Покупателей в «Когвилл и сыновья» сейчас не было. Как и сыновей – видимо, они как раз гонялись по Железному рынку за очередным конкурентом отца. Сам же господин Когвилл в бордовой (под стать обивке стен) жилетке и громоздких многолинзовых очках, закрывающих большую часть его лица, стоял за стойкой и взвешивал на весах крошечные серебристые шестеренки.

Что-то неразборчиво бормотал радиофор в углу, и хозяин лавки бубнил, ему отвечая. Услышав, что дверь открылась, он даже не поднял взгляд, лишь монотонно швырнул в посетителей дежурное приветствие:

– Все виды шестеренок! Лучшие шестеренки в городе! Вертятся-крутятся! Вертятся-крутятся! Лучшие шестеренки в городе!

– Мое почтение, – сказал доктор Доу, подойдя к стойке, в то время как Джаспер задержался возле входа, завороженно разглядывая шестеренки в ящиках. По сравнению с жалким чемоданчиком мистера Клокворка здесь был настоящий дворец зубчатых колес.

Господин Когвилл на мгновение оторвался от своего дела, окинул профессиональным взглядом посетителя и проговорил:

– Поступили новые часовые колеса. – Хозяин лавки кивнул, указывая на часовую цепочку доктора Доу. – У вас «Бриккинс» или «Крамп»? Вряд ли «Эглерс»…

– «Крамп», – сказал доктор Доу. – Но мне нужны определенные шестеренки. К сожалению, я не знаю их названия.

– Могу вам предоставить перечни. – Господин Когвилл ткнул рукой в стопку огромных книг на полу, высившуюся до самого потолка.

Доктор Доу покачал головой.

– К вам недавно приходил мой… э-э-э… друг – я бы хотел купить такие же шестеренки, какие купил он. Быть может, вы его помните? Джентльмен в полосатом черно-сером пальто.

– Я не запоминаю всех джентльменов в полосатых пальто, которые сюда захаживают, – недовольно проговорил господин Когвилл. – Еще чего не хватало!

– Он приходил к вам в день туманного шквала, – уточнил доктор.

Лицо продавца шестеренок тут же стало невероятно неприязненным. Он дернул головой, и его расчесанные волосок к волоску бакенбарды встопорщились, брови хмуро сошлись в одну линию. По взгляду хозяина лавки было видно, что он вспомнил человека, о котором шла речь.

– А ваш этот… гм… друг разве не сказал вам, какие именно шестеренки искал? – процедил господин Когвилл, презрительно скривившись. Хозяин лавки сразу же понял, что этот тип никакой не друг «полосатому» и что его вообще не интересуют шестеренки. Он догадался, что здесь происходит, и ему это ой как не понравилось.

Доктор Доу, в свою очередь, прекрасно понимал, что это за человек. Грубый, высокомерный, привыкший, что все всегда идет по его правилам. Доктор не обманывался окружением господина Когвилла – это был не просто продавец шестеренок. И если верить рассказу мистера Клокворка, действовать он привык незатейливо и безжалостно, как самый обычный вожак преступной шайки. Господин Когвилл – это не мягкий открытый мистер Фердинг. С продавцом шестеренок нужно было говорить по-другому.

Доктор извлек из внутреннего кармана пальто аккуратно сложенный листок бумаги, развернул его и ткнул под нос хозяину лавки, присовокупив при этом:

– Как вы можете убедиться, мы здесь не случайно. Советую вам обратить особое внимание на то, что стоит вверху листка. Это герб Дома-с-синей-крышей, а внизу стоит личная печать господина комиссара Тремпл-Толл. Здесь сказано, что мы заняты полицейским делом и всем, кто видит перед собой эту бумагу, надлежит оказывать нам содействие.

Почувствовав, что ситуация накалилась, Джаспер подошел к стойке. Он не знал, что дядюшка взял с собой предписание, выданное ему в полиции для предыдущего дела. Но Натаниэль Доу, очевидно, был готов к любым неожиданностям.

Мистер Когвилл с хрустом сжал кулаки.

– Вы думаете, что можно являться сюда и запугивать честного торговца? – процедил он. – Нет уж, милейший! Не на тех напали! У нас тут свой профсоюз имеется – видели дом на сваях на краю балки? Так вот, там он квартирует! И ваши эти предписания профсоюз прокомпостирует своими железными зубами на раз-два!

Доктор Доу не повел и бровью.

– Вы ведь тот самый господин Когвилл? – спросил он, пряча предписание обратно в карман. Вопрос был риторическим, и в нем крылось что-то угрожающее.

– Есть только один господин Когвилл, и он перед вами, – прорычал хозяин лавки. – А что?

– Просто кое-кто говорит, что некий господин Когвилл с Железного рынка нагло врет своим покупателям.

– И кто же так говорит?

– Я, – без обиняков заявил доктор Доу. – Вернее, вскоре начну. Вы ведь дорожите своей репутацией, не так ли?

Последнее в подтверждении не нуждалось: было видно, что для продавца шестеренок репутация – это все.

Господин Когвилл яростно сопел, ожидая продолжения. Он понимал, что с угрозами пока стоило повременить – с этим человеком в черном цилиндре и защитных очках, купленных явно в какой-то модной лавке, чтобы они подходили к костюму, было не все так просто. И дело даже не в официальных бумажках с Полицейской площади.

– На ваших плакатах указано, что у вас можно купить все виды шестеренок, – сказал доктор Доу.

– Так и есть! – рявкнул господин Когвилл, уперев кулаки в прилавок.

– И видимо, вы этим предполагаемым обстоятельством очень гордитесь.

– Предполагаемым? – гневно выдохнул хозяин лавки.

Джаспер испугался, что этот неприятный человек сейчас набросится на дядюшку. Сам же Натаниэль Доу был, как всегда, холоден – может, даже чуточку холоднее обычного – и маниакально спокоен.

– Как вы отнесетесь к тому, что, выйдя за порог этого гостеприимного места, я стану всем и каждому рассказывать, что ушел отсюда ни с чем, что ваши объявления лгут, а сами вы… как там у вас написано?.. шарлатан, которому не стоит верить?

– Это будет наглой клеветой и ложью!

– Разумеется. Если я уйду отсюда с шестеренкой. Вот только я очень сомневаюсь, что у вас найдется то, что я ищу.

Господин Когвилл улыбнулся так широко и самодовольно, что стало видно желтоватую слюну, просочившуюся через щели в его зубах.

Все мысли хозяина лавки отразились у него на лице. Он решил, что этот тип, заявившийся к нему в лавку и посмевший ему угрожать, сам загнал себя в угол, ведь все знают, что в «Когвилл и сыновья» есть все шестеренки! А те, которых нет в наличии, всегда можно заказать, учитывая наработанные за десятилетия связи с фабрикантами и мастерами шестереночного дела во многих городах.

– Так какую шестеренку вам завернуть, сэр? – с ложной любезностью и наигранной вежливостью спросил хозяин лавки. – Уже определились?

Он ожидал, что посетитель смутится, но не тут-то было:

– Да, конечно. Я бы хотел купить «Звезду Ззанрад», и аккуратно заверните ее в один из ваших удобных конвертиков.

Господина Когвилла перекосило. Он замер со все еще натянутой улыбкой, вот только в глазах его эмоции прыгали и мельтешили, как дрессированные блохи в блошином цирке. Этот мерзавец в черном цилиндре обыграл его! И как он узнал о существовании «Ззанрад», о которой во всем городе осведомлено не более дюжины человек?! Снятая с производства полторы сотни лет назад легендарная шестеренка, которая является пределом мечтаний всех связанных с зубчатыми колесами… Разумеется, у него в лавке ее не было и быть не могло.

Натаниэль Доу продолжил, увидев реакцию, которую и ожидал:

– Итак, очевидно, что ваши громкие заявления с плакатов всего лишь… как это говорится? – Он повернул голову к племяннику.

– Пшик! – радостно подсказал Джаспер. Ему всегда доставляло невероятное удовольствие наблюдать, как дядюшка ставит на место злобных людей, которые привыкли вести себя по-свински с теми, кто не может им ничего сделать.

– Вот именно, – кивнул доктор. – Так что я нисколько не солгу, рассказывая всем кругом, что у вас не все шестеренки на месте. Или же вы мне просто расскажете то, зачем я пришел, и я тут же удалюсь отсюда, удовлетворенный посещением вашей лавки и личным обслуживанием… того самого господина Когвилла, который ни в коем случае не шарлатан.