– Хорошо. Учитывая обязательные расходы на еду и довольствия… пятьдесят цянь в неделю мы сможем выделить на строительство корабля? Да, думаю, сможем.

– Хватит и сорока, – уверенно сказал моряк. – Тогда я смогу круглосуточно присутствовать на стройке и процесс пойдет быстрее!

– И все равно до дня зимнего равноденствия не закончить, – вздохнул я, прикидывая сроки. – До этого будет осенний экзамен и турнир посвящения. Ну и большой турнир середины зимы. Слишком много событий, чтобы заглядывать так далеко. Мне нужен этот чертов корабль, я не верю ни единому слову Хэй, но докопаться до истины можно будет, только самим выйдя в море, и все проверив.

– Вы не отступитесь? – на всякий случай спросила Кингжао. – Что ж. В таком случае мне придется продолжить наставлять Юн. Она умна не по годам. Потеря родителей и спасение незнакомцем не прошли для нее даром. Так что она умеет приспосабливаться и находить себе защитников. Ее ждет большое будущее, и я не оставлю эту девочку.

– Именно на это я и рассчитываю. Господин Бэй, я прошу вас не передавать знания о собственных техниках клану Гуй до момента, пока мы не будем уверенны в их лояльности. У вас есть активируемые способности, дарованные при инициации?

– Да, наиболее подходящие для морского дела, – кивнул бывший адмирал. – Управляемый метаболизм, очищение организма и само Исцеление.

– Полезные навыки. Могут пригодиться как в повседневной жизни, так и в бою. Сейчас мы вновь войдем в резонанс, и я прошу вас передать мне способности. Возможно перед вашими глазами появится надпись или картинка. Просто укажите «да». – Когда моряк кивнул, дотронулся до его и своего висков, активировал Связь. Прошло несколько секунд, ничего не происходило, но затем голову пронзила острая боль.

«Запись последовательности активации… 42 %… запись окончена. Обновление сведений, каталогизация новых данных, перестроение старых данных. Обновление параметров. Ознакомьтесь с вновь поступившей информацией». – Обычная надпись вдруг оборвалась, интерфейс погас, и осталось лишь одно сообщение:

«Кто бы ты ни был, если ты читаешь это, добро пожаловать в ад…»

Мир вокруг меня перестал существовать. Слух, зрение и даже ощущения полностью отключились. Остался только разум и моя чистая ци. А еще мрак. Нечто чуждое, злое и неведомое ворочалось в темноте вокруг. Его щупальца тянулись ко мне, стараясь опутать, связать и разорвать на части. Однако стоило врагу приблизиться, как он тут же прятался обратно в темноту.

Страх давил. Заставлял сжаться. Уменьшиться в размерах. Но чем больше боялся, тем сильнее становился противник. Он питался моим страхом. Рос и множился, подбираясь все ближе. Еще немного и от меня не останется ничего. Прекращу свое существование, без следа растворившись во времени и пространстве. Меня не станет. Именно так. Я не умру, нет. Не погибну. Я исчезну без шанса на возрождение и новую жизнь.

Ужас, сковавший меня, стал кандалами. Пространство, воздухом это назвать было нельзя, сгустилось, давя со всех сторон все больше. Я не слышал его голоса, но чувствовал единственное желание противника, он тоже не хотел жить. Его единственной целью стала моя смерть так же, как до этого смерть других. Ему было наплевать на собственное существование. Ведь он или оно никогда не жило. Цель была дана свыше. Ему нет дела до этого мира, и он звал разделить с ним свою судьбу, свою ношу.

Нет. Нет, не сегодня. И никогда нет. У меня есть, о ком позаботиться в этом мире. Я нужен этому миру, а этот мир нужен мне. Я должен жить. Нет. Я хочу жить! Прочь, тварь! Я возьму свое силой!

Страх сменился ненавистью. На секунду пустота в страхе сжалась, отступилась перед огненной яростью. Но в следующее мгновение из черноты ворвались тысячи стальных игл. Враг, погубивший миллиарды, не собирался сдаваться. Он был безупречен. Он мог противостоять любой угрозе. Он был неуязвим. И пламя не трогало сталь, замершую в долях миллиметра от меня. Они все еще не могли прикоснуться ко мне, но были бесконечно близки к этому.

Пламя моей воли, мой гнев, моя ярость. Не ослабляли, а усиливали врага. Чем больше я сопротивлялся, тем сильнее становился он. Неведомый. Непонятный. Сокрытый тенями. Но моя воля была сильнее любого горна. Я перешел через две гибели. Я пережил удар божественной кары. Я сумел приспособиться к новым условиям и выжил. Выжил!

Оно звало. Молило присоединиться к нему во тьме. Раствориться в великом ничто. Не ради чего-то или кого-то. Просто так. Потому что все исчезнет. Ничего не будет после, потому что ничего не было до. Любой свет погаснет. Любой жар остынет. В конце концов останется лишь всепожирающая тьма. Ласковая, холодная, принимающая всех.

К черту! Я не согласен! У меня есть ради чего сказать этой тьме «Не сегодня!» Возможно. Когда-нибудь. Мы вновь встретимся, и я будет «да». Но не сегодня.

Здесь ничего нет. Лишь вечный холод. Все, что появляется здесь – делает сильнее его. Моего врага. Моего противника. Смотрящего тысячью тысяч глаз со всех сторон. Он знает меня и таких, как я. Они сопротивлялись до последнего, как сопротивляюсь я. Они искали ответы к великим вопросам, а нашли его. Ведь ни один ответ не истинен, кроме одного – все возвращается в ничто. Вся вселенная рано или поздно станет им – ничем.

Может и так. Но это не повод сдаваться. Не повод давать слабину. Тьма – это лишь отсутствие света. Холод – отсутствие тепла. И если в этой тьме больше некому стать этим светом… значит, стану Я. Я не зло. Я не жар. И нет тьмы… Я лишь свет.

– Господин! – Кингжао стояла рядом со мной на коленях, когда я, очнувшись, вдохнул воздух полной грудью и закашлялся. – Как вы? Что с вами было?

– Все… – мне потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться. – Все нормально.

– Что произошло? Вы внезапно упали, забились в судороге и перестали дышать. Что случилось? – обеспокоенно спросила верховная жрица.

– Ничего, – помотал я головой. Рассказывать ей о подступившей тьме, все еще держащейся на границе подсознания? К черту. «Крови нет. Боли нет. Тьмы нет. Я Свет». – Колотилось в мозгу. Откуда эта фраза. Что она значила? Почему я не помню ее, но чувствую, будто она для меня столь же естественна, как дыхание или зрение?

А на границе сознания оно. Оно не собирается уходить. Его щупальца раскинулись, но не в непонятной тьме, а во мне самом. Не сегодня? Хорошо. Я подожду. Я умею ждать. Для меня и тысяча лет – секунда. А если завтра Свет скажет «да», то кто посмеет сказать «нет»?

А еще я вспомнил. Мы сидели на берегу моря, слушая, как волны, шурша, накатывали на желтоватый песок. Как шли одна за другой, выкидывая обтесанную гальку и цветное бутылочное стёкол с закругленными и совершенно не опасными краями. Мы смеялись, радуясь солнцу и теплу. Совершенно забыв о времени, мы возвращались поздно ночью, обгоревшие, но довольные, даже не представляя, как будет тяжело завтра.

Кто – «мы»? Железные повозки, бесшумно передвигающиеся по черным, идеально ровным дорогам. Крохотные спирали ламп, которые никто не зажигает, но они освещают путь. Веселые музыканты, бренчащие на каждом углу задорные мелодии. До надоедливости. Но это состояние праздника, маленького счастья. Когда это было? Где? С кем?

Голова трещала, даже на автомате начатая медитация почти не повлияла на ситуацию. Боль была сродни крику, пронзительному визгу, продирающему до самых костей. Внутренним зрением, я воспринимал ее как кровоточащую сеть сосудов. И было реальное чувство, что именно так и есть. Обладай я лишь Юань-ци уже был бы мертв. Но содержащиеся в крови частицы Сюэ-ци уравновесили негативное воздействие, остановив расползание повреждений. А затем подключилась энергия жизни Чжен-ци, быстро восстанавливая организм.

– Вы готовы продолжить разговор? – спросила Кингжао, чуть отодвигаясь. – Мне пришлось выгнать Бэя, на несколько секунд я испугалась, что все кончено.

– Ну уж нет. Я уже умирал, так что с уверенностью могу сказать – это не она. Но звать никого не надо. Я сам выйду к нему. – Для того, чтобы подняться, мне потребовалось несколько секунд, и все же сумел это сделать. Хотя можно было снять утяжелители, которые уже стали для меня второй одеждой. – Мы закончили разговор. Мы должны идти своими путями к единственной цели. Благополучию каждого на этом острове. Но если я увижу, что Хэй Акио угрожает мне или делает Юн несчастной – прикончу его без всяких поединков.