Так и не вспомнив, кого ей напомнила девушка с обертки, тетя Валя швырнула мусор в мешок и, взвалив его на плечо, побрела к двери. Но всю дорогу бубнила про себя: «Где же я ее видела? Ну где?» Ответ тетя Валя могла получить тут же – если бы хоть раз обернулась. Ибо на стене, где были развешаны изображения егоровских жен, имелся в точности такой портрет, какой она совсем недавно видела на обертке печенья.

Арина Алексеевна Егорова, последняя жена Федора, пропавшая без вести в 1917 году, вот кто был лицом американской фирмы «Lucky», производящей разнообразные мучные изделия, в том числе печенье всевозможных сортов. И самым популярным ее продуктом был тот, который с таким удовольствием ел конопатый мальчик: «Lucky Arina» – «Счастливая Арина».

Стоял май. Тот чудный солнечный месяц, когда листва брызжет сочной зеленью, сады утопают в цвету, а небо чистое, словно родниковая вода.

Арина сидела на широком подоконнике и с высоты третьего этажа наблюдала за жизнью на набережной. Было воскресенье, и люди, нарядные и веселые, гуляли по улице, катались в открытых экипажах, ели мороженое господина Кука, американца, державшего по соседству кондитерскую. Особенно Арине нравилось разглядывать наряды дам и отмечать при этом, что платье, в которое ее сегодня нарядили, нисколько не хуже, чем у них. Она спрыгнула с подоконника и подбежала к большому зеркалу, висящему на стене. Оттуда на нее смотрела хорошенькая девчушка с золотыми локонами и смеющимися серыми глазами, одетая в чу`дное голубое платье из шифона – узкое до талии и пышное от нее. Из-под подола выглядывали кружевные панталончики, носочки были белыми, а туфельки, заказанные в самом Париже, синими. В волосах, забранных в два хвоста, красовались искусственные незабудки.

Арина заливисто рассмеялась и бросилась к противоположному окну. Вид из него был еще интереснее: по Волге, величественной и неторопливой, плыли грузовые суда, тяжелые баржи, небольшие прогулочные катера, на берегу стоял древний кремль, а на холме, там, где река делала изгиб, возвышалась белокаменная Рождественская церковь, построенная еще при деде Арины.

В этот дивный ясный день Арине исполнилось шесть. Ее нарядили, немного покормили… Чуть-чуть, чтобы не испортился аппетит… И позволили подождать папу в ее любимой бальной зале. Почему девочке так нравилось именно это помещение, не знал никто, кроме отца, которому Арина под страшным секретом призналась. Кроме широких подоконников, с которых можно наблюдать жизнь города, в зале было множество зеркал в золотых рамах, картин, огромных напольных ваз, а еще мраморный пол, лепной потолок и гигантская хрустальная люстра, вся переливающаяся даже будучи незажженной. И все это великолепие напоминало девочке о дворце сказочного короля, в котором она никогда не была, но мечтала оказаться. Стоило ей остаться одной в комнате, как она, напевая себе под нос, начинала вальсировать по залу, останавливаясь у зеркал и представляя, как будет танцевать, когда вырастет, на балу у императора. Вот и сейчас, не выдержав, она зажала подол своего платья в ладошках и закружилась под звуки вальса, доносящиеся с улицы через открытую балконную дверь.

Чудное-чудное утро! Она обожала дни своего рождения не только потому, что ее наряжали в лучшие платья и заказывали у господина Кука гигантский торт с лебедями, но и потому, что этот день папа посвящал только ей. Обычно они выходили из особняка после торжественного обеда, который давали в их доме по случаю праздника, немного шли пешком, потом садились в коляску, запряженную неизменно тройкой белых коней, не спеша ехали по набережной – при этом все смотрели на них: кто-то здоровался, кто-то просто улыбался, – и махали прохожим, а вволю накатавшись, заворачивали в сторону парка и там выходили, садились на лавочку около фонтана и кормили голубей. Каждый раз после того, как этот чудесный день заканчивался, Арина с замиранием сердца начинала мечтать о следующем. Сегодня же все было еще впереди, и девочка, сгорая от нетерпения, ожидала момента, когда папочка пригласит ее к гостям, перед которыми она должна присесть в реверансе и сказать «добрый день», а после, примерно через полчасика, они отправятся на прогулку.

Арина отложила сумочку с хлебом для голубей, которую ей приготовила няня, расправила платье и степенно села. Теперь она взрослая – ей шесть! Надо учиться себя вести, ведь скоро она станет девушкой и ей придется искать себе мужа, а невоспитанным дамочкам хорошие мужчины не достаются. Так говорила няня, и ей Арина верила.

На лестнице раздались шаги. Девочка решила, что это за ней послана горничная, дабы отвести к гостям, и приосанилась еще больше.

Дверь отворилась. В комнату вошел папа в сопровождении неизвестной женщины в строгом сером платье.

– Папочка! – взвизгнула Арина, тут же забыв о том, что стала степенной дамой.

– Детка, – отец ласково чмокнул дочь в лобик и представил: – Познакомься. Мадам Фурше, твоя гувернантка.

– Добрый день. – Арина отдала дань вежливости и даже присела в реверансе, но была недовольна тем, что папа испортил такой прекрасный день. Она знала, что скоро приедет какая-то француженка обучать ее наукам и манерам, но не думала, что это случится так скоро.

– Здгаствуй, – прогнусила мадам и улыбнулась. Арина, которой новая знакомая сначала совсем не понравилась, сменила гнев на милость, увидев, как задорно блестят глаза у женщины, когда она улыбается.

– Мы пойдем к гостям? – нетерпеливо спросила девочка, ей так хотелось вырваться поскорее на улицу.

– Нет. Сегодня особенный день. У меня для тебя сюрприз.

Арина испуганно отстранилась; ей подумалось, что гувернантку привели неспроста и что раз теперь она взрослая, ей не позволят кататься в коляске и кормить голубей, заставят зубрить математику и французский.

– Мадам Фурше, можно я начну учиться завтра? А сегодня…

– Дедка, занимагтся мы начнем с понедегника. А сейчас развлегкайтесь, – мадам блеснула на прощание мелкими зубами и вышла. Арина с папой остались вдвоем.

– Твои гости ушли?

– Нет, они ждут нас внизу, в саду.

– Они едут с нами? – Арина не сдержала разочарования – им никогда еще не мешали посторонние в день ее рождения.

– И да, и нет. Я сказал, что у меня для тебя сюрприз, и мои друзья помогли его подготовить. Пошли.

– Хлебушек брать? – Любопытство взяло верх, и Арина, которая сначала хотела закапризничать и настоять на путешествии вдвоем, послушно последовала за отцом.

– Возьми, если хочешь. Голубей и там предостаточно.

Они спустились по мраморным ступеням, держась за руки. В холле было светло из-за врывающихся в окна и распахнутую дверь солнечных лучей, которые не только озаряли мраморный пол и белые стены, но и играли на позолоте люстр и ручек. Арина, очень гордая оттого, что идет с таким нарядным и красивым господином, как папа, и еще больше оттого, что он и его серьезные друзья специально для нее приготовили сюрприз, прошагала к выходу.

У ворот их ждал экипаж, запряженный, как всегда, тройкой белоснежных лошадок. Чуть поодаль стояло еще несколько, правда не таких нарядных, и в них сидели важные господа со своими женами – уезжающие гости. Увидев именинницу, мужчины приветственно сняли шляпы, а дамы закивали и засюсюкали. Арина громко со всеми поздоровалась, залезла, не без папиной помощи, в коляску и велела кучеру трогать.

Процессия отправилась. Ехали недолго. Арина даже не успела насладиться зрелищем бурлящей набережной, но заметила, что сегодня людей непривычно много и все они слишком возбуждены и приодеты, даже для воскресенья. К тому же самоходных экипажей, которых в городе было не так уж много, попадалось больше, чем обычно.

– Ты заметила, что сегодня все веселятся? – Папа наклонился к самому уху дочери, ибо из-за шума проносящихся мимо экипажей было ничего не слышно.

– А почему?