Вдруг по ходу своего движения, чуть в стороне от тропинки, по которой двигался, новопреставленный увидел мужчину. Тому явно не исполнилось и сорока лет, но безмерно грустное выражение лица создавало ложное впечатление повидавшего жизнь человека. В руках веревка, а взор обращен чуть вверх на толстые сучья сосны. Вокруг незнакомца водили хоровод не менее двадцати демонов, разного внешнего вида. Они пели какую-то песню, в которой припев звучал примерно так: «Давай, давай, уже начинай. Мы заждались, а ты удавись». Ангел Хранитель несчастного стоял в стороне, молитвенно сложив руки на груди и подняв голову к небу.

– Почему бесы не боятся Ангела Хранителя? – Спросил Амалиэля трясущимся голосом Алексей.

– Этот человек сам отверг помощь Бога и добровольно предал себя в руки демонов. В такой ситуации мы ничем помочь не можем, кроме как молиться Создателю, чтобы Он вразумил готовящегося нечестивца к непростительному греху….

Алексей не пожелал оказаться очевидцем суицида и неизбежной расправы бесов над своей жертвой.

– Хочу в свою квартиру. Вера, наверное, пытается уснуть, может она покинет тело, и я ее увижу? – Сменил тему разговора новопреставленный, обращаясь к своему Ангелу Хранителю.

Тот промолчал, однако практически в этот момент неразлучная пара оказалась в квартире Петровых.

Супруга при включенном свете лежала на кровати, ворочаясь с боку на бок, и никак не могла уснуть…. «Как я прошлую ночь», – с нежностью подумал бывший муж. Он стоял в ногах у родной женщины, а Амалиэль возле иконки в углу на кухне, скрестив как обычно руки на груди. Рядом стоял и Ангел Хранитель Веры Павловны, похожий на Амалиэля словно брат-близнец. Но между собой они не проронили, ни единого слова и этот факт казался несколько странным для новопреставленного. Однако и он сохранял молчание. Четко слышно, как тикают старые ходики на стене….

Вдруг из заснувшего, наконец, человеческого тела показалась родная и некогда, любимая Вера Павловна.

– Вера, Верунчик, – обратился к ней Алексей, – ты только не пугайся….

Однако договорить он не успел, супруга вскрикнув от неожиданности и ужаса, скрылась в своей кожаной крепости. Она вновь продолжила ворочаться с боку на бок. Затем, натянув на голову летнее одеяло, замерла и притихла…

Видя, что дальнейшие ожидания бесполезны, новопреставленный раб Божий обратился к Амалиэлю:

– А мы можем сходить на кладбище, здесь рядом, где похоронены родители Верушки? Там мы огородили большое место, заняли…для себя. Вот и потребовалось….

– Конечно, можем. А страшно не станет? Ты и так сегодня наблюдал немало ужасного.

– Мы в детстве с пацанами иногда ходили ночью на деревенское кладбище, уровень адреналина поднять. Встряхнуть нервную систему и каждый раз у нас получалось. Особенно, когда кто-нибудь закричит неожиданно, чтобы напугать друзей. Помню, Колька Галкин так заорал, что мы стремительно убежали, а он зацепился брючиной за какую-то арматуру на могиле и визжал нам вдогонку, словно на него зомби набросились.

– «Гордая душа есть раба страха; надеясь на себя, она боится слабого звука тварей, и самых теней». Это высказывание Иоанна Лествичника, – тихо произнес Ангел Хранитель.

…В ту же минуту, как только Амалиэль закончил говорить, нарушители покоя усопших оказались возле знакомой ограды. Новой ямы рядом с двумя аккуратными могилками еще не выкопали. Новопреставленный поднял голову. Небо усеяно яркими звездами, полумесяц светится с восточной стороны слабо желтым цветом и вокруг ни души. … Тишина такая, какая бывает только на кладбище, причем ночью. Куда ни глянь, всюду могилы и кресты, впрочем, есть и памятники, некоторые довольно крупные и красивые. Растущие в беспорядке деревья, зачастую посаженные сразу после похорон в память об усопшем, создавали ощущение густого леса. Вдруг вдалеке между могил показались две фигуры. Причем сзади идущая, излучала слабое светло золотистое свечение. «Видимо, это такой же умерший человек, как и я, вместе со своим Ангелом Хранителем»,– подумал Алексей, поборов желание окрикнуть коллегу по несчастью. Ему показалось, что тот умерший при жизни являлся мужчиной, причем довольно крепкого телосложения. Однако нарушать кладбищенский покой бывший снабженец не решился.

Вдруг с левой стороны где-то вдалеке послышался нарастающий шум. Он приближался и четко послышался истошный женский визг. Прямо на Алексея бежала молодая женщина с выпученными от страха глазами. Она не лавировала между оградами, неслась напролом. Послышались ее отчаянные крики:

– Не надо. Ну не надо, отстаньте. Помогите.

За ней буквально по пятам полубежала, полулетела толпа странных чудищ. Один оказался огромный, до самых макушек взрослых берез, какой-то синий и трясущийся словно студень, другой, который висел в воздухе прямо над головой беглянки, – с оскаленной пастью, в ней виднелись огромные клыки. У третьего все тело словно состояло из сплетенных в комок змей, изо рта также виднелись змеи, готовые укусить. Четвертый был лохматый, сплошь покрыт бурой шерстью, с рогами на голове, хвостом и копытами, вылитый черт, как его рисуют в детских сказках. Остальных разглядеть Алексей не успел, но их вид явно разнообразно ужасный. При приближении беглянка оказалась абсолютно голой…. Примерно метров за пятнадцать до могилы, где похоронены родители Веры Павловны, монстры схватили душу бедной женщины и с дикими криками и визгами утащили с собой. При их удалении крик беглянки стал слышен все тише и тише.

– А что здесь происходит? – выдавил из себя перепуганный Алексей. – И почему ты не остановил их своим присутствием?

– Это грешная некрещеная душа, она по праву принадлежит бесам и аду. «Если кто здесь не искал и не приял жизни душе, т.е. божественного света Духа, то он во время исшествия из тела отлучается уже на шуюю страну тьмы, не входя в небесное царство, и в геенне имея конец с диаволом и с аггелами его», – такие страшные слова произнес Макарий Египетский. Помочь я некрещеной душе не имею права, иначе сам буду наказан вместо нее. Постарайся ее забыть, она обречена на вечные мучения и впереди ее ждут гораздо ужаснее события….

Между тем ночь плавно перешла в утро, это Алексей понял по восходящему на востоке солнцу, внутреннего ощущения времени, присущего всем живым людям у него не оказалось абсолютно. Чтобы отвлечь как-то своего подопечного от воспоминаний ужасов, увиденных в эту ночь, Амалиэль обратился к нему с предложением:

– Сейчас твоя супруга позвонит дочери, у той быстрее всего возникнет истерическое состояние…. Твой зять с вдовой на своей машине весь день будет кружить по городу, собирать документы на твои похороны…. Они, кстати, состоятся завтра. Не думаю, что эту суету тебе приятно наблюдать…. Я предлагаю посетить Иерусалим, храмы Свято-Троицкий, Рождества Христова, Гроба Господня, Вознесения и Успения Пресвятой Богородицы…. Ведь в твоем сне ты не случайно молился Спасителю возле «пупа Земли». Тебе батюшка правильно молвил, иносказательно «пуп Земли» обозначает Иерусалим….

– Но ведь это в Израиле, далеко…. Как мы туда доберемся? Мы успеем на мои похороны? – Спросил Алексей.

Амалиэль вновь посмотрел на подопечного как на маленького ребенка, хотя внешне и выглядел моложе его, пока тот был жив, и ответил:

– Мы вернемся с тобой к вечеру. А ночью может быть, все-таки с женой простишься, когда она уснет.

…В ту же минуту паломники оказались в Иерусалиме. Алексей перестал удивляться мгновенному перемещению и даже не обратил внимания на то, что и беседа-то, возможно, происходила во время сверхскоростного передвижения, то есть уже в пути. Лишь ноги новопреставленного коснулись земли, как он непроизвольно поднял взор к небу. К своему удивлению лукавых духов он заметил мало, причем на значительной высоте. Время от времени, то один, то другой ныряли вниз, но вскоре вновь поднимались ввысь. Однако спрашивать у Ангела Хранителя о поведении нечисти не решился, посчитал, что такие вопросы в святых местах не уместны…. Амалиэль по своей инициативе стал на некоторое время добровольным гидом для своего подопечного: