— Тайсон! — крикнул я в последний раз. Если я мог его слышать, то и он, черт возьми, мог меня слышать, но единственным ответом мне был еще более отдаленный лай.
Я стиснул зубы и свернул с тропинки, прикидывая, откуда доносится его лай. Эхо в этой долине играло с тобой, если ты не был достаточно внимателен, но я привык к этому лесу и был уверен в своем маршруте. Прожив здесь целый год, я научился многим вещам, которых раньше не знал. Но этот лес был коварен, и если вы не будете держать себя в руках, то можете стать жертвой всевозможных опасностей. От диких животных до ловушек и внезапных обвалов почвы.
Здесь были старые золотые шахты, и туннели, пробитые в земле людьми, искавшими свою удачу, с такой же вероятностью могли обвалиться у вас под ногами, как и все остальное, если вы окажетесь слишком близко к ним. Не говоря уже о банде Каттеров, которые занимали северную сторону горы и заброшенные золотые рудники для выращивания конопли. Они создали сообщество дикарей, которые управляли своей территорией железным кулаком и не признавали никаких законов. Не то чтобы я сильно с ними ссорился. Я приехал сюда, чтобы убежать от мира и жизни, которая, как я думал, была мне предначертана.
Когда оказывается, что вся твоя жизнь была ложью, мало что можно сделать, кроме как повернуться к ней спиной и оставить прошлое там, где ему и место. Возможно, когда-нибудь мне придется вернуться в Синнер-Бэй1 и столкнуться с последствиями всего, что произошло до моего отъезда, но это было не сегодня. И не завтра.
По крайней мере, сейчас одиночество было моим другом, а Тайсон — моим единственным спутником, и именно так я и хотел. Эта собака могла быть полудиким зверем, но с тех пор, как я нашел бродячую дворнягу, попавшую в силки охотника, она была рядом со мной. И я должен был признать, что был более чем рад его обществу. Так что если дворняга лаяла с таким остервенением, то по меньшей мере я мог прислушаться и посмотреть, что его так взбудоражило.
Ветер бушевал нещадно, и я был наполовину ослеплен разыгравшейся метелью. Она была настолько сильной, что мои следы исчезали позади меня почти сразу же, как я выходил из них. Если бы я не знал эти деревья так хорошо, я бы боялся потерять дорогу обратно к хижине.
Я обогнул скалистый утес, и лай Тайсона стал громче, когда я вгляделся в метель.
— Где ты, мальчик? — позвал я, ветер унес мой голос, как только слова слетели с губ.
Темная фигура мчалась ко мне сквозь снег, и я крепче сжал винтовку, прежде чем узнал черно-рыжую шерсть Тайсона. Он был, по крайней мере, частично немецкой овчаркой, и я наполовину сомневался, не волк ли он, судя по размерам зверя. Хотя он был мягким, как вареное яйцо, как только ты располагал его к себе, и он был злобным ублюдком, если ему не нравился твой запах.
— Вот ты где, мальчик. Что ты уже задумал? — спросил я его, когда он ткнулся холодным мокрым носом в мою ладонь. — Пойдем обратно в хижину.
Я повернулся, чтобы отправиться домой, но он зарычал на меня, схватил край моего пальто и дернул достаточно сильно, чтобы я остановился.
Это было какое-то первоклассное дерьмо Лэсси, если я когда-либо видел такое. Я надеялась, что он не собирается отвести меня к какому-нибудь ребенку, застрявшему в колодце, потому что мне сейчас не нужна была такая драма в моей жизни.
Я бросил на него хмурый взгляд и провёл рукой по мягкому меху его головы, когда сдался и повернулся в ту сторону, куда он хотел, чтобы я пошёл.
Тайсон возбужденно тявкнул и помчался по снегу. Я последовал за ним, прокладывая путь так быстро, как только мог, чтобы не отстать.
Он помчался между деревьями и обогнул огромный дуб, где снова залаял.
Я поспешил к нему как можно быстрее, пока он лаял, и обошел огромный ствол, чтобы посмотреть, что его так взволновало.
Я ожидал увидеть останки убитого горного льва или, может быть, огромную палку, которую он пытался притащить домой, но даже в самых смелых фантазиях я не ожидал найти полумертвую красивую девушку в снегу.
Она прислонилась к дереву, темно-рыжие волосы спадали на бледное лицо, а ее тело свернулось калачиком, пока она дрожала. Она была без сознания и практически без одежды, на ней была лишь тонкая рубашка и рваные леггинсы. Снег оседал на ней, и ее дыхание даже не туманилось, когда вырывалось из ее раздвинутых губ.
— Черт. — Я уронил винтовку и сорвал с себя пальто, упав перед ней на колени.
На ощупь ее кожа была ледяной, когда я протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но дрожь, охватившая ее тело, дала мне знать, что она жива. Я притянул ее к себе и обернул вокруг нее толстый плащ, застегнув его на молнию, даже не просунув ее руки в рукава. Она была крошечной, хрупкой, худенькой, совсем не одетая для такой погоды и слишком близкая к смерти. Я понятия не имел, как, черт возьми, она здесь оказалась, но мне нужно было вытащить ее из этой бури и отнести в свою хижину, пока она не проиграла битву за свою жизнь.
Я сдернул шапку со своей головы и натянул на ее голову, когда ее голова прижалась к моей груди.
Ее ноги были босыми и уже наполовину синими. Будет просто чудо, если она сохранит все пальцы на ногах. Я сорвал с себя свитер и погрузил ее ноги в толстый материал, плотно обернув его вокруг них и закрепив на месте.
Как только это было сделано, я перекинул винтовку через плечо и поднял ее на руки.
Она издала тихий, болезненный стон и прильнула к моей груди, инстинктивно ища тепла моей плоти.
Тайсон взволнованно тявкнул, а затем скрылся среди деревьев, направляясь прямо к хижине, которую мы называли домом.
Я стремительно двинулся за ним, почти переходя на бег, насколько это было возможно в глубоком снегу, неся ее на руках. Если я не доставлю ее домой в ближайшее время, она умрет, и я не собирался этого допустить. Что бы ни привело к тому, что она оказалась здесь, в этой буре, это не могло быть чем-то хорошим. Она нуждалась в моей помощи, и я не собирался ее подводить.
Она была такой легкой в моих руках, что у меня защемило в груди. Что это бедное, хрупкое создание делало здесь? Мы находились в сотне миль от ближайшего города. В этом не было никакого смысла, но сейчас это было неважно. Я вытащу ее из этой бури, а остальное выясню позже.
Тайсон бегал взад-вперед, призывая меня двигаться быстрее, а я пробивался сквозь снег так быстро, как только мог, проклиная себя за то, что не могу идти быстрее.
Наконец впереди показалась хижина, сначала не более чем темное пятно среди падающего снега, но быстро сформировавшееся в форму приземистого деревянного здания, которое я сделал своим домом в прошлом году. Мои ноги загрохотали по ступенькам на крыльце, и я распахнул дверь.
Тепло огня омыло меня, как только мы вошли внутрь, и Тайсон помчался вперед, чтобы плюхнуться в мое любимое кресло. Я был слишком увлечен девушкой, чтобы отчитывать его за это, и, пинком закрыв дверь, направился к камину.
Пока меня не было, он немного потух, поэтому я осторожно опустил девушку на толстый ковер перед ним и пододвинул еще несколько поленьев, чтобы подпитать пламя.
Я скинул заснеженные сапоги и стянул с себя промокшую рубашку, так как начал дрожать. Если я так замерз, пробыв под открытым небом всего несколько минут, то я мог только представить, что чувствовала она.
Я пересек хижину к большой кровати в задней части комнаты, стянул с нее плед и одеяла, достал из шкафа клетчатую рубашку и толстые носки и поспешил обратно к замершей перед огнем девушке.
Ее зубы стучали, и я зарычал от злости, снова задаваясь вопросом, что, черт возьми, с ней произошло, что привело ее сюда, в эту бурю.
— Все в порядке, куколка, — пробормотал я, протягивая руку, чтобы стянуть с нее куртку и свитер. Тонкая рубашка и леггинсы, которые были на ней, прилипли к ее коже из-за растаявшего снега, и я поспешно стянул их тоже.
Я не позволил своему взгляду задержаться на ее обнаженном теле, пока она дрожала передо мной, но я заметил ребра, слишком отчетливо проступающие под кожей, и бесчисленное количество шрамов и синяков, отмечающих ее плоть. Она была такой худой, что это не было здоровым. Такая худоба говорила скорее о недоедании, чем о каком-то диетическом выборе.
