— Если мне придется. Садись в машину.

— Сильви, что ты сделала с Хитом?

— Давай просто скажем, что он не захотел меня слушать и сел в машину, как хороший маленький мальчик, — она помахала пистолетом вокруг. — Как он узнал на собственном горьком опыте, плохие маленькие мальчики ездят в багажнике. Сейчас же. Садись. Внутрь.

Я с вызовом скрестила руки на груди, пытаясь обдумать свой следующий шаг.

— А если я этого не сделаю?

Сильвия снова подняла пистолет.

— Тогда у меня в багажнике будет два трупа. Очень скоро, если ты не пошевелишь своей задницей.

Я огляделась, но ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия, не было в пределах досягаемости. Я могла бы закричать, но если Хит не мертв, он умрет, если я ее напугаю.

Имея ограниченный выбор, я шагнула к двери со стороны пассажирского сиденья, которую Сильвия держала открытой.

— Тебе это с рук не сойдет.

Сильвия откинула голову назад и рассмеялась.

— Здесь, в глуши, я сомневаюсь, что кто-то будет скучать по тебе, старина.

Любая идея, которая могла прийти мне в голову, чтобы проскользнуть и уехать, пока она обходила машину, исчезла, когда я увидела пустой замок зажигания.

Она ухмыльнулась, когда села и помахала ключами у меня перед носом.

— Думаешь об них?

Из багажника не доносилось никаких звуков.

— Хиту нужна медицинская помощь.

Сильвия закрыла дверцу машины.

— Тогда, я бы посоветовала тебе побеседовать с доктором Гуглом. Если ему нужна помощь, все в твоих руках.

Паника сдавила мне горло.

— В хижине нет интернета.

Она прикрыла рот пальцами в притворном вздохе. Потом закатила глаза и включила передачу. — Полагаю, тогда у тебя есть проблема, не так ли?

Я уставилась на Реджи сверху вниз. На самом деле, она была жалкой. Даже больше, чем обычно. Она забыла, кто она такая, и, что более важно, кто такая я. В этом мы обе были виноваты.

Она должна была знать, что я из тех, кто всегда соблюдает клятву. Я бы ни за что не выстрелила в нее, но от одного дуновения пистолета она растаяла, как яблочный пирог ее бабушки. Прикованная к главной несущей балке в центре хижины, Реджина почему-то показалась мне меньше, чем тогда, в своей шикарной квартире. Ее глаза потемнели от жидкой полуночной туши, и не было никаких сомнений, что она не потрудилась подкрасить свои редкие брови, не сегодня. Мне хотелось смеяться. Я хотела спросить ее, стоит ли нарушать клятву, и думает ли она, что старый спа-центр у Хендерсона все еще в строю и работает. Но я этого не сделала. Нам предстоял долгий путь, прежде чем мы смогли все исправить, и, судя по напряженной позе моего крошечного друга, это будет нелегкая работа. Реджи всегда была упрямицей. Но и я тоже.

― Ну? ― потребовала я, положив руки на бедра и намеренно слегка наклонившись к ней, просто чтобы прояснить наше положение. Я, конечно, достаточно долго изучала язык тела, и пришло время использовать его с максимальной пользой.

― Чего ты хочешь? Тебе не кажется, что это немного чересчур? Выписан ордер. Ты думаешь, тебе это сойдет с рук? Если ты просто позволишь мне пойти и проверить Хита, мы сможем тебе помочь. Никто не узнает.

Меня от нее тошнило. Все, что я могла видеть, это ее двенадцатилетнее «я», хнычущее под тяжестью своего, приятного на вид, волосатого дяди. Она была такой же слабой, как Пол, который все еще верил, что на самом деле он биологический отец Ханны. Я устала от секретов и лжи, и что-то в том, что я снова была в хижине с Реджи, подсказывало мне, что пришло время рассказать правду.

Конечно, она была права. В любую минуту могли приехать копы, но, глядя на нее сверху вниз, я поклялась себе: никто из нас не уйдет, пока она не услышит все это. Она могла притвориться, что не знает или что ей никогда не приходило в голову, от чего я отказалась, чтобы держать ее подальше от ее дяди. Но не теперь. А ее приятель Хит? У него не было ни малейшего шанса даже попытаться ее спасти. Никуда не годный. Выглядит точь-в-точь как дядя Джо. Даже иронично. Что-то типа «комплекс папочки», но через третьи руки. О, Реджина, Реджина. Что мне с тобой делать?

― Да. Это мило. Но я сумасшедшая, как летучая мышь. Разве не это ты сказала Ханне? Разве не это ты говоришь обо мне? Честно говоря, Реджи, мне все равно, что они со мной сделают… Ты когда-нибудь смотрела на Ханну достаточно внимательно и пристально? Может быть, в ее глаза?

Реджи сморщила нос и наклонила голову, явно слишком глупая — скорее всего, занятая собой — чтобы заметить это.

― Тебе нужна помощь, ― ответила она наконец.

― Отлично. В этом мы можем согласиться. И ты единственная, кто может мне помочь.

― Как же?

Я не собиралась так просто отдавать ей это. Кроме того, мне хотелось пить. Моя вторая встреча с тогдашним, сильно накачанным наркотиками, Хитом истощила меня. И я инстинктивно знала, что грядет нечто большее. Повернувшись к ней спиной и подойдя к краю старого грязного прилавка, где мы когда-то готовили овсяное печенье с изюмом, я схватила бутылку с водой. Сняв колпачок и поднеся полузамерзшую воду к губам, я опрокинула ее, позволив кусочкам льда растаять на языке и выпустить изо рта струю горячего воздуха.

― Ну? ― настаивала Реджи, перенося свой вес слева направо.

На секунду я подумала, не предложить ли ей сесть на что-нибудь более удобное, но наблюдать, как она дрожит и пытается согреться, было комично. Всегда была тряпкой, когда дело касалось погоды. Я никогда не забуду тот год, когда я съела свою зарплату, покупая ей высокотехнологичный дистанционный стартер для ее машины, а она так и не удосужилась его установить.

Самоуверенная. Вот кем она была. Если что-то было не о ней или о чем-то, что удовлетворяло ее потребность в немедленном удовлетворении, моя лучшая подруга просто этим не интересовалась. Мало что изменилось со времен средней школы, когда я наконец убедила ее дядю, что у меня сиськи красивее, и лучше, когда цыпочка действительно этого хочет или не ханжа.

Снова поднеся пластиковую бутылку к губам, я сделала еще один глоток. В этот раз это было не потому, что я хотела пить. Это было потому, что я знала, что ожидание убивает ее. Допив остатки воды, я швырнула пустую бутылку на пол и улыбнулась ей сверху вниз.

― Холодно?

― Можно сказать и так, ― ответила она.

― Всегда было холодно. Помнишь, как ты взяла четыре спальных мешка в поход в марте?

Реджи кивнула.

― Я спала без одеяла. Даже тогда ты забрала все, что у меня было. После этого я болела целый месяц. Если тебе действительно так холодно, я могу подбросить дров. Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы добраться сюда, и я уже справилась с этим.

Реджи склонила голову. Это не означало, что она сожалела. Это все, что я знала. Если я и знала что-то наверняка о своей лучшей подруге, так это то, что она брала то, что могла получить, и никогда не оглядывалась назад. Честно говоря, цыпочка была неблагодарным монстром и всегда им была. Ее собственная мать сказала это, пытаясь разрушить такую семью, как эту. И для чего? Это не было похоже на то, что Реджи не была рядом или что Джо был таким плохим. Черт возьми, этот человек был огромен и постоянно снабжал нас бесплатной выпивкой. Никаких изменений в фактах не произошло. Я сама была там, чтобы увидеть, как все это происходит, но на самом деле этого не произошло. Я ненавидела себя за то, что просто увидела это тогда. Но договор есть договор, и я зашла так далеко не для того, чтобы отступать. Были вещи, которые ты не мог изменить в прошлом.

― Твоей матери было бы противно, ― сказала я.

Реджи вскинула голову.

― Оставь ее в покое.

― Почему? Потому что вы двое были так близки?

― Потому что все это нелепо, и это не твое дело. Я не знаю, чего ты хочешь от меня, но все, чего я хочу, это чтобы ты оставила меня в покое…Дело в деньгах? У меня есть наличные.