Я вышел к ним навстречу и чуть не был сбит с ног Энцо, обхватившим меня руками. — Посмотрите на этого красавчика! — ворковал он, запах виски омывал мое лицо, казалось, он использовал меня, чтобы удержаться на ногах. — Теперь я знаю, что ты наш родственник. Мы — самая симпатичная компания братьев во всем Синнер-Бэй.

Тайсон полностью проигнорировал меня, когда Коко выскочил из укромного уголка, в котором он прятался, и они двое тут же начали гоняться и играть вместе.

Я рассмеялся, оттолкнув Энцо на шаг, рассматривая татуировки, которые проступали на его пальцах, в то время как он возился с галстуком. Он выглядел наименее чистоплотным из них троих, чернила красовались над его воротником и манжетами, его черные волосы были стянуты в узел и выбриты по бокам, и в нем было что-то звериное. Хотя, наверное, это можно сказать о каждом из нас. Но если бы мне пришлось назвать имя каждого существа, то с остальными было бы проще. Рокко был волком, вожаком стаи, Фрэнки — крокодилом, притаившимся под спокойными водами и ждущим, чтобы сорваться. Но Энцо… он был чем-то гораздо менее предсказуемым и совершенно бесстрашным, как тигр, красивый, но чертовски смертоносный. Я догадывался, что я был чем-то гораздо менее утонченным, как медведь, рычащий на своей территории и готовый сразиться с этим чертовым миром за то, что принадлежит мне, что было не самой худшей вещью на свете.

— Где моя женщина? — позвал Рокко, направляясь через комнату и отыскивая звуковую систему, и включив музыку, он начал танцевать под «All Star» группы Smash Mouth, и остальные застонали, когда он начал петь во всю мощь своих легких.

Фрэнки предложил мне выпить, и я пошел за ним на кухню, где он налил здоровый стакан скотча и подвинул его мне через стол.

— Мы заказали пиццу, — сказал он с ухмылкой. — Я подумал, что мы могли бы устроить вечер семейного общения. Если это не слишком много для твоей девочки?

— Она и не такое выдерживала, чем ночь в окружении кучки мафиозных засранцев, — ответил я, делая длинный глоток своего напитка. — Но если ее ошеломит весь тестостерон, витающий в воздухе, тогда я с радостью скажу вам всем, чтобы вы отвалили.

— Не забывай, что это мой дом, fratello (п.п. брат), — сказал Фрэнки со смехом. — Ты не можешь выставить меня за дверь.

— Я больше тебя, так что я уверен, что смогу.

Он посмотрел на меня, словно решая, правда это или нет. Мы все четверо были выше шести футов, но я был массивнее его. Его мускулы были чистыми и рельефными, а я был просто чистой мускулатурой.

— Готов поспорить, что я быстрее, — сказал он. — Что уравняет шансы.

Я мрачно усмехнулся, размышляя, не стоит ли нам как-нибудь проверить это в драке. Ведь именно так поступают братья, верно?

— Вот они! — воскликнул Рокко, забыв о своем танце, когда повернулся к коридору, где только что появилась Слоан с Ривер, прижатой к груди. — Любимые всей моей жизни!

Он пробежал через всю комнату и заключил их в объятия, подняв Слоан с пола так, что она завизжала из-за ребенка на руках, пока он снова не опустил ее на пол с грязным поцелуем. Оторвавшись от нее, он выхватил у нее Ривер и вернулся к своему танцу с малышкой, разглядывая ее и возбужденно воркуя.

— Закрой глаза, Николи, — потребовала Слоан, резко указывая на меня. — Пришло время для показа нового имиджа.

— Это не какой-нибудь романтический фильм девяностых, — пробормотал я, но Энцо двинулся вперед и толкнул меня на один из барных табуретов, а Фрэнки закрыл мне глаза ладонями, чтобы убедиться, что я действительно ничего не вижу.

Раздалось много смеха, потом Энцо зарычал, отчего мне захотелось ударить его по члену, и Фрэнки наконец убрал руки от моих глаз.

Уинтер стояла в изумрудно-зеленом платье, которое облегало ее фигуру во всех смыслах и подчеркивало ее зеленые глаза. Ее кроваво-красные волосы блестели и были уложены в идеальные распущенные локоны, которые вились вокруг ее лица, лишь лаская низкий вырез платья. Она воспользовалась помадой того же оттенка, что и ее волосы, а тени на глазах убрали невинность с ее лица. Слоан побудила ее покружиться, и я сглотнул, рассматривая заднюю часть платья без спины, а также тот факт, что на ней явно не было лифчика, и то, как идеально оно обтягивало ее задницу.

— Ты держишь ее под замком или она в свободном доступе? — спросил Энцо достаточно громко, и я рефлекторно ударил его кулаком. Только в руку, но все же.

Он проклял меня, начав смеяться, а Фрэнки резко застонал.

— Плохой ход, fratello, ты только что выдал свое слабое место. Теперь он никогда не перестанет изводить тебя из-за нее.

Я нахмурился и посмотрел на Фрэнки, но уже забыл о его замечании, когда двинулся к Уинтер, обхватил ее за талию и снова повел по коридору, когда мой рот нашел ее рот.

Она задохнулась, когда я поцеловал ее, и я прижал ее спиной к стене, как только мы скрылись из виду, и застонал ей в рот, вжимаясь в нее своим членом. Я был тверд с того момента, как открыл глаза и увидел ее в таком виде, но это было совершенно не к месту.

— Давай вернемся в твою комнату, — вздохнул я, когда она обвила руками мою шею, кивнув в знак согласия.

Я поднял ее на руки, игнорируя возбужденный смех и освистывание, которые доносились за нами, и понес ее обратно в спальню.

— Выбери другое платье, куколка, — прорычал я ей в рот, заставив себя опустить ее на пол и встретившись с ее глазами, когда она нахмурилась.

— Почему? — спросила она в замешательстве. — Тебе не нравится?

— Блядь, да, мне нравится, Уинтер. Чертовски нравится. Никто из этих мудаков не может оторвать от тебя глаз. Тебе нужно снять его.

Она долго смотрела на меня, а потом ее глаза сузились до щелей. — Нет.

— Нет? — растерянно спросил я, раздражение пронзило мою кожу.

— Я свободная девушка или же просто нахожусь в более красивой клетке? — шипела она, глядя на меня во все глаза.

— Дело не в этом, куколка, — пообещал я, мне ни капельки не нравилось, как она смотрит на меня. — Просто ты… это платье… ты, ну, ты — это все. Это, блядь, слишком. Я не могу держаться от тебя подальше, я не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя так.

— Я свободна, Николи? — мрачно спросила она.

— Конечно, свободна, но…

— Тогда я могу сама выбирать себе одежду. И мне нравится эта. — Она отвернулась от меня и вышла из комнаты на своих красных туфлях на высоких каблуках, а мое нутро опустилось на самое дно.

Ярость пронзила меня насквозь, и рычание сорвалось с моих губ, когда я выбежал следом за ней, желая позвать ее по имени, но зная, что не могу. Если она не хотела переодеваться, я не мог заставить ее… или мог? Черт, нет, нет, я определенно не мог этого сделать. Черт. Я хотел погнаться за ней, схватить ее, затащить обратно в комнату и заставить ее переодеться, желательно трахнуть ее до потери сознания где-нибудь в середине этого, но я не мог. И когда я догнал ее, она была уже в гостиной, танцуя с Рокко, Слоан и Энцо, и я больше ничего не мог сказать по этому поводу.

У меня свело челюсть, и Фрэнки ухмыльнулся, подталкивая ко мне полный стакан виски.

— Она дикая, fratello, — сказал он, выглядя так, будто пытался не рассмеяться. — И я не думаю, что она из тех, кого можно приручить. Нельзя пережить такое, что пережила она, и выйти слабовольным.

— Я не хочу, чтобы она была слабовольной, — прорычал я. — Я просто хочу, чтобы она была правильно одета.

— Она выглядит сексуально, — сказал он, пожав плечами. — И она смотрит только на тебя, так что разве это не хорошо?

Я надулся и выпил свой напиток, вынужденный согласиться с ним и ненавидя это, а также понимая, что, возможно, я был немного мудаком. Но я ничего не мог с этим поделать. Она была моей. И я уже однажды потерял все, что у меня когда-либо было. Я не собирался позволить ей уйти так же.

Я позволил Фрэнки налить мне еще одну порцию виски и наслаждался вкусом дорогого спиртного, пока оно перекатывалось в моем горле. Солнце начинало садиться за заливом за огромными окнами, и я сосредоточил свое внимание на этом виде, чтобы не смотреть/пялиться на Уинтер слишком много.