В холле, возле ординаторской, висела плазма. Некоторые пациентки приходили сюда смотреть фильмы на большом экране.

- Всем, - устало пояснила Ирина Ивановна. – Но у нас в отделении демократия, что означает власть большинства. Поэтому если шесть человек хотят смотреть сериал, а вы одна - передачу про политику, то выбор делается в пользу сериала.

- Эти сериалы – мерзость! – рокотала Тамара Аркадьевна. – Они пропагандируют пьянство, разврат и наркоманию!

- Полностью с вами согласна. Но ваши политические ток-шоу ничуть не лучше, там такие же проплаченные актеры участвуют.

- Я на вас жалобу напишу! – злобно пообещала Тамара Аркадьевна. – В министерство!

- Вот он наш менталитет, - вздохнула Ирина Ивановна. – Как плохо человеку – кричит: «Доктор, спасите!». А когда сделаешь все возможное и невозможное, и человеку полегчает – никто благодарность на сайт министерства не пишет. Зато жалобы строчат регулярно. Вот в министерстве и считают, что поощрять нас не за что, зато на ковер регулярно вызывают.

- Дианка, - толкнув меня в бок, прошептала Маша. – Давай хоть мы благодарность напишем? А то и вправду, несправедливо это.

- Нужно написать, - согласилась я. – Вот выйдем отсюда и напишем.

- Тамара Аркадьевна! – повернулась Маша к соседке. – Если хотите, могу дать планшет, я все равно им не пользуюсь, а все передачи можно смотреть в интернете.

Тамара Аркадьевна сделала каменное лицо и царственной походкой поплыла в свою палату.

- Ох уж и характер! – покачала головой Ирина Ивановна. – Хорошо хоть скоро на выписку.

Вечером в нашей палате были очередные посиделки.

А к Маше как раз приехала мама. Она вошла в палату в халате и бахилах и с трудом поставила на тумбочку тяжелую сумку.

- Ну что, девчушки-беремушки, - весело произнесла она. – Чебуреки будете? Тепленькие еще, только нажарила. С мясом и с сыром, налетайте!

- Ух, ты, - восхитились мы. – Конечно, будем!

Тут раздался стук в дверь. В палату заглянула Тамара Аркадьевна.

- Вы про планшет серьезно говорили? – посмотрела она на Машу. – Мне всего на час, хочу Соловьева посмотреть.

- Да, конечно, - улыбнулась Маша, вытаскивая из тумбочки планшет. – Смотрите сколько хотите, мне он не нужен, телефона вполне хватает.

- Тамара! – всплеснула руками Машина мама. – Ты ли это? Сколько зим сколько лет!

- Алевтина! – изумилась Тамара Аркадьевна. – Я тебя со слепых глаз не признала, богатой будешь!

Женщины обнялись.

- Машенька, - обернулась к Маше ее мама. – А почему ты не сказала, что лежишь вместе с тетей Тамарой?

- Тетя Тамара… - неуверенно начала Маша.

- Забыла что ли? Тетя Тамара, моя начальница, главбухом у нас в стройуправлении работала. Ты у нее на компьютере в шарики играла, а на обратной стороне испорченных бланков рисовала цветочки. А муж ее, дядя Коля, тебя на машине катал. Вспомнила?

- Вот теперь вспомнила! – радостно сообщила Маша. – Здравствуйте, тетя Тамара! Вот не зря мне ваше лицо знакомым казалось.

- Машенька, деточка, - изумилась Тамара Аркадьевна. – Как ты выросла! Взрослая совсем. Ребеночка ждешь?

- Восемь лет забеременеть не могла, - понизила голос Машина мама. – И вот, наконец, такая радость.

- Тьфу-тьфу-тьфу, - сплюнула Тамара Аркадьевна. – Алевтина, а ты сама как, как тоя старшая девочка?

- У Женьки уже двое ребятишек, - гордо призналась Машина мама.- А наше дело пенсионерское – скрипим с Ваней потихоньку: коты, дача, внуки. А твой Николай как? Слышала, он в Америку летал лекции читать.

- Никак, - у Тамары Аркадьевны дернулась щека. – Нет его больше.

- Умер? – ахнула Машина мама. – Господи, горе-то какое…

- Как по мне, то лучше бы умер, - печально вздохнула Тамара Аркадьевна. – Я бы поплакала, но память о нем осталась бы светлая. А так… развелись мы. Нехорошо развелись.

- Вот это да… - Машина мама покачала головой. - Если бы кто другой сказал, не поверила бы. Вы же идеальной парой были – он всю жизнь с тебя пылинки сдувал.

- Ага, - саркастически ухмыльнулась Тамара Аркадьевна. – Сдувал-сдувал, да и сам сдулся. Очень мерзкая история вышла, даже вспоминать противно.

- И не надо! Давай о другом поговорим. Юлька-то твоя как? Замуж вышла?

- Юлька в Германию уехала. Замужем, детей пока нет вроде, - отчиталась Тамара Аркадьевна. – А вообще я с этой змеей уже два года не общаюсь.

- Почему? – удивилась Машина мама.

- Она поначалу, как эта вся гадость случилась, меня поддержала и с Колей общение прекратила. А потом слышу, по телефону щебечет: «Папочка, а что ты думаешь по такому вопросу? Я с тобой посоветоваться хочу». Предательница! Я ей прямо заявила, что жить с ней в одной квартире не желаю. Съехала она на съемную, а потом как-то быстро выскочила замуж и укатила заграницу. Я даже на свадьбе не была.

- Жестко ты с ней! – вздохнула Машина мама. – Девочку все же понять можно, какой ни есть, а отец, другого-то у нее не будет.

- Лучше никакого отца, чем такой! – убежденно заявила Тамара Аркадьевна. Почесала подбородок и вздохнула: - Ах, все равно ты теперь  через общих знакомых узнаешь. В общем, дело так было…

Она присела на стул и начала рассказ.

- Коля кроме своей преподавательской деятельности еще и на дому репетиторством подрабатывал. Готовил абитуриентов к поступлению в ВУЗ. И, видать, так доходчиво высшую математику объяснял, что одна из его учениц забеременела. Школьница, представляешь?

- Ужас! – выдохнула Машина мама.

- Но шестнадцать ей на тот момент было, - ухмыльнулась Тамара Аркадьевна. – Возраст согласия. Хоть под статью уголовную не попал. Я этой швабре денег на аборт предлагала, но она не взяла. Уперлась – буду рожать.

- И как – родила? Коля к ней ушел?

- Родила, - согласилась Тамара Аркадьевна. – А козел этот лысый так за ней бегал, аж противно: в любви клялся, на коленях стоял, замуж звал. Только послала его малолетка подальше – подала на алименты и живет на них с каким-то хмырем припеваючи. У Коли большие официальные зарплаты, он ведь кроме университета еще и в международном учебном центре работает, за границу постоянно летает.

- А ребенок точно его? – задумалась Машина мама. – Вдруг его девка обманула, чтоб на деньги развести?

- Его, - вздохнула Тамара Аркадьевна. – Генетическую экспертизу делали. Он, конечно, после всего этого попытался ко мне вернуться, прощения просил, но только зачем он мне такой? В общем, осталась я на старости лет одна-одинешенька.

- Да уж, не позавидуешь, - посочувствовала Машина мама. – А здоровье-то твое как? В больницу с чем попала?

- Нормально, - отмахнулась Тамара Аркадьевна. – Разрезали-зашили, послезавтра выписывают. Пойду прилягу, а то шов ноет.

Она захватила Машин планшет и поковыляла к выходу.

- Да уж, сдала Тамарка, - печально прокомментировала Машина мама, после того, как за соседкой закрылась дверь. – Растолстела, обрюзгла. А ведь такая была раскрасавица – вечно нарядами заграничными щеголяла. И по жизни легко шла: придешь к ней бывало на проблемы пожаловаться, а она рукой махнет: «Ерунда это, Алевтина, плюнь и разотри! Сейчас мы тебе матпомощь выпишем, и все порешаешь». За своих девчонок из бухгалтерии горой стояла: и премии нам всегда у начальства выбивала, и матпомощь, и подарки к праздникам. Жаль, что жизнь ее так подкосила.

Тут она заметила сиротливо стоящую на тумбочке сумку:

- Ой, мы же совсем про чебуреки забыли! Кушайте скорее, пока они окончательно не остыли.

Она посмотрела на дочь:

- А ты, Машенька, отнеси парочку Тамарке, она всегда мои чебуреки хвалила…

Вечером следующего дня мы традиционно собрались на вечернее чаепитие.

В самый разгар посиделок в дверь постучали. На пороге стояла Тамара Аркадьевна. На ней были брюки, короткий светлый плащик и яркий, я бы сказала – легкомысленный, шарфик. Волосы ее были уложены в аккуратную прическу, на лице – легкий макияж. В таком виде она казалась неожиданно моложавой и даже цветущей. Соседка улыбнулась: