— Войдите.

— Звонят из управления, шеф. — Джонс посторонился и пропустил Паркера.

Алекс встал посреди кабинета и уставился взглядом в ковер.

— Письма, проклятые письма… — пробормотал он.

— Заключение о вскрытии, — сказал Паркер, стоя на пороге. — Доктор Беркли утверждает, что сэр Гордон умер между половиной четвертого и половиной пятого утра. Причина смерти: цианистый калий, смерть наступила мгновенно…

— О Господи, — Джо вздохнул. — Значит, это он написал письмо, в котором сообщает, что уходит из этой юдоли слез, чтобы не мешать счастью своей любимой супруги… И Агнесс Уайт действительно слышала, как он печатает на машинке. В таком случае одна из трех моих концепций перечеркивается и остаются две.

— Каких трех концепций?

— По поводу писем:

Первая. Сэр Гордон хотел совершить самоубийство и написал одно из писем, но кто-то его убил раньше, чем он сам успел это сделать, и подбросил второе письмо, не зная о существовании первого.

Вторая. Сэр Гордон совершил самоубийство, а кто-то, увидев его мертвым и не заметив письма, подбросил второе.

Третья. Сэр Гордон не писал ни одного из писем, его убили, а оба письма подложили в неизвестных нам целях.

Таковы три версии: он мог написать одно письмо, или оба, или не писал ни одного. Теперь третья возможность отпадает и остаются две первые.

Говоря это, Джо не знал, что, вопреки всем законам простейшей логики, могла существовать еще третья возможность. Но в эту минуту он о ней еще не думал.

Роберт Реут вошел в столовую, остановился и поклонился обоим сидящим за столом мужчинам. Джо поднялся и указал ему на место напротив. Молодой человек был явно испуган. Подходя, он споткнулся, едва не упал, тихо проговорил: «Извините» — и сел, опустив глаза.

— Мистер Роберт Реут, не так ли?

— Совершенно верно.

— Вы были личным секретарем покойного сэра Гордона Бедфорда?

— Да, я был секретарем.

— Как долго?

— Когда я окончил университет, господин профессор пригласил меня на работу секретарем. Поскольку я закончил с отличием отделение энтомологии зоологического факультета, я являюсь одновременно и его ассистентом… То есть был… О Господи! — Он замолчал. Его длинные тонкие пальцы беспрерывно сплетались и расплетались явно без ведома владельца.

— Понятно, что для вас, мистер Реут, это, должно быть, большое потрясение, — сказал Джо с сочувствием. — Но профессора не вернешь, и надо собраться и успокоиться. — Он протянул через стол пачку «Голд Флейк». — Закурите.

— Нет, нет, спасибо. Я не курю. — Реут покачал головой. — Это ужасная история, господа, все так неожиданно.

— Значит, ничто не указывало на то, что сэр Гордон может покончить с собой. Вы ведь должны его хорошо знать, раз были его секретарем, не так ли?

— Да, конечно. То есть я его знал довольно хорошо, но ничто не говорило о том, что… ничего абсолютно. Даже в два часа ночи, когда мы расставались, он разговаривал с мистером Цирилом и со мной о книжке и докладе, который он должен был прочесть в Штатах. Сегодня они с женой должны были улететь в Нью-Йорк… Мы готовились днем и ночью. Сэр Гордон был полон сил. И очень жизнерадостен… С нами он договорился о встрече на семь утра, а в два часа ночи, когда мы расставались, изменил время встречи на шесть. Хотел, очевидно, еще раз оговорить оформление книжки, которую я должен был сегодня отвезти в издательство. Мистер Цирил должен был обеспечить фотоматериал. А нам с профессором нужно было разметить фотографии в тексте. Сэр Гордон заканчивал правку рукописи. Он должен был прочесть доклад в Штатах о перелетах Атропос, то есть Мертвой головы… Последние годы он много занимался этими… — Он замолк, увидев нетерпеливый жест Паркера, но Джо быстро сказал:

— Продолжайте, пожалуйста. Нам интересно знать содержание последней работы сэра Гордона, и хотя мы не многое можем сказать о бабочках, но постараемся что-нибудь понять…

— Так вот, именно сэр Гордон, благодаря многолетним и постоянным наблюдениям, установил пути миграции бабочки Мертвая голова и, кроме того, выдвинул чрезвычайно любопытную гипотезу, согласно которой эти бабочки здесь, на севере, дают потомство, которое, однако, в свою очередь не способно к размножению. Сэр Гордон установил, какой подвид этой бабочки прилетает на север и чем объяснить этот удивительный феномен бессмысленного размножения. Эти исследования важны не только для энтомологов, но и для генетиков, климатологов и палеонтологов. Кроме всего прочего, сэр Гордон установил, что во время миграции между бабочками существует связь и они обмениваются информацией не только о направлении полета, но и о местах кормления. Как известно, бражник Мертвая голова питается на цветках картофеля и… — Он внезапно замолк. — Прошу прощения, я увлекся…

— Спасибо, теперь мы более или менее ориентируемся в работе профессора, — улыбнулся Джо. — И боюсь, что без фундаментальных знаний вряд ли продвинемся дальше. Пожалуй, пора, к сожалению, вновь вернуться к нашим печальным обязанностям. Значит, вы абсолютно убеждены, что до самой последней минуты сэр Гордон не выказывал ни малейшего желания свести счеты с жизнью? Не было ли у него внезапных приступов депрессии? Не говорил ли он с вами в пессимистичных тонах о жизни? Словом, вы понимаете, о чем я говорю…

— Да, я понимаю. — Реут ненадолго задумался. — Нет, никогда. Наоборот, сэр Гордон всегда производил на меня впечатление человека, который всегда, даже при сильной усталости, сохраняет вкус к жизни и любовь к работе. Он был очень доволен результатами своих последних исследований и с радостью сдавал свою новую книгу в печать. Думается, что и в Штаты он ехал, будучи уверенным в успехе своих лекций… Хотя он был специалистом совершенно в другой области — в экономике, но именно энтомологические исследования принесли ему мировую славу.

— Понятно, понятно… А как вы считаете, могла быть у сэра Гордона какая-нибудь причина, по которой он мог бы совершить самоубийство?

— Причина?

— Да. Например, какой-нибудь факт, который мог бы толкнуть сэра Гордона на самоубийство?

Джо даже не моргнул глазом при этих словах и неподвижно смотрел на молодого ученого… Он заметил, что на лбу у Реута появились мелкие капельки пота.

— Я не понимаю…

— Ну, возможно, будет проще, если я скажу, что на столе мы нашли письмо, в котором сэр Гордон утверждает, что прощается с жизнью, чтобы позволить любимой женщине жить с мужчиной, которого она любит… Прошу мне простить этот вопрос, но вы как человек, постоянно живущий с Бедфордами, могли бы помочь нам своими разъяснениями на этот счет, мог ли сэр Гордон написать такое письмо…

— Он… он написал об этом… — прошептал Роберт Реут и внезапно укрыл лицо в ладонях. Но скоро выпрямился, и Джо заметил у него на лице следы слез, которые молодой человек не скрывал. — Это ужасно… — проговорил он. — Нет, это невозможно… Он не относился к людям, которые могли бы пожертвовать собой и уйти с дороги таким способом… Скорее я мог бы сказать, что он мог убить человека, вставшего у него на пути… или свою жену. Но… но, — он развел руками и снова повторил: — Это ужасно.

— Я спросил, не заметили ли вы чего-нибудь, что могло бы объяснить появление такого письма?

— Я? — Реут громко сглотнул. — Я? Нет, нет, — сказал он, повысив голос. — Нет, что вы! Я всего лишь секретарь. Я бы никогда не осмелился наблюдать за кем-нибудь, но миссис Сильвия… Она выше всяких подозрений… Сэр Гордон окружал ее таким вниманием… Нет, конечно, я ничего не знаю.

— Ну, хорошо, — вздохнул Алекс. — Вы напрасно так нервничаете. Нам очень важна помощь людей, хорошо знавших покойного и знакомых с отношениями в семье и его окружении.

— Да, да, я понимаю, — еле слышно сказал Реут. Несмотря на все усилия, его бегающий взгляд никак не мог встретиться с глазами Алекса, а пальцы рук беспрерывно сплетались и расплетались.

— Ну что ж, вернемся к тому, о чем мы говорили перед этим… — легко сказал Джо. — Встреча в шесть часов утра, после того как работа продолжалась до двух, до трех, вряд ли относилась к обычному образу жизни сэра Гордона?