Мадам нужен был дом с потертой вишневой дверью и цифрой «7» на бронзовой табличке, и вскоре она его нашла.
У дома № 7 раскинулся розарий – ночной кошмар любого хорошего садовника: неухоженные заросли занимали все пространство по обе стороны от входа. Среди путаных стеблей с длинными, в палец, шипами и бурыми листьями проглядывали прекрасные и в то же время жутковатые багровые цветки, похожие на пятна крови.
Мадам Леру подошла к двери и, поудобнее перехватив корзину, постучала в дверной молоток. Ожидая, когда ей откроют, заплатница успела состроить на лице сперва одну приветливую мину, затем отвергла ее как чрезмерно фривольную и легкомысленную, после чего заменила ее на другую, которая, по правде, выглядела еще легкомысленнее.
Наконец раздались шаги, дверь открылась, и на пороге появился высокий джентльмен с бледным лицом, одетый безукоризненно, пахнущий – мадам Леру едва сдержалась, чтобы не ахнуть в голос, – так же великолепно. Идеально симметричные воротнички, скупые движения и запах кофе – Натаниэль Френсис Доу собственной персоной.
Доктор Доу будто бы сошел со страниц какой-то книжки – так разительно он отличался от прочих мужчин в Саквояжне. И тут заплатница могла бы сделать исключение – она была бы нисколько не против его улыбки. Беда в том, что – и все это знали – доктор Доу никогда не улыбался. Мадам Леру полагала, это как-то связано с его грустными серьезными мыслями.
– Добрый вечер, мэм, – поздоровался доктор, бросив пытливый взгляд на посетительницу и удостоив отдельным вниманием ее голубиное боа. – Я так понимаю, вас привело ко мне что-то срочное.
Мадам Леру спорить не стала, несмотря на то что дело ее особой срочности не имело.
Пригласив заплатницу в дом, доктор провел ее по узкой лестнице на второй этаж, в свой кабинет, прикрыл за посетительницей дверь и сел за стол.
– Итак. Что вас беспокоит, мэм?
– О, доктор! Я ничем не больна! У меня прекрасное, прекрасное самочувствие! Вы только поглядите на этот здоровый нежный румянец.
«Нежный» румянец мадам Леру походил скорее на багрянец, какой бывает у кочегаров подле раскаленной топки, и наличие его, в понимании доктора, ничем здоровым не являлось.
– Если вы ни на что не жалуетесь, мэм, – недоуменно проговорил Натаниэль Доу, – могу я узнать цель вашего визита?
– Конечно-конечно! – Мадам Леру взгромоздила на стол свою корзину и подняла крышку. – Полюбуйтесь-ка, господин доктор!
В корзине аккуратной стопочкой была сложена разномастная одежда: дамское платье, мужской картуз, костюмная жилетка и что-то, что, видимо, являлось – доктор не был уверен – чулками…
– Если вы намеревались меня смутить, мэм, то…
– Ой, что ж это я! – всполошилась мадам Леру. – Вы же так ничего не увидите!
Она поспешно достала из глубины корзины весьма увесистый с виду сверток – судя по запаху, внутри была протухшая рыба, – развернула его и выжидающе улыбнулась.
– Что скажете, доктор?
Доктору Доу предстало нечто странное и с некоторой стороны даже тошнотворное. Перед ним лежало дохлое существо, и, признаться, ему никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Худощавое тельце, хрупкие ручки и ножки, голова сидит на тонкой, с большой палец самого доктора, шее. При этом существо являлось обладателем длинного горбатого носа; в крупных, размером с пуговичный пенни, ноздрях виднелись застывшие желтые сопли. Глаза у существа были выпучены, зрачки уставились в одну точку.
Судя по запаху, это нечто было мертво уже больше двенадцати часов. Вывалившийся на тонкую впалую грудь раздувшийся черный язык намекал на то, что оно стало жертвой либо отравления, либо удушья.
– Что это такое, как думаете? – спросила мадам Леру. – Какая-то странная кошка?
– Но ведь у существа совсем нет шерсти, – заметил доктор Доу.
– Не знаю, какая-то больная кошка?.. Вот я и подумала, что вам, господин доктор, стоит на это взглянуть – вдруг оно заразное?
– Расскажите, при каких обстоятельствах вы его обнаружили?
Мадам Леру тут же погрустнела.
– Я нашла его утром. В таком вот неподобающем виде! Должно быть, эта кош… это, как вы выразились, существо забралось в дом через открытую форточку. А потом спрыгнуло вниз и разбило стоявшую на подоконнике милую куколку, которую я купила в подарок Эбби, дочери моей кузины.
Доктор отметил влипшие в кожу мертвого существа пылинки и крошечные осколки, которые при ближайшем рассмотрении оказались крашеным фарфором – части куклы, понял он.
– Я очень обеспокоена, господин доктор! – продолжала мадам Леру. – Сперва лысые кошки, потом эти… черви из… – Она испуганно прикрыла рот ладонью. – Вы и сами знаете откуда. Это вызывает тревогу! Простым добрым женщинам вроде меня в этом городе с каждым днем становится все страшнее жить… А кукла… прекрасная кукла, которую я купила у мистера Бо! Она была такой миленькой и совсем новой! И Эбби будет так горевать, когда я ей расскажу, какой красивой была эта фарфоровая малышка! Вы бы видели ее чудесные локоны, а что уж говорить о платьице или румяных щечках! Остались одни осколки…
Доктор Доу не слушал причитания женщины. Не отрывая взгляда от странного существа на столе, он взял тонкий шпатель для языка, при помощи которого осматривал гортани пациентов, и, аккуратно просунув его под губу крошечного мертвеца, приподнял черный язык, заглянул под него. Мадам Леру едва не стошнило.
– Мистер Бо, который продал вам куклу, – задумчиво проговорил доктор, – это старьевщик из Слякотного прохода?
– Он самый. Мистера Бо все знают.
– Откуда у него новая кукла?
Мадам Леру поджала губы – ей показалось, что доктор усомнился в ее словах.
– Я не понимаю…
Доктор Доу поднял голову и поглядел на нее так, словно впервые увидел, – странная находка заняла все его мысли.
– Простите, мэм, – сказал он. – Размышления вслух.
– Ничего-ничего, господин доктор, – махнула пухлой рукой мадам Леру. – Так как вы думаете, оно заразное?
– Боюсь, я смогу это определить лишь после вскрытия, мэм. Если хотите, можете поприсутствовать.
Встав из-за стола, доктор взял с хирургического столика на колесиках скальпель и выразительно поглядел на женщину. Та вздрогнула.
– Ой, что вы, что вы, господин доктор! Я не хочу вас… э-э-э… обременять.
Поспешно закрыв корзину, мадам Леру подхватила ее и двинулась к двери. Разговоры о вскрытии мгновенно придушили все ее романтические настроения.
– Я провожу вас, – сказал доктор.
– Вы ведь сообщите мне, если этот коротышка заразный?
– Конечно, мэм.
Доктор бросил еще один любопытный взгляд на мертвое существо и покинул кабинет следом за мадам Леру.
Джаспер Доу сидел у себя в комнате на кровати и читал свежий выпуск журнала «Роман-с-продолжением», главный герой которого, ловкий авантюрист, путешественник, археолог и пилот биплана мистер Суон, попал в очередную неприятность. В эти мгновения он как раз завис над пропастью, а его альпеншток, воткнутый в щель в отвесной скале, был единственным, что соединяло его с твердой поверхностью. Рука в кожаной перчатке начала соскальзывать с рукоятки альпенштока, и мистера Суона постигло запоздалое осознание: коварная мадам де Норре смазала ее маслом. При этом, даже вися над пропастью, он не мог не восхититься злокозненной изобретательностью и находчивостью этой прекрасной во всех смыслах женщины…
Рука мистера Суона сползала все ниже и ниже, до края рукоятки оставалось уже меньше дюйма, мышцы на руке мистера Суона напряглись, как корабельные канаты, пот стекал по его летным очкам. Известный путешественник уже почти сорвался…
Джаспер поднял голову и устремил взгляд в окно. Он часто так делал: прерывал чтение на самом пугающем моменте – давал герою небольшую передышку, а себе – возможность придумать, каким образом выкрутился бы он сам, попади он в подобные обстоятельства. Что ж, сейчас ему на ум приходил только гарпунный пистолет на поясе, но он помнил, что в прошлой главе коварная мадам де Норре перерезала заправленный в катушку пистолета трос. Джаспер попытался вспомнить, надел ли мистер Суон свой любимый кожаный рюкзак с парашютным куполом, который не раз его спасал.