Я толкаюсь сильнее, отдавая ей каждый свой сантиметр. Я стягиваю верх ее платья, обнажая одну из ее грудей, обхватываю ее сосок и посасываю его, продолжая двигаться в ней.

Я наклоняю бедра так, чтобы при каждом толчке задевать ее клитор. Ее киска сжимает меня крепче, и я так близок к краю. Мне нужно, чтобы она была со мной, когда кончу. Мои глубокие толчки поражают ее сладкое местечко, и всего через несколько идеальных толчков она начинает пульсировать вокруг меня и кричит от удовольствия.

Удерживая себя внутри нее, когда кончаю, я отдаю каждую каплю в ее ожидающее тепло. Она сжимает меня так крепко, что почти больно, и мы оба достигаем пика нашей страсти и одновременно кончаем.

Я нежно целую ее грудь и шею, когда мы переводим дыхание. Я прокладываю дорожку поцелуев к ее щекам, а затем к губам, нежно любя ее тело после нашего быстрого траха.

— Ты должен мне свадьбу, — говорит Джорджия с закрытыми глазами и широкой улыбкой на лице.

— О, должен, да?

— Ага, папочка толстосум. Очень большую.

Я смеюсь над ее шуткой и зарываюсь лицом между ее большими сиськами.

— Все, что захочешь, Сладкие сливки. Все, что угодно.

— Ты будешь чертовски хорошим мужем, Антонио.

Восемь месяцев спустя…

— Это все равно, что пытаться засунуть десять килограмм сахара в пакет для пяти килограмм, — фыркает Джорджия, когда молния на ее платье застревает.

Я подхожу и отталкиваю ее руки, помогая ей поправить платье. Застегнув его, я целую ее обнаженное плечо и позволяю своему языку задержаться на коже.

— Каждый твой сантиметр великолепен, — говорю я, проводя руками по ее телу. — Ты выглядишь совершенно сногсшибательно.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я не пойду на ужин, а ты знаешь, как сильно я люблю стейк.

Она поворачивается в моих объятиях, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. Ее беременный животик врезается между нами, и это заставляет меня улыбнуться.

— Не смейся над моим животом. Моя малышка голодна. — Она улыбается и кусает меня за губу.

Персик не могла ждать до родов, чтобы узнать, кто у нас будет, поэтому, как всегда, я уступил ей, и мы все выяснили. В следующем месяце у нас будет маленькая девочка, и я не могу дождаться. Я в равной степени взволнован и испуган тем, что она будет как моя Джорджия.

Она поворачивается и с важным видом удаляется от меня, а я потираю укушенную губу.

— Продолжи так вилять своей задницей, и мне придется трахнуть тебя, прежде чем накормить.

Она останавливается как вкопанная и смотрит на меня через плечо, приподнимая бровь. Будто бросает мне вызов.

Если я что-то и знаю о своей девочке, так это то, что она любит вызовы. Особенно когда она та, кто их бросает.

Я блуждаю взглядом по ее пышному телу, наслаждаясь всеми изгибами в обтягивающем платье без бретелек. С того дня, как мы впервые занялись любовью, я не могу оторвать от нее руки. Думаю, с тех пор как она начала расти вместе с моим ребенком, все стало только хуже. Видеть ее с моим ребенком и знать, что она моя жена, делает меня твердым.

Мы живем в этом доме с того дня, как она позвонила и купила его по телефону, даже не глядя. Я занимался с ней любовью на каждой свободной поверхности, и теперь повторяю все это. Мы должны встретиться с нашими друзьями Итаном и Тиффани за ужином через двадцать минут, но у меня такое чувство, что я вот-вот заставлю нас опоздать.

Двигаясь быстрее, чем она успевает отреагировать, поднимаю ее на руки и несу к комоду в нашей спальне. Я сажаю ее на край и широко раздвигаю ее ноги, устраиваясь между ними. Наклонившись, я расстегиваю брюки и одариваю дерзкой ухмылкой.

— Тебе лучше сделать это быстро. Я хочу на ужин что-нибудь помимо твоего члена, — она произносит эти слова нахальным тоном, но мы оба знаем, чего она на самом деле хочет. — Тиффани так же беременна, как и я, и я знаю, что она не будет ждать, чтобы сделать заказ. Итан не позволил бы ей голодать, как ты позволяешь мне.

— О, вот как? Ты хочешь, чтобы я остановился? — я двигаю пальцами к ее трусикам, чувствуя, какие они влажные снаружи. Я провожу указательным пальцем вверх и вниз, чувствуя ее влагу, и жду, когда она скажет мне, что не хочет этого.

Она стонет от легкого прикосновения, двигая бедрами, чтобы попытаться усилить давление.

— Скажи мне, Сладкие сливки. Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет.

Я оттягиваю в сторону ее уже промокшие трусики и мягко прикасаюсь к ее нежным складочкам.

— Что это было? — спрашиваю я, заставляя ее повторить это снова.

— Антонио, — скулит она, и я улыбаюсь. — У меня гормоны. Не заставляй меня умолять.

Я погружаю пальцы в ее липкое тепло, и она стонет.

— Это то, чего ты хочешь? Или ты хочешь мой член?

Она откидывает голову назад, закрывая глаза, пока сидит на комоде, впитывая удовольствие, которое я ей доставляю.

— Скажи мне, Персик. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Твой член, — выдыхает она. — Трахни меня, Антонио.

Я вытаскиваю пальцы и подношу их ко рту, облизывая их, пока провожу головкой члена по ее липким складочкам. Ее вкус взрывается у меня на языке, когда я вонзаюсь в нее и пытаюсь сдержаться, чтобы не кончить. Это почти слишком — ощущение ее тугой киски, обернутой вокруг меня, и ее сладкий вкус на моем языке.

— Черт возьми, я долго не протяну, — я смотрю вниз, туда, где мы соединены, и вид ее киски, втягивающей мой член — это слишком.

Я протягиваю между нами руку и провожу большим пальцем по ее клитору. Я чувствую, как она поднимает руку и хватает меня за волосы, когда стонет.

— Да.

Войдя в нее до основания, я чувствую, как она сжимается вокруг меня, когда зарождается ее оргазм. Она выкрикивает мое имя, когда ее соки покрывают мой член и стекают, между нами. Ощущение ее тела, захваченного экстазом, — моя погибель, и я снова вонзаюсь, кончая внутри нее.

— Не знаю, может быть, это гормоны, но, клянусь Богом, с каждым разом мои оргазмы становятся все лучше.

Я смотрю на нее и вижу на ее лице румянец после секса и улыбку на губах. Это все, чего я когда-либо хотел. Делать ее счастливой.

— Теперь мы можем отправиться на ужин, — я наклоняюсь, целуя ее в губы и поправляя ее трусики. — Я позволю тебе оставить их и подумать о том, что я собираюсь сделать с тобой сегодня вечером, когда у меня будет все время в мире.

Я наблюдаю, как Джорджия краснеет, когда помогаю ей спуститься с комода, и она поправляет платье.

— Как скажешь, папочка толстосум. Пока ты покупаешь мне стейки, можешь смазывать мой бисквит сливками так, как тебе нравится.

Я смеюсь, когда она с важным видом выходит из комнаты, ее ноги немного дрожат после нашего быстрого, грязного веселья. Боже, мне нравится, когда она говорит как южанка.

Я подхожу к ней, беру за руку и веду из дома к ожидающей машине. Когда мы садимся сзади, я сажаю ее к себе на колени, чтобы мог во время поездки целовать ее шею и гладить по животу.

Возможно, я нашел любовь всей своей жизни позже, чем мог себе представить, но я не из тех, кто принимает такой драгоценный дар как должное. Я планирую извлечь максимум пользы от южного персика, считающего карты, который ворвался в мое казино и захватил дом. Не проходит и дня без напоминания о том, как мне повезло, и сейчас, когда начинается наша новая глава, я знаю, что она будет наполнена бесконечным счастьем.

* КОНЕЦ *