лечебница находилась на краю одного из спальных районов города, а в округе были только несколько пятиэтажек и кустистый лес. Деревья представляли собой расписной яркими красками узор: листья смешивали между собой зеленые, красные, огненные, бурые оттенки. Под вечер, несмотря на теплую погоду, поднялся довольно сильный ветер, как и в душе у Евы. Небо затянуло серыми тучами, отчего было пасмурно и темно. Несколько капель коснулось кожи девушки. Дыхание сбилось, а сердце колотилось, будто бы она совершила что-то незаконное.

– Что произошло на встрече с врачом? – тихо произнесла Марина, помогая Еве в возвращении в свой настоящий образ.

– Все не так просто… Мне кажется, я упускаю что-то важное, Ри… Я переоделась, чтобы встретить его и узнать все, но он толком ничего не сказал, – Ева не стала упоминать о том, как на нее напал Штим, почему-то ей не хотелось этого рассказывать. Впрочем, ей вообще не хотелось впутывать в это Рину, но она не могла все держать в себе и не поделиться хотя бы с кем-то.

– Моя девочка, – заметив ссадину на шее, та без лишних вопросов крепко обняла подругу, – не знаю, что сказать, Ева. Мне жаль, что твои родители так поступили, наверное, у них была веская причина для этого. Зная твое любопытство, я все же скажу, может, тебе и правда не стоит рыться в этом, все же они не просто так это сделали. Но, ты ведь не послушаешь… – Ри попыталась улыбнуться, чтобы как-то поддержать подругу.

Девушка шла через небольшой парк, где особенно сильно любил резвиться Чарли. Сейчас он был абсолютно пустым, безлюдным, и не столь приветливым, как днем. Шелест опадающих листьев и скрип раскачивающихся качелей из-за ветра навевали какой-то легкий страх и безумие, а топиарные фигурки и вовсе казались жуткими монстрами, поэтому Ева ускорила шаг, стараясь оказаться дома как можно скорее.

Сидеть на уроках сейчас для школьницы казалось самым трудным и невыносимым занятием. Она пыталась разложить полученную информацию по полочкам, но это все еще походило на безумный хаос мыслей, мелькающих в голове.

– Ева, может, ты расскажешь нам про элементы теории относительности? – спросила молодая преподавательница физики и направилась к парте, раскачивая бедрами и громко цокая каблуками по плиточному полу.

– Что? Я не… я не знаю… – пробубнила ученица, даже не поднимая глаз. Ее разум находился все еще где-то в коридоре больницы, шелестя там каждый угол в поисках ответов.

Уроки тянулись бесконечно долго.

На обеденной перемене девушка плелась по коридору к выходу, чтобы дать мозгу кислорода. Райт решил воспользоваться этим, чтобы в очередной раз поглумиться над одноклассницей.

– Неужели даже такой гений, как Ева Эллерс, не знает ответ на такой простой вопрос учителя. Хотя едва ли тебя теперь можно назвать гением.

– Боже, Райт, мне сейчас совсем не до этого, – проигнорировав выходку, она направилась дальше, но парень преградил своим телом путь, упершись рукой об стену и надменно осматривая ее сверху.

Ева держалась из последних сил. Убить… Убить… Убить… Слова Штима эхом отзывались в голове.

Она подняла голову, едва сдерживая слезы. Наверное, это выглядело настолько жалко, что выражение лица Райта тотчас переменилось, и он подтолкнул школьницу к себе так, что ее щека прислонилась к мягкой ткани черного худи, пропитанного теплом юноши. Его сердце билось ровно так же, как и любое другое, хотя в этом многие бы засомневались, а привычная грубая рука нежно поглаживала волосы на макушке. Она даже не заметила, что ей удалось расслабиться и выплеснуть в виде слез все то, что копилось внутри и тяготило.

Последние дни для Евы выдались крайне нелегкими, и сейчас ей как ничто другое необходимо было развеяться, в чем ей, конечно же, могла помочь лучшая подруга.

– Не хочешь встретиться через часик в парке у фонтана? Хочу познакомить тебя с одним человеком, заодно отвлечешься от своих проблем, а то совсем свихнешься на своем прошлом, – протараторил голос Марины в трубке; на заднем фоне слышались голоса.

– Хорошо, захвачу с собой Чарльза, пусть прогуляется, он любит бегать в парке, – сонно ответила Ева на бодрое предложение подруги, ни о чем не расспрашивая.

– Значит, договорились, жду тебя в парке через час, – после этих слов Знаменская отключилась.

На удивление, все домочадцы сидели на кухне и обсуждали новости. Ева уже практически не злилась на них.