— Антонио Кортес — мое настоящее имя. Все зовут меня Дон. Ты не все. А теперь скажи мне, почему считаешь карты по всем Вегасу?

Я удивлена тем, как быстро он переводит разговор обратно на меня.

— Ты хочешь, чтобы я покинула твое казино? — я делаю еще один глоток шампанского, надеясь, что это не его вежливый способ выгнать меня.

— Нет. Мне все равно, сорвешь ли ты куш или нет. Я просто хочу, чтобы ты была рядом.

Я чуть не давлюсь шампанским, когда слышу его простое заявление. Сглотнув, я немного смеюсь.

— Ты не против, если я разорю «Золотой павлин»?

— Скажи мне свое настоящее имя.

— Не меняй тему, — снова уклоняюсь я, не желая говорить о себе.

— Я расскажу тебе все, что ты когда-либо захочешь обо мне узнать, но я хочу говорить с тобой как с тобой. Не с той, кем ты притворяешься. Я прожил достаточно долго и заработал достаточно денег, чтобы все это ничего не значило. Это всего лишь деньги. Но ты, ты настоящая. И та, кого я никогда не хотел бы потерять.

Его слова шокируют меня и согревают все тело. Между нами возникает необъяснимая теплота, и его честность в отношении своих чувств быстра и пугает. Я чувствую, как в груди быстро бьется сердце, и я облизываю губы, пытаясь найти слова, чтобы отказать ему в том, чего он хочет.

В конце концов, я не могу этого сделать.

— Джорджия, — шепчу я, желая дать ему все, о чем он просит.

Чувствуя его теплые пальцы на своих, я опускаю взгляд на свои руки. Он раскрывает ладонь, опуская ее на стол, и я вкладываю свою руку в его, глядя на его загорелую кожу на фоне моей мягкой белизны. У него мозоли, которых я не ожидала, и я чувствую каждую из них, когда обхватывает мою руку своей большой ладонью.

Это полное безумие, но ощущение его кожи на моей такое совершенное. Это маленькое прикосновение наполняет все мое тело страстью, которую я никогда не испытывала. Глядя вниз на наши соединенные ладони, мне кажется, что я делала это тысячу раз, что наши тела хранят воспоминания, которые мы не можем вспомнить.

Когда смотрю в его ярко-голубые глаза, я вижу в них мягкость. Я хочу утонуть в них и никогда не возвращаться обратно. Я хочу доверять ему и позволить обнять меня, чтобы я, наконец, перестала притворяться той, кем не являюсь.

— Джорджия, в этом казино ты можешь получить все, что захочешь. Включая меня.

Я облизываю губы, пытаясь найти слова, чтобы ответить ему, но не могу.

— Я не знаю, что это такое, но я живу уже давно, и никогда не чувствовал такого неконтролируемого влечения, — я чувствую, как он касается кончиком пальца моего запястья, нащупывая пульс. — Скажи, что не чувствуешь того же.

Сделав вдох, я чувствую, что вот-вот сделаю шаг в неизвестное. Скажу ему что-то честное и настоящее.

— Ужин подан, — говорит официант, разрушая чары.

Я убираю свою руку от Антонио. И мои пальцы внезапно становятся очень холодными. Я смотрю куда угодно, только не в его ярко-голубые глаза. Я пока не в состоянии сделать это. Мне нужно расправить плечи и снова надеть свою игривую маску.

Я могу сделать это. Быть очаровательной, быть вежливой, быть его фантазией. Только не позволять ему снова прикасаться ко мне. Не знаю, достаточно ли я сильна, чтобы пережить это.

Я хочу проклясть официанта. Я был так близок к тому, чтобы она призналась в чем-то. Так близок к тому, чтобы получить еще один кусочек ее настоящей. Ее маска вернулась на место, и как бы я ни старался на протяжении всего ужина, я не могу заставить ее снова открыться.

Я сделаю все, чтобы заставить ее снова открыться, пока между нами висит тишина.

— Спроси меня, — говорю я, пробуя еще один кусочек стейка. Она уже почти доела свои ребрышки, и я вижу, что мое окно закрывается. Скоро она закончит, и у нее будет причина уйти. Она хочет снова перевести разговор на меня. Это прекрасно, если это заставит ее снова заговорить.

— Ты всегда покупаешь женщинам бутылки шампанского за два миллиона долларов и позволяешь им брать в твоем казино то, что они хотят? Мне кажется, что это чертовски быстро тебя разорит. Не то чтобы я жалуюсь, — она в легком дразнящем жесте поднимает свой бокал с шампанским, после чего делает еще один глоток.

— Не могу сказать, что я когда-либо раньше позволял кому-то, кто ограбил мое казино, уйти отсюда.

Она встречается со мной взглядом и наклоняет голову, отчего эти золотисто-светлые кудри снова подпрыгивают. Черт возьми, видеть, как она скачет на моем члене, когда ее локоны подпрыгивают вокруг нее, было бы раем.

— Ты только что угрожал мне? — В ее тоне не слышно беспокойства. Хорошо. Я не хотел, чтобы она переживала. Многие люди боятся меня, и я не хочу, чтобы она была одной из них.

— Не думаю, что могу сказать, что угощал их бутылкой шампанского за два миллиона долларов, прежде чем получил причитающееся мне после того, как они забрали то, что было моим, — я немного наклоняюсь, делая глубокий вдох, разочарованный тем, что все, что я чувствую — запах еды на столе.

— Но ты сказал…

— О, сегодня вечером я получу от тебя немного причитающегося мне. Моими руками, ртом и любым другим способом, который смогу придумать. Что касается того, чтобы уйти отсюда… я никогда не говорил, что позволю тебе уйти, — я улыбаюсь, чтобы она подумала, что я дразню ее, но ни одно слово из того, что я только что сказал, не было шуткой. Никто не забирает то, что принадлежит мне, а она принадлежит. Я даже ей не позволю забрать ее у меня.

От моих слов ее дыхание учащается, но с ее губ не слетает ни одного нахального замечания. Мне нравится, что я шокировал ее, заставил сбиться с пути, но, черт возьми, мне нравится, когда она отвечает на мои слова. Никто не разговаривает со мной так, как она. Думаю, я могу кончить только от ее голоса.

Она немного наклоняется, так что мы не слишком далеко друг от друга за маленьким столиком. Но этот раз я протягиваю руку и наматываю один из ее длинных светлых локонов на палец. Я подношу кончик к носу, и запах теплого меда наполняет меня, заставляя мой член истекать предсеменем.

— Пойдем в мой номер со мной. Я использую это шампанское. Слижу каждую каплю с твоего тела.

Я вижу в ее глазах нерешительность, но она облизывает губы.

Я опускаю руку ей под подбородок, возвращая ее взгляд к себе.

— Мы не обязаны делать ничего такого, чего ты не хочешь делать. Я не предполагаю, что твое посещение моего номера означает, что мы займемся сексом. Если не считать того, что мой язык трахнет твою киску, чтобы узнать — возможно, на вкус ты тоже как мед, а не только пахнешь им.

От моих слов она, ахнув, слегка приоткрывает губы. Я пользуюсь возможностью и притягиваю ее к себе, завладевая губами. На язык попадает вкус шампанского… сладкий и теплый. Я сдерживаюсь, чтобы не впиться в ее рот, а это именно то, что я действительно хочу сделать. Хочу показать ей, что все это для того, чтобы доставить ей удовольствие. Заставляя ее желать меня. Показывая, что могу ей дать, если она мне позволит. Она может быть резкой и прямолинейной, но я могу сказать, что она любит убегать, и я не хочу давать ей для этого повод.

Я лениво скольжу языком меж ее губ, и она приоткрывается мне еще немного. Я углубляю поцелуй по ее приглашению, и она медленно начинает целовать меня в ответ. Отстраняясь, я пытаюсь прочесть выражение ее лица, но ее глаза остаются закрытыми. Она подносит пальцы к губам, будто наслаждается поцелуем, словно никогда раньше не чувствовала чужих губ на своих.

Это действие такое простое и невинное. Когда она конец открывает глаза, я вижу, что маска снова исчезла.

— Отведи меня в свой номер.

Она едва заканчивает фразу, как я уже встаю. Она хватает со стола бутылку шампанского, заставляя меня улыбнуться. Я забираю бутылку и, направляясь к выходу из ресторана, беру девушку за руку.

И тогда я вижу Саманту, сидящую за столиком в углу. Она встает и подходит ко мне. В Вегасе не так много сильных женщин, но она определенно входит в этот маленький список, и я очень уважаю ее. Она хитра и, кажется, всегда на два шага опережает всех остальных. К счастью, у нее никогда не было ничего, в чем я нуждался, и я уверен, что это сводит ее с ума. Деньги — не единственное, что она любит… она так же любит собирать одолжения.