- Кажется, мы уже встречались, - сказал я вежливо. - Ллигур, я не ошибся? Ученик чародея Асмодея.
- Точно, - зубы пловца отбивали громкую дробь. - На вечеринке в честь дня рождения Иды Геркулановны!.. Вы были с очень интересной дамой... Мы с вами тогда хорошо поболтали об особенностях охоты на упырей.
- А вот теперь ты решил поохотиться на меня, - я широко улыбнулся.
- Н-ничего личного, - просипел пловец.
- Только бизнес, я прекрасно понимаю. Что ж, - я светски шаркнул ножкой. - Не смею задерживать. Останетесь в живых - пишите в твитер...
Я знал, что Алекс его не убьёт. Погоняет, покормит голодающих по осеннему времени пиявок - и отпустит от греха.
На кухне меня окутали запахи свежесваренного кофе, топлёных сливок и горячих булочек. Прикрыв глаза, я секунду постоял, наслаждаясь этим ощущением. Словно ничего и не было. Словно и нет могилы с моим именем на старом еврейском кладбище...
Антигона читала газету. Сегодня она была в ярком розовом свитерке, бледно-голубых джинсах и с новой причёской: вместо обычной гули на макушке, волосы её были заплетены в множество плотно прижатых к голове косичек. На макушке косички топорщились расплетёнными кончиками, отчего затылок её был похож на ядрёную ярко-рыжую луковицу.
"Ведомости" - прочёл я название, когда шел к своему табурету. Буква "е" была заменена на старинную "ять", а шрифт набран крупно, чёрными буквами по сероватой бумаге.
Устроившись поудобнее, я издал душераздирающий вздох. Антигона, поняв намёк, отложила сухо шелестящие листы, прошла к холодильнику, достала трёхлитровую банку с густой и чёрной, как смола, жижей. Опрокинула край над белой фарфоровой чашкой, и когда та наполнилась, открыла дверцу микроволновки.
- А можно холодной? - спросил я без всякой надежды.
- Отец Прохор велели греть.
Звенькнул сигнал и чашка с тёплой свиной кровью встала передо мной, как свершившийся факт.
Я невольно вдохнул аромат и содрогнулся. Кровь - чёрная, густая, с мелкой пеной пузырьков, одновременно внушала отвращение и трепет удовольствия.
- Давай, - подстегнула Антигона. - Глоточек - за маму, глоточек - за папу, глоточек - за дядю Алекса...
Зажмурившись, затаив дыхание, я выпил её, как лекарство. Привычно подавил рвотный спазм, взял протянутую Антигоной сигарету, закурил...
По жилам расходилось тепло. Где-то внутри, в животе, разжался стальной капкан, выпустив мой желудок на свободу.
Я чувствовал, как на бледную кожу лица возвращаются краски, как в ямке над ключицей вновь начинает биться пульс...
- Ну вот, - Антигона забрала чашку и пошла к раковине сполоснуть. - Хоть на человека стал похож. А то шалается по ночам, как голодный вурдалак. Не зря они на тебя охотятся...
- Зачем они так со мной, а?
Дым сигареты был горьким и вкусным. Единственное оставшееся мне человеческое удовольствие...
- Что я им такого сделал? Ведь мы на одной стороне!..
- А ты их бесишь, - доходчиво пояснила Антигона, вновь берясь за газету.
- Я же не виноват, что стал... Таким.
- Вот именно, - вредная девчонка усиленно делала вид, что читает.
- Не понял.
Вздохнув, она опустила газету.
- Знаешь, что бы они отдали за то, чтобы оказаться на твоём месте?
- В "Петербургских тайнах"? На побегушках у Алекса?..
- Ты знаешь, о чём я, - ресницы у Антигоны сегодня были выкрашены зелёной тушью. Это её ничуть не портило, и даже придавало глазам загадочной глубины. - Любой из них отдал бы всё за то, чтобы получить твою силу. И кстати: это вполне себе возможно, если удасться тебя кокнуть. А ты ещё и кровь пить не хочешь...
- Но я же пью!..
- "Но я же пью..." - кривляясь, передразнила девчонка. - Одну чашку, через два дня на третий. А должен - каждый день, утром и вечером, как часы.
- Часы не пьют кровь, - привычно поддел я. Антигона молча закатила глаза.
Эта пикировка уже вошла в привычку. Для меня она была, как хорошая горчица к бутеру с ветчиной. Ни того, ни другого попробовать я уже не мог, так что яд, изливаемый вредной девчонкой, оставался единственной моей приправой.
- Солнце, солнце, загляни в оконце... - в кухню влетел весёлый, как жаворонок, Алекс. - Если кто не понял, то солнце - это я.
Выхватив у Антигоны газету, шеф упал в кресло.
- Звезда моя, а где кофе? - вопросил он тоном посетителя кафешки, второй час дожидающегося своей очереди.
- Газетку подвиньте, - неласковым тоном посоветовала звезда.
Алекс приподнял газету. На столике рядом с ним исходила сивушным паром полувёдерная кружка - шеф пил только "по-ирландски".
Приподняв бровь в знак благодарности, он углубился в чтение.
- Вот послушайте, - изрёк он через минуту. - В детском лагере отдыха "Свинья копилка" мальчик Петя вывел настоящего василиска.
- Брехня, - фыркнула Антигона. - Я тоже пыталась, в детстве. Только яйца протухли, а мне влетело за порчу продуктов.
По справочнику Геродота, василиск рождается из яйца, высиженного петухом, так что технически Антигона была права. Только Геродот почему-то не уточняет, что яйцо должно быть змеиным, а высиживать его должен петух непременно чёрной масти с красными шпорами...
- Василиск выбрался из клетки и закаменил половину лагеря, - продолжил читать заметку Алекс. - А потом сбёг в лес, и теперь терроризирует близлежащие деревни.
- Местность, поди, выставку народного творчества напоминает, - хихикнула Антигона. - Сплошь статуи в интересных позах.
- Интересно, как объясняют данный феномен официальные власти? - спросил я.
Алекс пробежал несколько строчек.
- Говорят, заморозки в той губернии необычайно крепкие да ранние. Даже туристы стали приезжать: полюбоваться на ледяные скульптуры. Особенной популярностью пользуется композиция "мальчик с писающей собачкой", и монументальный диптих "Тёща, гоняющая зятя коромыслом".
Мы с Антигоной грохнули.
- Шеф, вы не шутите? - спросил я, вытирая слёзы. - Это же театр абсурда какой-то.
- Весь мир - театр, - хладнокровно пожал плечами Алекс и принялся читать дальше. - В Уральской области объявился шатун.
