– Сообщите нам все, как узнаете! Непременно сообщите!
Но мистер Клокворк не слышал – он несся по лужам, ловко проскальзывая между висящими на веревках полосатыми простынями и перепрыгивая через гнилые дощатые крышки люков канализационных колодцев.
Вскоре мистер Клокворк уже был у своего дома – небольшого горбатого строения, прислонившегося к двухэтажному сараю-птичнику. В темноте у дверей он различил две фигуры: высокую неподвижную и низкую непоседливую. От одного взгляда на них сердце продавца шестеренок дрогнуло…
Доктор Доу. Таинственный и мрачный джентльмен, о котором мало что на самом деле известно. Его приход предвосхищают слухи и сплетни шепотом, он никогда не улыбается, мысли выражает лаконично, словно заведенный автоматон, всегда появляется в угольно-черном костюме и с черным саквояжем. Говорят, доктор Доу из переулка Трокар способен излечить все что угодно – никто, по крайней мере, не жаловался. И то верно: жертвы неудачных операций, должно быть, и двух слов связать не могут – по причине окоченения языка в ротовой полости.
На деле Натаниэль Френсис Доу действительно был способен излечить многое, но только не больную фантазию жителей Саквояжного района. Слухи о нем ходили один чуднее другого: «И как это он так быстро добирается к пациентам? Как будто у него есть секретная, специально предназначенная для переправки людей труба пневмопочты!», «Почему он живет в Тремпл-Толл, ведь всем очевидно, что это отвратное место ему подходит так же, как железная стружка в качестве приправы к супу! Как будто он здесь скрывается от кого-то!», «Правда ли то, что доктор частенько пользует различных жутких и зловещих личностей вроде Бэккера Души-душителя Брина или шута Талли Брекенбока?», «Что именно находится в его саквояже? Уж не живые ли щупальца из Ворбурга? Ведь как иначе объяснить то, что доктор Доу словно бы оплел весь восток Саквояжного района, появляясь тут и там и предоставляя всем свои медицинские услуги?!»
Большинство сплетен не имели под собой никакого основания и произрастали исключительно из невежества местных жителей, с детства боящихся докторов, ведь доктора, мало того что носили с собой множество жутких острых штуковин и кошмарных ядов, еще и приносили сугубо плохие вести. Ни один доктор не заявится к вам и не постучит в дверь, чтобы сообщить с улыбкой: «Вы совершенно здоровы! Поздравляю вас!»
Доктор Доу к слухам о своей персоне относился с легким раздражением, что выражалось в его поджатых губах и утомленности во взгляде. Он искренне не понимал, чем заслужил подобное внимание, – и это неудивительно, ведь он не видел себя со стороны – блуждающую по Тремпл-Толл черную тень с бледным лицом, которая прописывает людям горечь, шипение, жжение, резню и, разумеется, постельный режим.
Артур Клокворк, хоть и знал о печальной славе доктора Доу, все же был одним из тех немногих, кто не считал его каким-то маньяком с потаенным и неукротимым желанием вскрывать людей, как консервные банки. Да если бы не доктор, Бикни уже несколько раз отправился бы на тот свет. Но, несмотря на это, во время нечастых встреч продавец шестеренок, как и все, ощущал скальпельную холодность докторского взгляда и очень боялся услышать совет избегать соленых сладостей, нервного отдыха, честных полицейских, безутешного веселья и прочих пугающе-абсурдных вещей…
И вот сейчас, подбежав к своей двери, он уже намеревался засыпать доктора и мальчика, стоявшего рядом с ним, целым ворохом вопросов, но так запыхался, что выдавил лишь:
– До-о-октор?
– Отдышитесь, мистер Клокворк, – сказал Натаниэль Доу. – И я бы советовал вам не бегать в потемках – здесь, как вам, должно быть, известно, множество старых люков с трухлявыми крышками. Вы знакомы с моим племянником?
– Добрый вечер, мистер Клокворк, – сказал мальчик. – Меня зовут Джаспер.
На вид Джасперу было около двенадцати лет, и он обладал настолько миловидными чертами лица, что его можно было принять за девчонку, зачем-то вырядившуюся в мальчишеский костюм. Подслушай сейчас докторский племянник мысли продавца шестеренок, он бы пришел в неописуемый ужас.
Но читать мысли парнишка не умел и поэтому доброжелательно улыбался, что сильно контрастировало с эмоционально никаким выражением лица его дядюшки.
– Да-да, добрый вечер, – наконец выдавил мистер Клокворк и с тревогой поглядел на доктора. – Что с ним? Что с Бикни, доктор?
– Прошу прощения, но при чем здесь Бикни? – удивился Натаниэль Доу.
– Вы ведь пришли ко мне, чтобы сообщить… – испуганно начал мистер Клокворк, но доктор его прервал:
– О нет! Что вы! Мы пришли вовсе не из-за Бикни – нас привело к вам дело, мистер Клокворк. Мы с племянником надеялись получить у вас кое-какие сведения.
У Артура слегка отлегло от сердца, но он тут же нахмурился: что еще за сведения он может предоставить доктору Доу, который явился в такое время, да еще и в Странные Окна?
Отметив недоумение продавца шестеренок, Натаниэль Доу спросил:
– Вы помните день туманного шквала? Мы с вами виделись незадолго перед его началом. Паб «В чемодане». Вы пришли туда вместе с Бикни…
– Если он что-то украл у вас…
– Нет-нет. Меня интересует то, о чем вы с ним говорили, когда зашли в паб. Я понимаю, что прошло довольно много времени, поэтому напомню вам. Вы убеждали Бикни, что видели в Тремпл-Толл гремлина. Говорящего.
Мистер Клокворк решил было, что его разыгрывают, и усмехнулся, но под пристальным, немигающим взглядом доктора продавцу шестеренок стало не по себе. Натаниэль Френсис Доу превратился в одно сплошное ожидание, Джаспер даже затаил дыхание.
– Вас и правда это интересует? – растерянно проговорил Артур. – На самом деле я прекрасно все помню. И разговор – Бикни мне так, к слову, и не поверил, – и того гремлина.
– Значит, мы пришли сюда не напрасно, – подытожил доктор Доу. – Прошу вас, мистер Клокворк, расскажите нам все о том гремлине – это очень важно.
Артур на мгновение задумался, собираясь с мыслями.
– Да, гремлин… что ж… Я видел его в тот же день, когда мы с вами встретились в пабе, – накануне туманного шквала. Часы только что отзвонили полдень. Я хорошо помню, потому что именно в это время обычно и собираю свои шестеренки. Туман уже сгустился, и вообще было довольно промозгло, но я все равно решил прошвырнуться по Шестереночной балке. Там, среди лома, можно отыскать что угодно. Однажды, к слову, я нашел в одной из куч восьмизубое колесико Богвина, а мой знакомый паромеханик, мистер Мунк, откопал там одну из самых первых моделей часового шумописца, и внутри оказалась… нипочем не отгадаете!.. двухголовая зубчатка Гирра! Редкость редкостная. В общем, я не упускаю ни одного случая порыться на железных свалках – есть у меня мечта как-нибудь отыскать легендарную шестеренку «Звезда Ззанрад», о которой грезят все неравнодушные к зубчатым колесам. Кто знает, может, она тоже там лежит, погребенная, в одной из куч…
– Гремлин, мистер Клокворк, – напомнил доктор Доу отклонившемуся от темы продавцу шестеренок.
– Да-да. В общем, я отправился в балку и только-только взобрался на кучу ржавого лома, углядев почти нетронутый корпус весьма многообещающего автоматона, когда мои планы были жестоко нарушены. Кое-кто бросил в меня латунной дредноутовой заклепкой, а вы знаете, доктор, какие они тяжеленные. Увернулся от заклепки я лишь чудом, но от оскорблений и незаслуженных насмешек увернуться уже не смог. У кучи стояли сыновья господина Когвилла, лавочника с Железного рынка и, так сказать, главного конкурента конторы «Клокворк и К°». Эти нисколько не уважаемые личности, видите ли, считают, что шестереночное дело в Саквояжне позволено вести только господину Когвиллу в его лавке «Когвилл и сыновья»! Господин Когвилл заявляет, что я краду у него покупателей. А я просто честно продаю шестеренки, никого я не краду, понимаете?!
– Да, это крайне возмутительно, мистер Клокворк, – безэмоционально сказал доктор. – Что было после того, как эти невоспитанные господа швырнули в вас дредноутовой заклепкой?