— Хорошая квартира, в хорошем доме и на все время моей учебы. — согласился я.

— Да. — кивнул папаша. — Поступаешь в университет и все время учебы живешь в отдельной однокомнатной квартире.

Кажется, это моя победа, но…

— Все еще продолжаешь свой аттракцион недоверия? — приподняв бровь, поинтересовался отец, когда молчание затянулось.

— Мне еще три года учиться в школе, а потом еще пять лет в ВУЗе, и за это время может случиться всякое. Может статься так, что вы, отец, и рады будете сдержать слово, но… — пожав плечами, ответил я, добавив. — Такой возможности у вас может уже и не быть, например…

— Ты посещаешь курсы ораторского мастерства? — папаша вдруг сменил тему.

— Курсы ораторского мастерства? — переспросил я, а затем, покачав головой, ответил я. — Н-нет. А что?

— Нет, ничего. — ответил родитель. — Просто, когда общаюсь с тобой, то постоянно забываю, что ты пятнадцатилетняя девица. Очень хорошо у тебя поставлена речь, а значит, мать тобой занимается… Ладно, Злата, ладно. Давай поступим следующим образом, мы откроем специальный счет на твое имя, и закрепим нашу договоренность нотариальным соглашением таким образом, что, когда придет время, ты с него сможешь оплачивать съем жилья вблизи университета. Согласна?

В салоне установилась тишина, и я глядел, как капли дождя практически беззвучно разбиваются о ветровое стекло машины.

— Ну, пожалуй…согласна. — подвел я черту под нашим торгом. — Счет в долларах США!

Отец хмыкнул, а затем шумно вдохнул и выдохнул.

— Я рад, что ты…разумная. — заявил он, вновь запуская автомобиль. — Слушай внимательно, что ты должна будешь говорить…

Ресторан «Полесье», 18:25.

Ехали мы недолго, буквально три минуты. Ресторан, в котором отец «забил стрелку» с Листьевым, находится на выезде из 16 микрорайона в сторону Пятницкого шоссе.

И вот теперь, заняв один из многочисленных деревянных павильончиков ресторана, мы сидим и дожидаемся нашего визави.

— Спасибо. — поблагодарил я официантку, поставившую передо мной вазочку с мороженым.

Мне вдруг просто нечеловечески захотелось сладенького…

Отец, поглядев на то, как я не спеша уминаю мороженое, взглянул на часы, однако…

В этот момент официант привел к нам гостя, а вернее, гостей…

Когда в павильоне объявился очень высокий, седой как лунь и весь в морщинах, мужчина, лет шестидесяти, а может (и, скорее всего), даже и старше, мой папаша встал из-за стола.

— Здравствуйте. — поздоровался вошедший с нами.

Глядя на этого пожилого мужчину, мне вдруг вспомнился мой родной дед оттуда, отец мамы, всю свою жизнь прослуживший в Советской Армии.

Характерная выправка, характерная походка…

Не знаю, связан ли как-то этот человек с криминалом, или же папаша решил меня просто припугнуть, дабы я стал посговорчивее, но то, что он бывший (бывший ли…) военный — это факт.

Подойдя к папаше, этот человек счел нужным протянуть свою руку для рукопожатия.

И отец, который весь прямо-таки подобрался, ее пожал.

— Здравствуйте… — произнес я, не вставая, но поставив на стол вазочку и рассматривая визави.

На нем даже костюм (отличный такой костюм!) сидит словно бы мундир.

Вслед за ним в павильоне объявились две девицы.

Первой из них оказалась взрослая женщина, ровесница моей маман или же чуточку помладше. И она очень похожа на…

А вторая…

А вот Катя явилась!

Я сначала даже не узнал ее. Ибо несмотря на все тот же строгий стиль в одежде, псевдоаскетичный, я бы даже сказал, ведь обе они носят не «один в один как Louis Vuitton», а самый что ни на есть неповторимый оригинал, но….

Практически без какой-либо косметики и с иной прической, в виде высокого хвоста.

Катя выглядит сейчас просто как пай-девочка!

А главное, что с ее физиономии исчезло выражение холодного высокомерия.

Короче говоря, девицу прямо не узнать…

Я взглянул на левую кисть старшенькой, а затем на кисть пожилого мужчины, и на их безымянных пальцах обнаружились одинаковые кольца.

Муж и жена.

Нехилая такая у них должна быть разница в возрасте, но… Какое мое дело?

Мать и дочь.

Катя — очень похожа на обоих своих родителей.

Вновь пришедшие, также поздоровавшись, присели за стол, а очередная официантка расставила перед всеми гостями чайную утварь и корзинки с печеньем, после чего быстро удалилась.

— Я так понимаю, что Злата Петрова — это вы? — усевшись, обратился ко мне отец Листьевой.

Какой приятный голос у этого очевидно неприятного человека… — подумалось мне.

— Злата — это я, да. — ответил ему, вновь беря в руки вазочку с мороженым.

— То есть это вы поссорились с моей Катей? — продолжил спрашивать мужчина, и я ощутил себя натурально на допросе.

Очень неприятное такое ощущение…

— Нет. Лично я с вашей Катей не ссорилась, а вот она… — я указал ложечкой на одноклассницу, — со мной поссорилась, да. Хотя я вроде бы не давала для этого повода…

Я пожал плечами.

— Я слышала, что сегодня в школе случилась какая-то крайне неприятная история. И что ты, Злата, вроде бы как имеешь некую видеозапись… — Катина мама вступила в разговор.

— Ну да, случилась… — ответил я. — Я оказалась оклеветана своей классной руководительницей и своей одноклассницей…

Я кивнул на Катю.

— …вашей дочерью, и чуть было не отправилась в тюрьму.

— Я не… — начала было возражать Катя, но замолчала, едва поймав на себе взгляд своего отца.

Взгляд отца…

Не злой, не раздраженный. Любящий. Хотя и призывающий замолкнуть.

Увидев этот его взгляд, мне стало совершенно очевидно, что своей цели я бы не достиг.

Не существует на свете такого количества денег, из-за которого этот человек надавал бы по заднице своей дочери…

Я перевел взгляд на родного папашу.

Ну что же, Листьевой с родителем здорово повезло… — отчего-то со злостью подумалось мне.

— А могу я посмотреть эту запись? — поинтересовалась женщина. — А то мне что-то с трудом верится…

— Пожалуйста. — я вновь пожал плечами, а затем, достав телефон и прокрутив запись до нужного момента, передал аппарат женщине.

После того как «Катя в записи» в очередной раз подбросила в мой рюкзак свой телефон, ее родители переглянулись, а затем молча посмотрели на дочь, которая предпочла рассматривать что-то на скатерти.

— Ты устроила ловушку Кате… — пожурила меня мать одноклассницы, возвращая телефон. — Если ты обо всем знала, то можно же было просто поговорить…

— Я не отказываюсь от диалога. — положив телефон на стол, я вновь взял вазочку.

— Так, ладно… — подвел черту под лирикой отец Листьевой. — Произошла неприятность, которая, по счастью, не закончилась ничем плохим…

Услышав его слова, перед глазами встала «классная».

— …в другой раз я бы сказал, что эта запись — полнейшая чушь…

Он кивнул на мой телефон.

— …однако, я в курсе того, какой шум ты однажды уже сумела поднять. И скандала, в котором окажутся замешаны мои домочадцы, я не желаю. Категорически! Мы с твоим отцом уже договорились о том, что данная запись никогда не появится и интернете, а ты сама не станешь распространяться о произошедшем. Какие бы слухи ни гуляли, ты должна будешь твердо придерживаться позиции, что тебе неизвестно, кто устроил эту…шутку.