— Дерил? — ахнула миссис Тирс. — Что происходит?

— Время пришло, Марша, — сказал он.

— Но миссис Браун…

— Осталась во вчерашнем дне вместе со своими заблуждениями! — рявкнул Шнаппер, прошел мимо удивленной миссис Тирс и продолжил спуск.

За ним потянулись и темные сутулые тени — жильцы дома, раздосадованные, требующие ответов, клокочущие… Супруг взял за руку Маршу Тирс и повел ее, все еще сбитую с толку, следом за всеми.

— Ты не видел наших сыновей? — только и спросила она.

— Сейчас не время… — пробубнил мистер Тирс.

Вскоре все сторонники Шнаппера и недоуменная приказчица спустились в холл.

Констебль стоял спиной к лестнице у постамента со Скверлум Каберботам. Золотистые искорки пыльцы отплясывали в воздухе под футляром. Цветок чувствовал, что его вот-вот освободят — лозы развернулись и потянулись к стеклянным стенкам, бутон чуть качнулся на дрогнувшем стебле. Он так долго был здесь заперт… Старая тюремщица неусыпно следила за тем, чтобы он не вдохнул воздуха — она годами душила его…

— Время пришло! — возвестил Шнаппер, не отрывая взгляда от цветка. — Вы думаете, только он здесь пленник? Нет! Пленник — каждый из нас! Сумасшедшая старуха подрезает нам корни, не дает нам питаться, она игнорирует болезнь, охватившую весь дом. «Это для вашего блага» — ее излюбленные слова. И ее излюбленная ложь. Браун пытается сохранить удобное для нее положение вещей, чтобы и дальше указывать нам, что делать, куда ходить, что думать. Может, когда-то, когда нас было мало, когда мы были слабы, а Праматери угрожали различные недоброжелатели, мечтающие воспользоваться ею для своих целей, скрываться и было нужно. Но сейчас… Мы сильны, наши расселены по городу, мы готовы сбросить маску. Мы слишком долго прозябали в этой клетке. Слишком долго безропотно подчинялись старухе Браун. Все вы знаете, что случилось с миссис Паттни. Вы знаете, что нас разоблачили. Мы не можем прятаться и ждать, пока к нам придут. Мы придем первыми!

Пока он говорил, жильцы дома № 12 сгрудились вокруг постамента и уставились на цветок: светящиеся рыжие искорки отражались в их глазах.

— Скверлум Каберботам — наше оружие, — уже тише продолжил Шнаппер; его голос слегка вибрировал от предвкушения. — Когда пыльца разлетится по Тремпл-Толл, никто ничего нам не сделает. Полиция не придет на помощь к «мухам»… Никто не придет к ним на помощь.

Шнаппер стянул перчатки и, заткнув их за пояс, осторожно положил обе ладони на футляр. Скверлум Каберботам почувствовал это и потянулся к нему.

— Я освобожу тебя… освобожу нас…

Констебль чуть надавил на футляр и начал его проворачивать. Стекло, за долгие годы вросшее в постамент, скрипнуло, но чуть сдвинулось. Приспешники Шнаппера затаили дыхание. Еще чуть-чуть… еще немного…

— Отойди от него! — раздался яростный голос с лестницы.

Шнаппер и все остальные обернулись. И тут же холл заполонил недоуменный шепот: «Она спустилась?..»

Миссис Браун, которая не покидала свою квартиру последние десять лет, стояла на ступенях, а за ее спиной чернели фигуры ее последователей. Первый испуг отступил, и констебль с удовольствием отметил, что их было намного меньше, чем его собственных сторонников.

Шнаппер вдруг почувствовал, как все его существо разрывается надвое. С одной стороны, он понимал, что нужно немедленно поднять футляр и тем самым одним махом закончить все споры и распри, но с другой… как он мог упустить момент триумфа? Ведь он достиг своей цели, он переиграл Браун, он победил…

— Взгляните на нее! — воскликнул констебль, поддавшись слабости. — Первая наследница Праматери! Вы видите, как она стоит там, облаченная в свое искусственно созданное великолепие, и глядит на вас, как на какие-то сорняки?!

— Шнаппер, ты не понимаешь, что пытаешься сделать…

— О, я прекрасно понимаю! — перебил констебль. — И получше той, которая наплодила десятки детей Праматери и которая изувечила их, не дав им зацвести и обрести себя!

— Если бы все они обрели себя, они обрели бы и голод, тогда нас бы…

— Да-да, нас бы разоблачили! Хотя постой-ка! А не это ли произошло сейчас? Несмотря на все твои правила, несмотря на то, что мы годами вели себя осторожно.

Миссис Браун ничего на это не сказала. Она походила на статую, высокую, по-королевски величественную и при этом чрезмерно утонченную как для человека. Совсем не похожую на человека.

— Она молчит! — усмехнулся констебль. — Ну разумеется! Она полагает, что ничего действительно страшного не произошло. Вы, те, кто стоит за ее спиной! Вы понимаете, что на месте миссис Паттни мог оказаться любой из вас? Или на месте тех, кто расселен по меблированным комнатам на границе с Гарью — на месте наших несчастных братьев и сестер, подрезанных, доведенных до состояния увядания! Спросите ее, почему она молчит? Спросите миссис Браун, которую вы так почитаете, предупреждал ли я ее о последствиях? О том, что нельзя связываться с доктором Доу?

— Этот доктор и его мальчишка ничего нам не сделают! — взял слово капитан Блейкли, ближайший соратник миссис Браун. — Им никто не поверит!

— И что дальше, капитан? — Шнаппер сжал кулаки. — Мы снова будем прятаться? Мы продолжим побираться, голодать и болеть?

Капитан хотел было что-то на это ответить, но миссис Браун подняла руку, веля ему замолчать.

— Мы следуем правилам мистера Карниворри, — сказала она. — Он знал, чем нам грозит то, что ты по своей наивности называешь «освобождением».

— Мистер Карниворри мертв.

Стоящие в холле жильцы согласно загудели.

— Так что же ты задумал? — спросила миссис Браун с изрядной долей презрения в голосе. — Захватить Тремпл-Толл? А что дальше? Сонн? Набережные? В Старом центре не допустят этого! Они пришлют парострелков, боевых автоматонов и грохочущие шагоходы! Они уничтожат нас!

Шнаппер язвительно усмехнулся, выражая тем самым безразличие к словам старухи, но усмешка больше напомнила оскал.

— Пусть. У нас есть Скверлум Каберботам. Они не остановят меня. И ты меня не остановишь…

Миссис Браун покачала головой.

— Я не остановлю, — согласилась она, поглядев на что-то над головой констебля. — Но Праматерь остановит.

Шнаппер поднял взгляд. Растение, покрывавшее своды холла, шевелилось. То, что совсем недавно походило на искусный рисунок, ожило…

Несколько увитых листьями лоз-щупалец спускались к констеблю.

Сторонники Шнаппера отпрянули от постамента и вжались в стены, сам же констебль остался на месте в некоем оцепенении. Его рот чуть приоткрылся, он завороженно глядел, как лозы, изгибаясь, медленно приближаются к нему.

— Праматерь… — прошептал Шнаппер и вытянул руку.

Одна из лоз коснулась пальцев констебля, нежно обернулась вокруг его запястья. Констебль ощутил жар. Все внутри забурлило от этого прикосновения. Холл наполнился мягким тягучим ароматом…

— Я же прав, да? — сорвалось с губ Шнаппера.

Лоза поползла ниже, спиралью охватывая его рукав, при этом плавно, но уверенно подбираясь к его плечу. В какой-то момент она сдавила руку констебля так сильно, что он вскрикнул и очнулся.

Мгновенное непонимание за одну секунду переросло в осознание того, что происходит. В попытке освободиться, он схватился за лозу, но та сжала его руку еще сильнее — хрустнули ломающиеся кости.

Шнаппер закричал, и тут одновременно несколько лоз ринулись к нему, оплетая его вокруг пояса, захватывая конечности и обвиваясь вокруг шеи. Констебль бился и дергался, пытаясь сбросить с себя тугие зеленые жгуты, но они безжалостно затягивались. Даже пособники миссис Браун глядели на происходящее с ужасом, ну а что касается сторонников Шнаппера, то они и вовсе застыли на своих местах, боясь сделать вдох, моргнуть или пошевелиться.

Констебль из тринадцатой квартиры больше не выглядел зловещим или угрожающим. Под хруст собственных костей он все еще пытался освободиться и кричал:

— Нет! Праматерь! Не нужно!

Но растение не вняло. Толстые сильные лозы обхватили его тело, сдавливая хватку. Всего за пару мгновений он был уже почти полностью опутан и походил на огромную катушку ниток. Ну а затем растение оторвало его от пола…