— Так, Архипка постарайся больной рукой не двигать. — И спросил наблюдавшего за мной деда. — Тятя, что будем делать?

Тот помолчал, укоризненно глядя на бледного мальчишку, и наконец выдал:

— Домой собираться будем. Летна боль!

— Нет тятя. Архипку надо как можно быстрее к Бабе Ходоре доставить. Она полечит, а то мало ли что. Поэтому вы прямо сейчас с Архипкой о двуконь езжайте как можно быстрее. Ну а мы с Кабаем подождем с недельку. За неделю, я думаю, ты всяко обернешься. Заодно и припасов привезешь, ну и новостей из Сосновки не мешает узнать.

— А ты как же тут один?

— Во первых не один, а с Кабаем. Во вторых не такой я уж маленький и беспомощный. Ну ты, тятя, понял о чем я. Винчестер только мне оставьте.

— Ладно! Будь по твоему, летна боль. — После некоторого раздумья согласился дед. И стал собираться в дорогу.

— Да не расстраивайся ты так. — Сказал я дружку. — Ты там с Антохой и Платошкой займитесь и еще пацанов кто по умнее и надежнее привлеките. Я думаю, на будущее лето мы сюда на законном основании целой артелью приедем.

— А ты не боишься здесь один остаться?

— Боюсь, но не слишком. Побаиваюсь немного, но как говорят умные люди: «Что нас не убивает, то делает нас сильнее». Вот и я может посильнее стану.

Деду понадобилось полчаса, чтобы собраться. Он взял с собой половину добытого золота, вторую мы с ним спрятали в укромном месте. Я проводил небольшой караван до ближайшего поворота, помахал им вслед и остался один. Ну не совсем один — Кабай со мной. Но Кабай несмотря на весь свой ум все таки не человек, с ним не поговоришь. Нет, поговорить конечно можно; некоторые вон с богом разговаривают, а особо одаренными бог и отвечает, но Кабай всего лишь пес, и ответить на вопрос вряд ли сможет, зато не предаст и защитит по мере своих собачьих сил.

Я потрепал своего собачьего защитника по холке и мы потопали обратно в лагерь. Там я приготовил уху из пойманной вчера рыбы. Поделил ее, по братски, с Кабаем и сел на дедовский чурбак, на котором тот любил в свободное время посидеть. Однако в отличии от деда, который никогда не сидел просто так, а всегда что нибудь да делал, и не важно чинил ли одежду, точил нож или топор, чистил свой револьвер, руки его всегда были заняты какой либо работой, я сидел на его любимом месте и просто размышлял.

Поразмышлять было о чем. Проклятый русский вопрос «Что делать?» снова вставал передо мною в полный рост. Программа минимум была можно сказать выполнена; какую-никакую денежку заработали. Правда намытое золотишко еще надо пристроить, но, судя по уверенному дедовскому виду, это не будет для него неразрешимой проблемой. Какие-то ходы он наверняка знает. Теперь надо думать, где и как в разы приумножить капитал. На следующие три года это не проблема. Неурожай и продажа за рубеж зерна, крупными землевладельцами, ввергнут изрядную территорию Российской империи в нешуточный голод, что даст нам возможность хорошенько приподняться. Ну если сопли жевать не будем конечно. А мы не будем! Будем же, как утята, интенсивно шевелить лапками под водой и в нужном направлении двигаться.

Я не для красного словца говорил Бабе Ходоре, то бишь Феодоре Савватеевне про миллион. Пожалуй миллиона будет мало даже для того, чтобы самолет с нормальным движком построить. Нет еще их, двигателей самолетных, даже велосипедных нет, не изобрели еще. Или уже изобрели? Блин! Как плохо попаденцу не знающему историю. Ну как тут прогресс двигать без денег и без знаний. А ведь пообещал, сдуру, другу Архипке первым пилотом его сделать. Хотя тут можно извернуться и дельтоплан сгондобить. Марьина горка должна хорошо подойти для первых опытов с полетами. Хорошо было бы все-таки мотор небольшой раздобыть. Сил этак на тридцать. Должен такой дельтоплан потянуть. Да где ж его взять? Самому сделать? Нет, на такой технический подвиг я не способен. А зачем самому-то делать? Можно подкинуть идею какому нибудь энтузиасту, а лучше группе энтузиастов. то есть КБ сделать по двигателям, пусть изощряются. Принцип работы и схему мотора могу подсказать. Осталось лишь найти таковых.

Блин! «Кадры решают все!» Не знаю кто это сказал, но сказал по делу. Мало в России образованных людей, а образованных инженеров и того меньше. Писателей, поэтов, художников, а также юристов и философов вполне в достатке, а толковых инженеров, днем с огнем, не сыщешь. А тут еще царский министр образования циркуляром «о кухаркиных детях» разродился. Мол не нужно высшего образования детям не благородного сословия, пусть в реальные училища идут, профессию какую нибудь получают.

Хотя как на этот циркуляр посмотреть. С одной стороны явная затычка на социальной лестнице для бедноты, а с другой, вроде из реальных училищ в высшие учебные заведения уже принимают на технические специальности. Если это так, то зря либеральная тусовка так возбудилась. Меньше всяких болтунов с гуманитарным образованием будет, а появится побольше реальных работников умеющих, что либо руками делать. Да и на заводах нужны грамотные рабочие. Если посмотреть с этой стороны на пресловутый циркуляр, то от него стране больше пользы, чем вреда.

Черт с ним с циркуляром этим. Пусть о нем болит голова у того, кого это задевает, а мне движок, что самолет поднять может, хочется поиметь в ближайшие три-пять лет. Да и вообще завод авиационных двигателей в России строить надо, а то читал, что для русских самолетов двигатели из-за границы покупали. Ну завод — это на перспективу, мотор изобрести еще надо, хотя бы велосипедный для начала.

А что если в Барнауле инженеров поискать. Сереброплавильный завод там уже на ладан дышит, закроют скоро. А ведь на нем сейчас работают более-менее технически грамотные люди, да и какой-то станочный парк при заводе должен иметься. Ремонтируют же они оборудование. Ползунов свой паровик не из деревяшки выпилил, значит уже тогда какие-то станки имелись. Ладно! Поеду зимой в Барнаул и постараюсь на месте определиться, а пока денежку ковать надо. Я поднялся с дедовского чурбака и пошел вкалывать.

Неделя в одиночестве пошла мне на пользу. Золотишка чуток нарыл и с планами на будущее немного определился. Не определился с одним — спасать мне Россию от бед революции или немного погодить. Ну не тяну я на спасителя, хотя и заявил в письме ватиканским попам о таком желании. Прикололся конечно. С другой стороны, а вдруг поверят мне в Ватикане. Я ведь в письме кой чего напредсказывал. Еще и про айфон написал. Вот хохма будет, если они разыщут у себя в запасниках телефончик какого нибудь бедняги попаденца. Вот блин! Чем я думал, когда прикалывался в письме, да еще и грозил. Ладно, сделанного не вернешь, проблемы будем решать по мере возникновения.

На восьмой день в полдень приехал дед. Кабай учуял его загодя, даже пару раз тихонечко гавкнул, предупреждая меня. Я, схватив винчестер, а револьвер был всегда при мне, спрятался в местечке, которое присмотрел на второй день после отъезда Архипки с дедом. Оттуда хорошо просматривалась вся полянка, где мы встали лагерем. Меня прикрывал небольшой бугорок и редкие кусты. Дед выехал к костру, ведя на поводу двух загруженных лошадок, и завертел головой разыскивая меня:

— Ляксей! Вылазь давай, летна боль. Не прячься.

— Да не прячусь я. Кабай предупредил, что кто-то едет, вот я схоронился на всякий случай. — Вышел я к нему. — Ну давай рассказывай, что там у Архипки с рукой, да вообще что там дома твориться, а то я совсем одичал тут за неделю.

— Архипка твой жив-здоров. Савватеевна его подлечила, сказала, хорошо, что быстро до нее добрались. Мол, кость в руке у него треснула, ну и ушиб большой. Сказала — если он будет сполнять все, что она ему говорит, то седьмицы через три забудет про ту трещину.

— Это хорошо! А как там дядька Кузьма с Митькой?

— Кузьма с Митькой и Федькой Жабиным еще вроде в Тюмень плывут на двух лодках. Ванька говорит: тыщ пятнадцать пудов хлебушка везут.

— А дядька Иван лесопилку-то сделал?

— Сделал на речке в верстах тридцати от Бийска. Рядом деревня какая-то. Он говорил название, да я запамятовал. Нанял трех местных мужиков, те уже досок напилили.