- А чего тут думать? - Владимир махнул молотом. - Расхерачим эту хреновину и дело с концом.

- Не получится, - подал голос Чумарь. Парень был синий от холода, из носу у него постоянно текло, и рэпер неудержимо шмыгал. - Тут плетений вагон. И две тележки. Этот саркофаг ещё тыщу лет простоит.

Как только парень это сказал, я их тоже увидел. Синие, желтые, красные нити оплетали саркофаг, как паутина. Узор был настолько сложным, что в попытке разобраться, глаза просто собирались в кучку.

Чумарь, тем временем, со знанием дела ползал вокруг саркофага, водя над его поверхностью открытыми ладонями.

- Тут неделю возиться, дядя Вова, - бросив своё занятие, он подошел к дознавателям. - Да и то не факт, что получится расплести. Спецы работали: замкнули на три контура, и каждый по отдельности не разомкнуть. Если что-то пойдёт не так, весь остров можно раздолбашить.

- Сергеич, - позвал Котов. - А может, того... Ну его на фиг.

- Лихо питается силой святого острова, - задумчиво проговорил Алекс. Его нельзя здесь оставить.

- А зачем его вообще сюда приволокли? - спросил я. - Если это такая опасная хрень, зачем было тащить её на Валаам, строить монастыри...

- Кто бы знал, - буркнул шеф. - Девятьсот лет прошло. Если кто и ведает, нам не скажет. Но мне это надоело: ни вздохнуть, ни пёрнуть, уж простите мой французский... Надо вытащить этот хлам, отвезти в Москву и сдать Светлейшему князю. Пусть разбирается.

- Сергеич, - мягко сказал майор. - Ты всё ещё упускаешь из виду: этот хлам, как ты выразился, достать не так-то и просто.

- А это на что? - шеф вытащил из-за пазухи древнюю книжицу и помахал ею перед нами. - Те, кто запечатывал мощи, знали, что рано или поздно их придётся изымать. И оставили инструкцию.

- Ух ты! - Чумарь ловко выхватил у шефа гримуар - тот и вякнут не успел. - Отстегнул застёжку деревянного оклада, перелистнул несколько страниц... и с виноватой гримасой отдал книжку назад. - Тут на каком-то тарабарском языке, да ещё и от руки. Нифига не понятно.

- А не суй шаловливые ручки, куда не след, - Владимир отвесил рэперу воспитательный подзатыльник.

- Это старофранцузский, - пояснил Алекс. - Гримуар одиннадцатого века, понимать надо... К счастью, вторым родным языком вашего покорного слуги является как раз французский.

- А тебе не кажется, что новый и старый французский - это две большие разницы? - осторожно спросил Владимир.

- Не кажется, - с апломбом улыбнулся шеф. - Точнее, это действительно разные вещи: в старом французском много латинских корней. Но опять же: маленьким ученикам Царскосельского лицея оную латынь вдалбливали буквально розгами... И захочешь - не забудешь. Так что всё под контролем.

- Ну, если ты так говоришь, - похоже, ни Владимира, ни Котова мой шеф не убедил.

- Давайте попробуем, - может, я тоже не был уверен на все сто процентов. Но кто-то же должен поддерживать шефа. Я где-то читал, что в магии уверенность - это половина успеха.

- Отойдите все и образуйте круг, - начал командовать Алекс. - Да нет, надо мысленно начертать пентакль и встать в вершинах его лучей.

- Хорошо, что нас пятеро, - ядовито буркнул майор. - А вот было бы четверо, что тогда делать?..

- Нарисовали бы квадрат, всего-то делов, - пожал плечами шеф. - Главное здесь не количество углов, а сила намерения. Усёк?

- Понял, ваше святейшество, - было видно, что Котову все эти фокусы сильно не нравятся. Мне кажется, будь он один, и имей задачу вытащить мощи - он бы просто сдвинул крышку и вытащил. И никакая магия ему бы не помешала...

Но Алекс любил поиграть. Театр одного актёра - его любимое хобби. И кто я такой, чтобы отказывать шефу в развлечении? Тем более, что он прав.

Потому что вытащить-то майор бы вытащил. Но с какими последствиями - это уже другой вопрос.

Итак. Мы встали в лучах воображаемой пентаграммы. Алекс, разумеется, в вершине центрального луча. Дальше он велел выбросить все мысли из головы и сосредоточиться на пустоте... Ага. Не думай о белой обезьяне.

Ознакомившись с оглавлением, шеф полистал книжечку, нашел нужную страницу, бегло проглядел текст глазами и объявил:

- Как я и думал, ничего сложного. Любой хорошо образованный ребёнок справится!

На его щеках горели красные пятна. Я чувствовал: шеф поймал кураж. Это означало, что он боится. Жутко боится. Но всё равно будет делать то, что должен. А там - будь, что будет.

Это качество мне в нём очень импонировало. Сам такой. И поэтому прекрасно понимаю, каких усилий и душевных мук стоит шефу его кураж.

Алекс начал распевно и не торопясь произносить незнакомые фразы. Во французском я был не силён: после универа налегал на языки иранской группы, но отдельные слова и общий смысл улавливал.

Голос его креп, густел, отдаваясь эхом под высоким пещерным сводом. Затихло всё. Суетливые стрижи прижухались в своих гнёздах под потолком, ветер перестал свистеть в каменных сталактитах. Мы перестали дышать.

В словах, произносимых шефом, я уловил мрачный ломаный ритм, и невольно стал ему вторить. Слова грохотали, перекатываясь на языке, как камнепад, рождая незнакомую вибрацию.

Бросив взгляд на саркофаг, я чуть не сбился с ритма: цветные нити расплетались. Они поднимались над каменным ложем, подобно веткам молодого плюща, но каждая ветвь вилась отдельно от других.

Постепенно я вошел во вкус: поймать ритм фонем, выстроить общий рисунок языка было не сложно. К тому же, латынь, прародитель всех европейских языков, давала чёткие отбивки в корнях и окончаниях слов.

Владимир смотрел на меня с удивлением. Майор напротив, ушел в себя, сцепил руки и стоял в позе готового на всё телохранителя.

А Чумарь помогал. Изо рта его, как всегда, летела каша, но в ней угадывался тот же ломаный рваный ритм, что и в стихах Алекса...

И тут до меня дошло! То, что делал шеф, было удивительно, уникально, офигенно круто! Глазами он водил по строчкам древнефранцузского текста. Но тут же, на ходу, перестраивал, перекраивал его, создавая причудливую стихотворную вязь. На древнем чужом языке!

Он слагал стих, как дышал, поэзия билась в ритме его сердца, его дыхания, в ней чувствовался ток его собственной крови.

Вот это талант! Вот это настоящее мастерство!.. - чувства захватили меня настолько, что на глазах выступили слёзы. Я чуть не сбился, но вовремя взял себя в руки, подхватил нить - мне досталась синяя - и удержал.

Как-то так получилось, что рэпер взял желтую нить. Но шеф, со своей красной нитью заклинания, без сомнений, вёл первую скрипку. Он был великолепен. И знал это.