— Алло. — произнес я и ленивым голосом добавил. — Счет у меня открыт в трехлитровой банке, медицинская помощь мне не требуется, а если хотите предложить квартиру, то я приму ее только в дар!

— Злат… — услышал я слегка обалдевший голос Сереги, родственничка Стёши. — Это ты?

Блин горелый, совсем же из головы вылетело позвонить ему сегодня! А ведь по уши втрескавшийся в Злату юноша тревожится…

Несколькими минутами позже.

— Слушай, Серег, а ты, случайно, не в курсе, где в Зелике можно отремонтировать ноутбук? — поинтересовался я, после того как Серега, убедившись, наконец, что Злата жива-здорова, более-менее успокоился, хотя, судя по интонациям в его голосе, маминому бывшему «другу» здорово повезло, что они находятся не рядом…

— Так в пятнадцать-сорок шесть же, это красное кирпичное здание на перекрестке, там компьютерный магазин «Компстар» и сервис, заодно. А чего случилось-то?

— Не запускается и горелым воняет. — ответил ему.

— А, ясно. Я в компах не очень шарю, но… Хочешь, вместе завтра сходим? — предложил Серега.

— Давай сходим! — согласился я, скосив взгляд на стоящую в дверях маман, терпеливо дожидающуюся завершения диалога. — Только это… Я еще не знаю, во сколько смогу из дома вырваться. Завтра с утра созвонимся, хорошо?

— Окей, Злат! — согласился он.

— Лады! Спасибо, что позвонил и это… Меня мама тут требует. — сказал я, заметив нетерпение на лице родительницы.

Десятком секунд позднее.

— Не поняла! — маман прошла в комнату и, взяв стул, уселась рядом, а затем, прищурившись и склонив набок голову, поинтересовалась. — Злат, это что, тот тип тебе названивает…?

— Нет, не он! — не дал я ей договорить. — Другой Серега, родственник Стёши. Школьник-старшеклассник, с которым мы ездили в Серебряный бор.

— А! — услышав, что некий взрослый мужик не пытается наложить лапы и чего-нибудь иное на ее драгоценную дочь, маман тут же выкинула это из головы и сменила тему. — Чего это ты ноутбук разобрала? И почему все еще не переоделась, не причесалась и даже не умылась? Зла-а-ата…!

Около двадцати минут спустя, кухня.

В коридоре раздались птичьи трели, услышав которые я аж подпрыгнул (нужно будет обязательно сменить звук звонка, иначе я таким макаром заикой стану!).

— А вот и он! — воскликнула маман, однако суетится не стала и, в последний раз окинув взглядом нас с бабулей, а мы по сегодняшнему случаю оделись вполне себе нарядно (на Злату теперь уже нормально налезает то, что налезало до госпитализации), не спеша направилась в коридор, ну а мы за ней.

Ох уж эти женские он, произнесенные с придыханием, будто в какой-нибудь мелодраме. Аж глаза закатить захотелось…прямо как настоящей девчонке.

Ради сегодняшнего вечера маман очень хорошо поработала над своим образом. Очень! Прямо сейчас в ней нет ничего от той строгой тетеньки — секретаря важной «шишки» компании, в которой она работает. Она, одетая в платье (нечто среднее между домашним и праздничным), прикрывающее синячище на ее коленке…

Вспомнив о котором, я непроизвольно стиснул зубы и, чтобы успокоиться и отогнать ненужные сейчас воспоминания, на мгновение зажмурился.

…с новой прической, маникюром, а также с грамотно подобранным и отлично нанесенным на лицо весьма легким макияжем, абсолютно не выглядела так, будто является счастливой обладательницей довольно взрослой дочери, а ей самой вскоре исполнится тридцать пять.

Школьница выпускного класса, может, студентка первого — второго курсов, не старше.

Причем, если поставить рядом с ней Злату, натуральную школьницу, то дочь окажется существенно менее интересным экземпляром, нежели ее мать, в которой нет той легкой несуразности, угловатости и…прыщавости, присущими моей Злате.

Говорят, что молодость сама по себе красит, но, ей-богу, прямо сейчас маман выглядит… — тут я быстро взглянул в зеркало, висящее в прихожей над комодом, — заметно лучше Златы, даже без учета косметологических процедурок.

Маман определенно умеет выигрышно подать себя, и я сделал в голове пометочку, что это крайне важное умение для женщины, плюс ей чертовски повезло с генетикой. Очень свежа, ни единой морщинки, ни седой волосинки (она их не красит).

Будет ли моя Злата выглядеть столь же хорошо в тридцать пять? Вопрос…

— Мам, ты просто чудо как хороша! — совершенно честно сказал я, а та в ответ лишь подмигнула и, посмотрев в глазок, открыла входную дверь.

— Привет! Проходи, пожалуйста!

Можно сказать, что ради сегодняшнего вечера «ого-го директор» распушил свой хвост, как должно. Одетый неформально, в джинсы и моднявые рубашку с пиджачком, не хило так внешне молодящими его, он притащил с собой здоровенную корзину, с бог его знает, каким количеством отборных роз: белых, розовых и алых.

Но одной-единственной корзиной он не ограничился, при нем оказались еще два букета. Первый — с такими же розами, что и в корзине, а второй — с весьма симпатичными цветами, название коих мне неведомо.

Ну и, конечно же, торт! Куда же без торта?

И физиономия, столь же довольная, как и у моей маман.

— Елисей… — торжественным, словно у диктора с северокорейского ТВ, голосом мама представила мне и бабушке этого типа, приняв от него корзинку с цветами, выдав взамен тапочки и поставив затем на комод торт, — человек, в которого я влюблена, мам.

Так и сказала, без витиеватостей, просто и понятно. Рядом со мной шмыгнула носом старушка, явно ожидающая подобного момента уже немало лет.

— Здравствуйте, Елисей! — мы с бабулей в унисон поздоровались с гостем.

— А это моя семья. Моя мама, Анна Леонидовна…

— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — поздоровался со старушкой «ого-го директор», улыбнувшись ей натурально голливудской улыбкой (перед «сегодня» он явно прогулялся к стоматологу, дабы отбелить зубы, и те аж сверкали, словно у киноактера), а затем вручил букет с розами.

— Спасибо! — поблагодарила польщенная пожилая женщина, принимая букет.

— Моя дочь, Злата, с ней ты уже знаком…

— Привет, Злат! — он подмигнул, вручая букет уже мне, а я подмигнул ему, и наши физиономии от улыбки растянулись еще шире.

Елисей явно пребывает в отличнейшем настроении, плюс не единого намека на волнение на его лице.

— Спасибо! — поблагодарил я, и тут же сунул нос в цветы, понюхать, как пахнут, ибо всегда имел страсть к цветочным запахам, и здесь это не изменилось.

Запах у цветов оказался просто обалденным, но…

— Мам, чего это у меня на носу...? — душа моя слегка ушла в пятки после того, как к моему носу прицепилось нечто, похожее на пчелу, незнамо как оказавшуюся в букете, а глаза собрались в кучу.

— Пчела! — подтвердила мои опасения та и, осторожно развернув меня лицом к двери, а затем открыв ее, указательным пальцем смахнула насекомое с моего носа, не убивая при этом, а бабуля, сказав…

— Я сейчас! Пойду окно открою, чтобы улетела!

…вышла в общий коридор.

— Не цапнула? — наклонившись к моему уху, спросила мама и после того, как я отрицательно помотал головой, прошептала: — Злата…!

Ну а я-то что? Я ничего! Только нос в цветы засунул! И я не виноват, что насекомые ко мне столь неравнодушны! Сначала шершень, теперь вот пчела…