- Эй, мы думали у вас война, а у вас уже такие отношения. Ну, извините, что помешали. – Усмехнулся Максим, не ожидая от них такой прыти.

Лекс приоткрыл глаза, медленно привыкающие к яркому свету, разглядев перед собой испуганные глаза Каравановой. Нечто, с чем он столкнулся в темноте, были ее…губы. Они лежали на диване в двусмысленной позе, причем Караванова была сверху и почти что поцеловались. Даже додумывать ничего не надо было. Все как говорится на лицо.

- Вы не сильно шумите, - захихикала Алиса, - конечно, понимаю, что как пойдет, но подумайте о спящих в соседней комнате людях.

Продолжая хихикать, они выключили свет, и через несколько секунд за ними захлопнулась дверь.

- Слезь с меня, - процедил сквозь зубы Лекс.

- Не могу, кажется, я спину сорвала, - жалобно простонала Полина.

- Вот же. – Присев, Лекс осторожно перевернул на спину охающую от боли женщину. Уцепившись за шею, она потянула его на себя, и в этот момент в комнате снова загорелся свет. Теперь сверху был Лекс. Он буквально завис над стонущей, скорее всего от удовольствия Полиной.

- Я не смотрю, не смотрю. – Максим манерно прикрыл глаза ладонью. – Я просто вдруг у вас нет.

Оставив на журнальном столике возле дивана упаковку презервативов, Нестеров выключил свет и снова исчез в спальне.

- Как они там? – Поинтересовалась Алиса, едва за Максимом закрылась дверь. Она полулежала на кровати в своей любимой позе, подперев голову согнутой в локте рукой. Пижама в цветочек, которую они недавно вместе выбирали, очень миленько на ней смотрелась.

- Нормально. – Пристроившись на кровати поверх одеяла, он посмотрел на улыбающуюся Покровскую. – Не грызутся и ладно. Смущены, конечно, нашими двусмысленными намеками.

Улыбнувшись, он аккуратно убрал волосы с ее лица, а когда захватил тоненькую прядку, его пальцы вдруг самопроизвольно разжались. С ужасом посмотрев на Алису, не заметила ли она чего, Максим убрал злополучную руку за спину и помассировал уже пришедшие в норму пальцы другой рукой.

- Что такое? – Казалось, от ее вездесущего взгляда не ускользнуть.

- Нет. Ничего. Все в порядке. – Стараясь говорить как можно непринужденней, Нестеров вытащил руки из-за спины и, чтобы побыстрей сменить тему, предложил.

- Хочешь что-нибудь выпить?

Алиса не отказалась и, проследовав к бару, оборудованному в импровизированной нише в углу спальни, Максим извлек на свет бутылку красного вина и два бокала. Воспользовавшись штопором, мужчина в мгновение ока справился с пробкой.

- Вуаля. Красное вино для самой прекрасной. – Он красиво протянул ей наполовину наполненный бокал.

- Спасибо. – Алиса встала и, подойдя ближе, приняла вино из его рук. Она ждала, когда Нестеров нальет и себе вина, но мужчина, взяв пустой бокал вдруг вместо того, чтобы поднести его к бутылке и наполнить красной жидкостью, выпустил из рук. Бокал бесшумно упал на мягкий белый ковер, а Максим чертыхнувшись, поднял его и медленно поднял глаза на Алису.

Руку словно судорога свела. Мышцы напряглись до такой степени, что даже пальцы нелепо сжались. Проклятая опухоль развивалась настолько стремительно, что ему даже страшно стало. Сразу на ум пришли недавние слова Лекса о возможных печальных исходах его болезни. Пророк хренов.

- Что с твоей рукой? – Между тем воскликнула Алиса и, схватив его за ладонь, принялась растирать скрюченные пальцы.

- Все в порядке. – Только и мог выдавить из себя Максим. Ему вдруг стало так неловко и стыдно, что он не знал, куда глаза девать. Ну и пусть Покровская говорила, что в начале его болезни виновата она, но ведь теперь болеет он сам, доставляя неудобство и страдания дорогим людям.

- Я вижу, что все не в порядке. – Бережно растирая его руку, Алиса едва не плакала. – Когда это у тебя началось?

И вдруг судорога прошла сама собой, словно ее и не было. Как по мановению волшебной палочки.

- Все уже прошло. – Мягко заверил ее Нестеров, пытаясь освободить руку.

- Я не спрашиваю, прошло или нет, я спрашиваю, когда это началось? – Продолжала настаивать Покровская.

- Не помню уже. – Мужчина пространно пожал плечами.

- Максим. Хочешь поссориться со мной? – Интонация, с которой Алиса это произнесла, не предвещала ничего хорошего.

Вздохнув, он все-таки налил себе вина и, приподняв бокал в сторону Алисы и пожелав ей здоровья, одним глотком опустошил его.

- Когда мы отправились в Париж за Лексом. – Ему ох как не хотелось признаваться, но и ссориться с Покровской тоже не хотелось. - После той нашей ночи в гостинице. Когда я утром проснулся, несколько минут вообще не чувствовал руку, а потом все само собой нормализовалось.

- И ты молчал все это время? – Возмущению Алисы не было предела.

- А что я должен был делать? – Пространно пожал плечами Максим. – Кричать на весь мир о своей болезни?

Наполнив себе второй бокал, мужчина посмотрел на Алису. Та и к первому-то не притронулась, но заметив, что Максим выжидательно смотрит на нее, попробовала вино. Оно оказалось терпким и выдержанным. Как и ее любовь к Максиму.

- Я никогда не чувствовал себя слабым. – Между тем продолжил Нестеров. - Даже когда остался круглым сиротой, и мне не к кому было обратиться за помощью, я все равно был уверен в собственных силах и завтрашнем дне. А потом вдруг эта новость о болезни. Как снежный ком на голову. Она перевернула мой мир, но внутри по-прежнему жила надежда. Я верил, а вдруг все не так плохо, как кажется, и я чудесным образом исцелюсь. А когда утром проснулся и понял, что правая рука, словно не родная и совсем меня не слушается. Представляешь, что почувствовал? И как я мог в возникшей ситуации сказать тебе правду? Мне бы ее самому для себя принять.

Отвернувшись, Нестеров почувствовал щемящую боль в груди. Если бы Алиса была обычной девушкой, он бы давно ее оставил ради ее же блага. Но, слава богу, Алиса не такая. Она обещала быть с ним до самого конца, и Максим не сомневался, что Покровская сдержит обещание. Только вот в удивительное избавление он уже не верил. Возможно ли это, заснуть в одном месте больным и разбитым, а проснуться в другом, здоровым и полным сил.

- Максим, прости меня, - вопреки его ожиданиям прошептала Алиса и, обняв, прижалась к его груди. - Это я одна во всем виновата. Если бы я только усердней работала, мы смогли бы не допустить нынешней ситуации.

Странно. Не стала обижаться, выяснять отношения, а просто извинилась, хотя толком и виновата не была. Все-таки Алиса удивительная.

- Это ты меня прости. – Его руки впились в плечи, крепче прижимая к себе женщину. – Просто иногда сказать правду очень тяжело, да и смысла особого не вижу в этих разглагольствованиях. Давай не будем никого обвинять. Прошлого уже не изменить. Лучше давай наслаждаться каждым прожитым днем и тем, что имеем.

Наклонившись, он нашел ее губы и накрыл крепким поцелуем. Его руки, пошарив по спине, не нащупали застежки от бюстгальтера и он, прервав поцелуй лишь на миг, стащил верх ее пижамы через голову. Его вниманию предстало довольно возбуждающее зрелище.

- Иди ко мне. – Мужчина увлек Алису на кровать.

Обозначив импровизированную границу на диване, которую нельзя пересекать, Лекс упорно старался заснуть, но сон как рукой сняло. Стараясь не шевелиться, чтобы Караванова решила, что он заснул, Лекс лежал очень тихо. Так же тихо лежала и Караванова. Уверенный, что она уже видит десятый сон, Лекс осторожно пошевелился.

- В словах матери нет никакого смысла. – Голос Полины прозвучал так неожиданно, что мужчина вздрогнул. Черт! Она не спит. Теперь, судя по всему, захочет поговорить. Только этого не хватало.

- Определенно никакого. – Согласился Лекс, надеясь, что на этом расспросы закончатся. Но у Полины, видимо, были свои планы на эту ночь.

- Ты не можешь быть моим мужем, - вопреки его ожиданиям продолжила Караванова, - хотя бы потому, что не соответствуешь моим представлениям об идеальном мужчине.