Прадедушка Ганс очень любит разные огоньки и блестки, так что, он, наверное, даже не шутил.

– Это много для такой штуки, дедушка?

– Очень много, внучек, – говорил он, и кивал своей седой головой при каждом слове, – Но как это было бы красиво!

Кажется, никто не разделял его точку зрения, да оно и не удивительно. Ганс Клингедорф всегда был своеобразным человеком. Наверное, Папа весь в него. Да и тетя Астрид тоже.

Она шила всегда. Прабабушка Молли утверждала, что у той была тяга к ниткам и иголкам буквально с первых месяцев жизни, а бабушка Магда говорила, что прятала от нее швейные принадлежности до десяти лет.

К сожалению, ни одна, ни вторая не знали, какой силой обладает тетя Астрид, а если они и догадывались, то предпочитали молчать. В нашем Доме это вообще вошло в привычку – если молчишь ты, то молчат и о тебе. Это честный обмен.

Тетя Астрид не просто шила – она сшивала саму ткань пространства и времени, поддевая слои иглой и стягивая их простой черной ниткой. Если пройтись по коридорам Дома, то можно увидеть стежки, висящие в воздухе, покрывающие античные статуи и даже кирпичные стены – это все результат экспериментов Астрид. Она была чрезвычайно любопытной. Черные нитки до сих пор удерживают ту огромную бомбу в воздухе. Интересно, останется ли у них прежняя сила, после исчезновения Астрид? Впрочем, лучше не думать об этом и идти вниз по лестнице. Пусть тетя вернется, и разбирается со своим шитьем сама.

Как говорили родители, когда-то, много-много лет назад, Астрид была портнихой в одном маленьком бутике, где подгоняла по фигуре плоских, как доски, фрау и пузатых, точно бочонки, герров фраки и пиджаки. Она любила свою работу, но ненавидела собственного начальника, чье имя начиналось на букву П, а фамилия на букву К. Тот постоянно придирался к ней, делал замечания и выписывал такие штрафы, что их приходилось сворачивать вчетверо, что бы уложить в карман.

Да и сама Астрид, могла вспомнить былое, если мы пересекались на кухне.

– Ты бы только видел этого богатого ублюдка, Вили, – ласково говорила мне она, погладив по голове, – В его глазах уже не было ничего человеческого. Только деньги и власть. Самыми отвратительными начальниками становятся те люди, которым дали совсем немного и того, и другого.

– Он обижал тебя, тетя?

– Еще как обижал, дорогой мой. Но он не знал, с кем решил начать войну. По сути своей, Вили, – тетя Астрид очень красиво улыбалась. Да и вообще, она всегда была молода и прекрасна. Ее портил черный шов, наложенный ею самой чуть ниже подбородка. Видимо, так она сумела остановить собственное время старения, – По сути своей, каждый человек – это только одежда для его души. Нет человека из плоти и крови – и его душа остается здесь, на грешной нашей Земле, навеки холодная и обнаженная.

– Это слишком сложно для ребенка, – кривилась бабушка Анна, – И звучит, как чушь!

– Не слушай старую маразматичку, мальчик мой, – улыбалась мне тетя Астрид, – В мире можно все. Даже снять одежду с одной души и отдать другой. Это называется помочь обездоленному. Очень по-библейски, между прочим!

Они частенько спорили с бабушкой на тему религии, но я мало что в этом понимаю.

Итак, тетя Астрид ненавидела своего начальника. Поэтому нет ничего удивительного в том, что однажды, она прибегла к своему любимому занятию и господина ПК не стало. Зато у тети появился замечательный кожаный плащ, спускающийся почти до земли – господин ПК был довольно высоким тучным человеком, и из его шкуры можно было сделать не только плащ, но еще и сумочку, чемодан, перчатки и футляр для очков. Не знаю, удобно ли было носить такую штуку, но подруги Астрид завидовали.

– Мне кажется, они поверили, что я привезла плащ из Столицы, – хрустально смеялась она, и ее бледная кожа становилась почти белой. Практически такой же, как листы для художеств дяди Лео, – Они до сих пор спрашивают меня, сколько марок мне пришлось за него выложить! Знали бы эти дуры, сколько всего можно получить, если быть немного смелее!

– Но разве это не обман? – наивно спрашивал я, – Ведь ты говорила мне, что врать нельзя…

– Нет, Вили, господин К был родом из Столицы, – отвечала она мне, немного подумав, – Поэтому, в моих словах нет лжи, но есть утаенная правда. Ты же умницы, ты сам должен это понимать!

Со временем она открыла собственную мастерскую на одном из этажей нашего Дома. Кажется, дедушка Оскар и Папа приволокли ей целую кучу манекенов откуда-то из леса или кладбища, и уставили почти каждый свободный дюйм ее комнаты. Не знаю, и зачем ей столько волокиты?

Астрид привыкла засиживаться на работе до самого позднего вечера и принимала одиноких клиентов всегда с закрытой на засов дверью.

– Как ты понимаешь, Вили, – отвечала, смеясь, тетя, – Обнаженная душа – это слишком интимно. Я обещаю людям самый лучший пошив костюма в их жизни, но никогда не утверждаю, что они получат его. Видишь, есть большая разница между тем говоришь ты неправду, или просто немного недоговариваешь. Всегда нужно оставаться честным. Это мой тебе совет.

– Спасибо, Астрид, я это запомню.

– Ну, что за чудесный ребенок, – умилялась тетя Астрид, но при этом ее глаза оставались бесконечно холодными, – Всегда нужно слушать советы тети. Тетя плохого не посоветует. Ты же помнишь господина К, который поступил иначе?

Да уж, как не помнить. Плащ Астрид до сих пор пылится где-то на вешалке, как памятник ее нерушимой правоте, воздвигнутый ниткой и иголкой.

– Да, тетя, я это помню. Я не такой, как господин К.

– Твое счастье, дорогой, что я это знаю, – всегда говорила она на прощание и грозила пальцем, – И не вздумай есть много сладкого. От этого болят зубы и живот!

Не знаю, как она воспитывала Томаса и Люси, но видимо, любителями сладкого они точно не были. А вот, что случилось с тремя их мертвыми братьями и сестрами остается только гадать.

Кажется, когда я родился, их уже не было.

Все видели, как посетители входят к нам, но никто не видел, как они выходят обратно. Мама говорила, что тетя отправляет их через черный ход, но мне кажется, она говорила мне неправду. Для начала, в доме никогда не было запасного выхода, а во-вторых, откуда тогда у тети берутся все новые и новые наряды? Да и черных стежков, которыми Астрид перетягивала время, в ее мастерской полно.

Мне кажется, она перематывала время, что бы скрыть момент убийства, а после отрезала этот период с помощью своих бесконечных инструментов. Жаль, что тетя Астрид тоже не смогла спастись. Уж кто-кто, а она всегда была уверена в себе и могла за себя постоять, но, видимо, тот Монстр из Подвала оказался куда более опасным, чем всем нам казалось изначально.

О том, что пропала тетя Астрид, нам стало известно поздно вечером. Из ее комнаты выкатился маленький клубок ниток и, перепрыгивая через ступени, размотался на полу гостиной на первом этаже. Это было невозможно по двум причинам: Астрид всегда строго следила за своими вещами и никогда не оставляла дверь мастерской нараспашку. Может быть, опасалась, что кто-то из нас случайно уронит бомбу, а может быть, имела какие-то свои тайны, которыми не хотела делиться с окружающими. Трудно сказать, что было в ее голове.

Плащ из господина К валялся смятым прямо на пороге, а половина манекенов пропала. Впрочем, оно и к лучшему. Плоть с них уже давно успела слезть, а гнилое мясо и кости были не самым лучшим зрелищем.

– Снова отправилась шить костюм, – буркнул тогда папа, потянувшись к бутылке, – Скоро припрется, можете не переживать. Или я не знаю свою двоюродную сестрицу!

Видимо, папа не знал Астрид. Астрид так и не пришла.

Как говорил мне прадедушка, раньше лестница была в разы длиннее и шире. И сделана она была не из шатких плах, сколоченных ржавыми гвоздями, а вытесана из ствола цельного дерева, которое росло откуда-то из недр подвала. Но однажды в Дом пришли тяжелые времена и жгучий холод, лестница отправилась на растопку в камин – пришлось заменить ее тем, что первым попалось под руку. Поэтому теперь она стонала при каждом шаге и раскачивалась из стороны в сторону. Странное винтовое сооружение, крепящееся на гнилых лохматых веревках к расшатанным петлям. Иногда идти по ней весело, иногда страшно – зависит от настроения, но сейчас, в почти кромешной темноте, властвующей в Доме, хлипкие ступени кажутся почти живыми.