— А можно еще бутылочку? — прервала мои размышления беременная.

— Лопнешь, — хмыкнул я и удовлетворенно кивнул, увидев, как негодующе взметнулись всполохи в ауре Жанны.

Ожил мой сотовый, Михаил прислал сообщение, что прибыл Майнин.

— Пойду встречу профессора, — предупредил больную и погрозил пальцем: — Молоко не воровать!

— Ты за кого меня принимаешь? — сделала та «честные глаза».

Интересно, сколько бутылочек успеет опустошить? Ни на грамм ей не поверил. Да и не сумеет сопротивляться желаниям источника пацана. Ох и тяжко родителям будет, подозреваю, упрямство ребенку не занимать. Но это головная боль Михаила, теперь-то он раскается, что не слушался отца с матерью.

Петр Борисович внимательно выслушивал Беллу Эдуардовну и мрачно кивал. Целительница-акушерка доказывала необходимость избавления от ребенка, чтобы спасти молодую женщину. Какие-то бумаги профессору продемонстрировала и заявила, уже глядя на меня:

— Наш целительский центр проконсультировался с известными акушерами, имеющими мировое имя! Все однозначно заявили, что правильно диагностировали сбой источника и другого выхода нет, как прерывание беременности. Счет идет на часы, удивительно, что Жанна Петровна еще борется.

— Мы вас услышали, — заявил я, пожимая Майнину руку. — Профессор, рад, что откликнулись и так быстро смогли прибыть. Пойдемте, нам необходимо переговорить, — кивнул в сторону палаты.

— Станислав Викторович, простите старика, я успел переговорить с Гурнаманом-старшим, все же с ним знаком и при моем появлении Леонид Степанович выразил желание перекинуться парой слов, — идя за мной, проговорил Петр Борисович.

— Надеюсь, выводы не стали делать? — поинтересовался я.

— Факты и анализы неутешительны, — уклончиво ответил тот. — Кстати, вы магиодиаграмму изучали? Спектральное сканирование источников рассматривали?

— Полагаюсь на свои глаза и информационную диагностику, — буркнул я.

Майнин досадливо крякнул, но больше ничего не успел сказать, мы пришли к Жанне, торопливо допивающей из бутылочки молочную смесь.

— Я же просил, а ты обещала! — попенял девушке.

— Очень хочется, — вытерла она ладонью губы и блаженно зажмурилась. — Очень вкусно!

— Значится вы у нас больная? — задал вопрос профессор и огляделся, а потом поставил свой чемоданчик у моего саквояжа.

— Я беременна, — осторожно заметила Жанна.

— Голубушка, это очевидно, редко какая женщина не замечает своего положения на таком-то сроке, — задумчиво рассматривая камни-накопители, образовывающие круг. — Станислав, вы никак решили провести обряд силы. Верно?

— А какие еще варианты? — буркнул я. — Источники необходимо распутать, объяснить им ситуацию и надеяться, что убеждение подействует должным образом.

— А если нет? — поинтересовалась Жанна. — Учтите, малыша не отдам и ничего не подпишу!

— Хорошее замечание, — покивал Петр Борисович и на меня посмотрел: — Согласие мужа и самой больной задокументировали?

— Не успел, — отвел я взгляд.

— При том, что накопители установили и даже их между собой связали, да еще и на телефонные разговоры со мной потратили кучу времени. Это не говорю про ожидание. Нет, спешил изо всех сил, но вы-то с правилами знакомы! Даже диагностика опасна в такой-то ситуации, не говоря уже про подпитку. Как это понимать господин Жергов? — Майнин требовательно на меня посмотрел.

— Исправлюсь, — развел я руками.

— Будьте так любезны, — указал он мне на дверь. — У Беллы Эдуардовны есть стандартные бланки, возьмите и заполните, пригласите сюда Михаила. Расскажете идею и возможные последствия. Если супруги согласятся, то попытаемся им помочь.

— Стас, не уходи, — испуганно попросила Жанна.

— Голубушка, вам нечего волноваться, вреда не причиню, слово целителя, — правильно ее понял Майнин.

— Учтите, если что, то начну кричать, — предупредила его беременная, а потом жалобно на меня посмотрела: — Можно еще молочка?

— Нет, — погрозил ей пальцем, а сам обратился к Петру Борисовичу: — Профессор, круг силы из накопителей я подготовил, как уже заметили. Мы с Жанной окажемся внутри, произведу отделение структур источников, сниму щиты у девушки и ребенка, объясню взбунтовавшейся магии, как ей поступать. Мне потребуется подстраховка, есть опасность перерасхода сил.

— Понимаю, — задумчиво покивал Майнин, а потом потер подбородок и сказал: — Надеюсь, вы понимаете, что собираетесь делать.

План, честно говоря, так себе, только общие очертания и ничего большего. Как пройдет вмешательство в магическую структуру и удастся ли образумить источники — непонятно. Мало того, на каждом этапе есть риски нанесения вреда девушке и малышу. А вот других вариантов нет! Вопрос стоит о жизни и смерти, избавиться от ребенка невозможно, у того активировался защитный дар, возможно и еще какой-нибудь. Неужели акушеры-целители этого не рассмотрели?

Я подмигнул Жанне и вышел из палаты. Подошел к своему приятелю и рассказал тому, как вижу ситуацию.

— Стас, ты способен помочь? — с неуверенность и надеждой в голосе, произнес друг и затаил дыхание.

— Шансы есть, а вот гарантий дать не могу, — развел руками. — Одно могу с уверенностью сказать, тот вариант, на котором настаивали акушеры — не пройдет.

— Ты про прерывание? Почему? — озадачился друг.

— Долго объяснять, а сейчас нет времени, боюсь, Жанка уговорит профессора разрешить ей выпить еще пару бутылочек молочной смеси и тогда придется отложить вмешательство, что крайне нежелательно. Источники сплетаются все сильнее, пускают в друг друга щупы, — сказал я, помолчал и продолжил: — Не стану скрывать, вероятность печального исхода существует. Обещаю сделать все, чтобы ты не потерял жену и сына.

— Сына? Ты уверен?

— Да, характером он точно в папашу, точнее, источник получил твои гены и Жанкины. Это гремучая смесь, вам не позавидуешь, — внимательно наблюдая за «просиявшим» лицом друга, сказал я, хлопнул того по плечу и продолжил: — От тебя и Жанки потребуется разрешение на вмешательство, в том числе ни ты, ни она не предъявите претензий, если все окончится печально. Понимаешь о чем говорю?

— Я тебе верю, — отмахнулся Михаил. — Именно ты меня собрал после аварии, когда никто не давал отцу и матери шансов.

Мы с ним отправились в кабинет владелицы акушерского центра. Белла Эдуардовна без вопросов выдала бланки, но заявила:

— Чете Гурнаманам еще необходимо подписать бумаги, что никаких претензий к целительскому центру не имеют.

— Без проблем, — заявил Михаил, стоящий рядом.

— Нет, так дело не пойдет, — усмехнулся я. — Если дата и время окажется сегодняшней или хотя бы той, когда в палату к Жанне Петровне вошел, то никаких проблем, протестовать не стану. Ситуация вышла из-под контроля благодаря попустительству акушеров, недосмотревшим за своей пациенткой. Будет ли иск подан или возвращена, немалая, как понимая сумма за ведение беременности, не мне разбираться, но умыть у вас руки не получится, — жестко посмотрел на хозяйку кабинета.

У женщины на щеках красные пятна пошли, та с трудом удержалась от возмущения. Сумела себя в руки взять, о чем-то задумалась, а потом пожала плечиками:

— Мы делаем свою работу качественно, это не накладка или халатность, стечение обстоятельств и все документы с анализами готовы предоставить проверяющим органам. А ответственность, что ж, вы правы господин Жергов, пусть она на ваши плечи ложится с сегодняшней даты.

— Возможно и так, — не стал с ней спорить.

Бумаги оформили, поспешили в палату к Жанне. Девушка чувствует себя лучше, постоянно требует молочную смесь. Говорит, что напиток похож на ванильное мороженое с оттенком клубники. Ну-ну, Михаил не удержался, попробовал глоток и с трудом проглотил. Его не пришлось спрашивать, чтобы понять — с женой он не согласен.

— Жан, тебе надо подписать, — Михаил отдал документы беременной.

— Стас, а когда ты начнешь? — поинтересовалась та.

— Как только твой муж покинет палату, — ответил ей и снял с себя толстовку. — Подозреваю, спарюсь в ней, — пояснил и указал рукой другу на выход: — Жди там, а лучше где-нибудь вздремни, понятия не имею, когда закончу.