А когда она уедет и я буду уверен, что она в безопасности, мне будет чем себя занять. Потому что эти недели, проведенные с ней, пробудили во мне больше ярости и жажды крови, чем я даже осознавал, что способен на подобное. Даже мысль о мести, которую я планировал обрушить на этих подонков, заставляла мое сердце колотиться от восторга. Они не узнают, что их поразило, когда я приду за ними. Они даже не увидят своей смерти, пока не станет слишком поздно. Не то чтобы я позволил им умереть быстро. Нет, они заработали себе столько боли и страданий, сколько я мог бы причинить. На самом деле, возможно, я бы устроил им соревнование друг с другом. Посмотрим, кто из них сможет продержаться дольше всех, прежде чем пытка станет слишком сильной и они спасутся в смерти.

Я взял наши пустые тарелки и поставил их в раковину, стараясь не расстраиваться из-за того, что это был последний раз, когда я видел две тарелки вместе в течение некоторого времени.

Это было чертовски смешно — так зацикливаться на девушке, которая даже не помнила себя, которой я должен был дать имя, у которой не было голоса. Может быть, я просто слишком долго был один. А может, она действительно была чем-то особенным, и я был дураком, что позволял ей уйти. Но я также прекрасно понимал, что не могу предложить ей ничего особенного, застряв здесь, на этой богом забытой горе.

— Пойдем, — сказал я, мой голос нарушил тишину, когда я стал натягивать пальто и сапоги.

Уинтер сделала то, что я просил, закуталась и натянула слишком большую одежду на свою стройную фигуру.

— По крайней мере, ты сможешь достать одежду своего размера, когда я верну тебя в цивилизацию, — поддразнил я, пытаясь снять напряжение, витавшее в воздухе.

Ее взгляд наконец-то встретился с моим, но единственное, что я в нем нашел, это обиду и предательство.

Улыбка сползла с моего лица, словно меня облили ледяной водой, и я кивнул, словно соглашаясь с чем-то, что она сказала. Но я догадался, что все, с чем я согласился, это с тем, что я был мудаком и подтвердил, что не собираюсь менять свое решение по этому поводу.

Я сказал Тайсону оставаться на месте, когда он поднял голову в восторге от идеи отправиться в путь, но он не мог пойти с нами. Я не мог взять его с собой в город.

Уинтер протянула руку, чтобы погладить его по голове, и я отвернулся от несчастного выражения на ее лице, когда она по-своему прощалась с ним.

Это к лучшему.

Мы вышли на снег, и я впервые за несколько недель посмотрел на голубое небо. Пока все это длилось, метель за метелью наваливала столько снега, что я не раз забирался на крышу хижины, чтобы сбить его. Однажды мне приснился сон, что ночью снег может обрушиться, и я задохнусь под ним, и с тех пор мне приходилось следить за тем, чтобы он не скапливался слишком высоко. Я пережил слишком много дерьма в своей жизни, чтобы умереть вот так. Я заслуживал того, чтобы либо дожить до ста десяти лет и умереть во сне, либо уйти, брызгая кровью и пылая славой. Лишь бы это не было какой-нибудь трагической случайностью, тогда я был согласен с любым раскладом моих карт.

Я скучал по теплу руки Уинтер в моей, которую она не приняла. Обычно, когда мы отваживались на непогоду, чтобы осмотреть хижину на предмет признаков того, что Дюк и его люди или Ромеро приближаются к нам, это делала она. На самом деле, она казалась довольно тактильной от природы, искала утешения в мягких прикосновениях, прислонялась ко мне, когда могла. Думаю, после всего, что она пережила, это имело смысл. Она не знала ничего нежного или заботливого за все то время, что помнила. Хотя иногда я задумывался, не было ли в этом чего-то большего. Но, конечно, возможно, это просто мой член. Рыжеволосая красавица, которую я нашел в снегу, была единственной женщиной, с которой я провел хоть сколько-нибудь реального времени за год. Целый гребаный год без ничего, ни взглядов, ни прикосновений. И вдруг эта красавица стала жить в моем пространстве, спать под моей крышей, есть мою еду. Конечно, у меня были эпические фантазии о том, чем это может обернуться. Но я никогда не собирался толкать ее на что-то подобное. Не после того, через что она прошла. И теперь, когда она уезжала, эти фантазии определенно останутся только в моей голове.

— Я держу снегоход дальше под горой, — объяснил я, когда мы начали спускаться по склону. Я предпочитал держать его подальше от хижины, чтобы у меня всегда был наготове путь к отступлению. Кто знал, когда все может пойти наперекосяк и взорваться у меня на глазах. А зная мою удачу, это был лишь вопрос времени.

Тишина повисла такая густая, что я понял, что она не стала бы со мной разговаривать, даже если бы у нее был голос.

Мы продолжали путь еще две мили, пробираясь через самую густую часть леса, чтобы избежать глубокого снега при спуске. Я ненавидел, что она так злится на меня. Я ненавидел, что мне придется прощаться с ней, зная, что мы расстаемся в плохих отношениях.

— Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь, — начал я, задаваясь вопросом, к чему я вообще веду. — Но я действительно верю, что это к лучшему. Что это безопаснее всего, и что в конечном итоге ты будешь рада, я…

Она ударила меня по бицепсу, и я хмыкнул, повернувшись, чтобы нахмуриться, но вместо гнева на мои слова или предательства, светящегося в ее глазах, я увидел страх. Она прижала палец к губам и прижала руку к уху, заставив меня замереть и прислушаться.

Сначала ничего не было слышно, но потом я уловил это. Слабый гул снегоходов, мчащихся с горы откуда-то сверху.

— Черт, — выругался я, когда их звук приблизился.

Может, мы и находились в лесу, но деревья были достаточно крупными, чтобы их стволы были расположены на расстоянии друг от друга. Если добавить к этому тот факт, что на мне была синяя куртка, а на Уинтер — красная, то становилось ясно, что мы — подсадные утки.

Я огляделся по сторонам, выискивая, где бы ее спрятать, в то время как мое сердце колотилось в предупредительном ритме. Кроме меня, на этой горе жила только одна группа людей. Та самая группа, которая держала в плену мою девочку.

Я заметил дерево с густой листвой и ветвями, достаточно низкое, чтобы дотянуться до него, и схватил Уинтер за руку, подталкивая ее к нему.

Достигнув ствола, я развернул ее лицом к себе и заглянул в ее зеленые глаза, в которых были вопросы, которые я не успевал расшифровать, не говоря уже об ответах.

— Не высовывайся, куколка, — пробормотал я, поймав ее талию между своими руками и подняв ее на ноги, чтобы она могла дотянуться до ветвей над моей головой.

Она послушно вскарабкалась наверх, поставила ботинок на мое плечо, чтобы подтянуться, а затем вскарабкалась на ветку над нами.

— Лезь, — призвал я, отступая назад и оглядываясь по сторонам, так как звук снегоходов становился все ближе.

Она начала двигаться вверх по дереву, дотягиваясь до более высокой ветки, затем до другой, но прежде чем она смогла забраться еще выше, появились снегоходы, проносящиеся сквозь деревья прямо ко мне. Всего их было шесть, за рулем каждого сидел один мудак, а сзади к ним были привязаны пакеты.

Я смотрел между ними, прижавшись спиной к одному из высоченных стволов, и молился, чтобы они просто проехали дальше, не обращая на меня внимания, но, конечно, удача была не на моей стороне.

Как только ведущий водитель поравнялся со мной, он выкрикнул приветствие, словно мы были старыми друзьями, и развернул свой снегоход по кругу. Остальные последовали его примеру, вздымая снег вокруг нас и, к счастью, умудрившись уничтожить след, который мы оставили на снегу и который привел бы их к дереву Уинтер.

Я бросил взгляд в ее сторону и увидел ее там, держащуюся за ствол, прячущуюся в тени, ее глаза расширились от страха, когда она посмотрела на меня. Я быстро отвел взгляд, не желая, чтобы они заметили мое внимание к ней.

Через пару минут после того, как они разогнали свои двигатели и вздымали снег вокруг меня, в то время как я, сложив руки, ждал их, лидер остановился передо мной и заглушил свой двигатель.