— Да, да, конечно, конечно, — подтвердил Паркер, хотя было видно, что он совершенно не слышал того, что говорил приятель.

Заместитель шефа полиции задумчиво сказал:

— Если не принимать во внимание ее обаяние, мы получили от нее довольно ценную информацию.

— Вот именно, — Джо кивнул. — Я тоже думаю, что мы насобирали уже массу информации и необходимо ее упорядочить, прежде чем мы поговорим с семьей…

Паркер взял карандаш и вытащил блокнот.

— Сейчас мы все это запишем, — пробормотал он. — Люблю иметь все записанным на бумаге.

— Давай. Итак, на месте преступления мы обнаружили:

Первое. Два прощальных письма: а) письмо номер один лежало перед покойным на столе и содержало в себе что-то вроде исповеди. Сэр Гордон утверждает в нем, что решил покончить с собой в связи с тем, что злоупотребил своей должностью финансового эксперта для собственной корысти… На этом письме есть отпечатки пальцев сэра Гордона, но ваш эксперт обращает внимание, что они выглядят неестественно. Кроме того, мы установили, что письмо написано раньше, чем в машину вложена новая лента, находящаяся в настоящий момент; б) письмо номер два лежало тоже на столе, но накрытое папкой с рукописью, которую сэр Гордон правил. На нем нет никаких следов, а ваш эксперт утверждает, что они были стерты. Это письмо, как мы установили, единственное, напечатанное на новой ленте. Горничная Агнесс Уайт слышала, когда сэр Гордон вернулся и стал печатать на машинке… Таким образом, можно утверждать, что это второе письмо…

— Подожди, — прервал его Паркер. — Если сэр Гордон написал письмо номер два, в котором объясняет свое решение уйти из жизни нежеланием становиться на пути влюбленных, то мы имеем дело с самоубийством, и в таком случае я не понимаю, зачем нужно…

— Ну нет. — Джо встал и подошел к нему. — Я сказал «как мы установили», но это не объясняет, почему на письме нет отпечатков пальцев сэра Гордона, а на другом письме, напечатанном раньше, — они есть. Кроме того, мы не знаем, зачем кто-то стер отпечатки пальцев с кофеварки, в которой он сам себе варил кофе, и с дверной ручки, за которую брался, когда входил. Все это указывает как раз на то, что в данную минуту сэр Гордон не собирался прощаться с жизнью. Однако поехали дальше. Кроме двух этих писем мы нашли в кабинете:

Второе. Цианистый калий в капсуле, находившейся в крохотной коробочке в кармане брюк сэра Гордона.

Третье. Бабочку в корзине для мусора, а на ее месте в витрине нанизанную на булавку головку, вырезанную из фотографии на письменном столе. Кроме того, нет ножниц, которыми это сделано. Об отпечатках пальцев в витрине мы тоже пока не знаем, но вскоре узнаем о них, когда придет результат исследований из вашей лаборатории. Только…

— Только что? — Паркер поднял голову от блокнота. Его рука с карандашом, быстро двигавшаяся по бумаге, остановилась.

— Я думаю о том, что слишком много отпечатков стерто, а оставшиеся вряд ли будут иметь большую ценность, — буркнул Джо. — Не сюда ведет тропинка.

— В любом случае мне лично было бы интересно, кому эти отпечатки принадлежат, — сказал заместитель шефа следственного отдела. — Человек, оставляющий свои отпечатки, должен объяснить нам, откуда они взялись. И кроме того, ты сам сказал, что в этот раз тебе важны будут результаты дактилоскопической экспертизы…

— Да, очень важны, — кивнул Джо, — но несколько в иных целях. Меня больше интересуют те, которые стерты…

— Ладно, поехали дальше… — Паркер снова приготовился писать.

— Да, так на чем мы остановились? На бабочке в корзине для мусора и фотографии. Далее следуют:

Четвертое. Чашка с цианистым калием, из которой сэр Гордон выпил кофе. На ней пальцы только его и горничной, а это свидетельствует, что отравила его либо горничная, либо это сделал он сам… Или…

— Или?

— Да нет, ничего… Поехали дальше.

Пятое. На столе рукопись со свежими поправками. Авторучка, которой он неизвестно почему не воспользовался для того, чтобы подписаться ни под одним из писем, и блокнот, в котором сделано несколько любопытных записей: «Девятнадцатого июня (это, значит, позавчера)…проверить заказ на авиабилеты (очевидно, в Штаты)… Сказать Р., чтобы позвонил Ц. и предупредил, что мы приезжаем на уик-энд… (Это тоже несложно. Личного секретаря зовут Роберт Реут, а брата Цирил, и живет он здесь.) Двадцатого июня (значит, вчера). Конечно, флакон, попросить его, чтобы пересыпал обратно. То же самое с кофе. Быть после этого нежным с ней… (Здесь сплошные вопросительные знаки. Какой флакон? Что пересыпать? Что с кофе? Быть нежным с кем?!) Двадцать первого июня (значит — сегодня). Сжечь! Помнить о разложенной работе… Попросить его написать несколько слов. Сжечь!» (Это уже яснее. Может относиться к какой-нибудь работе, о которой идет речь.)

— Сегодняшняя дата? — Паркер покачал головой. — Значит, он это записал сегодня ночью, когда вернулся после ловли бабочек.

— Необязательно. Может быть, это заметки на сегодняшний день, сделанные раньше. Но поехали дальше.

Шестое. Существует целая группа предметов, на которых нет отпечатков пальцев, хотя и должны были бы быть: а) замок окна, хотя Агнесс Уайт утверждает, что заходила сюда до двенадцати ночи, когда все разошлись, открывала окно и, конечно, оставила свои отпечатки пальцев; б) экспресс-кофеварка, на которой по понятным причинам должны быть отпечатки пальцев, потому что в ней варили кофе, который сэр Гордон выпил с цианистым калием; в) флакон в шкафчике с цианистым калием; г) письмо номер два, на котором тоже нет отпечатков пальцев; д) ручка двери в холл, на которой нет пальцев сэра Гордона, но есть отпечатки двух других лиц. Но, возможно, сэр Гордон возвращался из сада в резиновых перчатках и потом положил их в ящик? Это могло бы объяснить отсутствие его пальцев на ручке. Миссис Юдита Бедфорд могла через эту дверь пройти на ужин, а мистер Роберт Реут пройти утром в кабинет.

— А Агнесс Уайт? — спросил Паркер спокойно. — Она ведь тоже была здесь до убийства.

— Вот именно… — Джо потер лоб. — Агнесс Уайт, которая входила сюда и не оставила отпечатков ни на ручке двери, ни на замке окна. Прямо как призрак!

— А может, Агнесс Уайт здесь вообще не было. — Паркер вздохнул. — А может, этот образцовый семьянин, финансовый гений и охотник за насекомыми был виновником ее визита к доктору? Может, она и убила его? Могла ведь она подать ему кофе в чашке, на которой есть его отпечатки.

— Все возможно, — развел руками Алекс. — Возможно даже, что не сэр Гордон написал это письмо, хотя Агнесс слышала, как он стучал на машинке и на клавишах есть отпечатки его пальцев. Кто-нибудь мог, к примеру, отравить его сразу после возвращения из сада, потом его пальцами отстучать текст… Но вернемся к окну. Если Агнесс оставила отпечатки, а теперь их нет, то это значит только одно: что кто-то открыл окно, а потом вытер следы. Но если это сделал сэр Гордон — самоубийца, то с какой целью? Выбросить что-нибудь? Или, наоборот, ему что-нибудь подали? В конце концов это можно установить.

Он подошел к окну и раскрыл его. Через узорчатую решетку они увидели большую клумбу и за ней заросли кустарника. Ближе, почти у самого дома, тянулась шириной в несколько шагов грядка, на которой цвели далии.

— Далеко отсюда ничего не выбросишь, — сказал Паркер. — Мешает решетка.

— Да, пожалуй, — Джо выглянул и сказал: — Пойдем, посмотрим поближе на далии.

Они вышли из кабинета и, миновав сержанта Джонса, который сидел на ступеньках лестницы и вскочил при виде их, направились в сад.

Но даже ребенок мог заметить, что под окнами кабинета сэра Гордона давно никто не ходил. На вскопанной, мягкой земле не было никаких следов. Поручив двум агентам тщательно обшарить все пространство неподалеку от окна, Паркер вернулся в дом. Они снова оказались в холле. Джо бегло осмотрел небольшой свернутый экран и складной столик, потом вошел в кабинет. Едва Паркер прикрыл дверь, кто-то постучал.