– Автоматический разведчик ничего на планете не нашёл.

– Я знал, что так и будет.

– Вы тоже думаете, что они обманули наши сканеры?

– Нет. Не вижу причин для этого… Хотя… надо учитывать, что у них другой образ мышления, склад ума. Другая логика, цели, приоритеты.

Профессор достал из кармана сигару и чиркнул зажигалкой. Курение на планете запретили более ста лет назад. Где Крик ухитрился взять сигары – загадка. Запах табака оказался резким, но приятным. Через минуту он успел надоесть и начал раздражать. Однако Андрей терпел, ему очень нужна была эта информация.

– Но, скорее всего, их нет.

– Кого? – не понял капитан, подумав, что из-за запаха табака потерял нить.

– Инопланетян.

– Как? Вы же говорили…

– Да, Разум есть, а оболочки нет.

– Разве так бывает?

– Возможно, мои умозаключения покажутся странными, поэтому не буду их оглашать, но вот к такому выводу я пришёл. Теперь понимаете, почему они к нам не прилетели?

Ошарашенный, капитан лихорадочно соображал. Такое простое, но неожиданное решение увязывало множество неясных вопросов, и Гребнев не знал, какой из них задать. Андрею даже стало стыдно, что он сам не додумался до столь простого вывода. Машинально, без всякой цели, он стал проверять, в порядке ли его костюм, и, после долгой паузы выдал:

– Значит, они были у нас, но в виде мысли?

– Не знаю. Мы вообще не знаем, что такое Разум. Для нас он нематериален, а на самом деле… Может, они живут в другом пространстве или измерении. Не в параллельном, а в другом, с другими характеристиками. И вот, как мы недавно научились преодолевать гиперпространство, так они могут проникать из своего в наше, но не в материальном виде, а как некая субстанция. Я не знаю, на что это похоже и с чем сравнить. Из нашего мира наиболее близки такие понятия, как дух, душа, мысль.

– Тогда почему они больше не появлялись?

– Не знаю. Причин множество. Например, я неправ, и на самом деле они материальны, а к нам проникла только мысль, которую они научились транслировать.

– Значит, они телепаты. Тогда с ними трудно будет договориться.

Профессор расплющил остатки сигары в пепельнице и, то ли разгоняя дым, то ли выражая несогласие, отмахнулся.

– Вовсе нет. Пока мы беседовали, я дал задание помощнику – профессор похлопал по креслу – подобрать материалы по разговорам с телепатами. Я их отредактирую и пришлю вам брошюрку.

– Спасибо. Это будет замечательно.

– Телепата можно обмануть… вы наверняка замечали, что не всегда правильно понимаете сказанное. Вы смотрите на проблему под углом, отличным от собеседника, и поэтому иногда смысл воспринимается совсем не таким, каким закладывался. Каждый смотрит со своей колокольни. Знаете, если взглянуть на Пизанскую башню не сбоку, а анфас, то она не покажется падающей. Обычное, ничем не примечательное сооружение.

Андрей вспомнил, как фотографирующиеся возле башни туристы часто делали вид, что пытаются её выпрямить. Оказывается, решить эту проблему можно гораздо проще. Между тем Крик продолжал.

– Или же человек говорит об одном и вдруг произносит странную фразу. Вы переспрашиваете, а он уже переключился на другую тему, в то время как вы думаете ещё о предыдущей. И это всего лишь высказанные мысли, а представляете, что твориться у нас в голове, когда мы думаем.

Профессор немного помолчал.

– Вы владеете каким-нибудь из мёртвых языков?

– Да, читаю на английском.

– Вот представьте, что на экране бегущая строка на английском языке. А теперь вообразите, что их много. Причём все разные – крупные, мелкие, быстро бегущие и даже зеркально отражённые. Двигаются они справа налево и наоборот. Много вам удастся понять? Но вот появляется строка с крупными буквами на родном языке. Что вы будете читать?

– Да, конечно, эту строку.

Радость Крика оказалась не менее бурной, чем у Архимеда, когда тот открыл закон погружения тел в жидкость.

– Правильно! Но не совсем. Точнее сказать – другие строки вообще исчезнут из вашего поля зрения. Так вот. Если вы будете произносить про себя какую-то фразу, то телепат прочтёт только её, а другие мысли станут ему недоступны.

– Но это очень сложно.

– А вы тренируйтесь. В полёте времени у вас достаточно. Про методичку я вам уже сказал.

Гребнев улыбнулся своим мыслям.

– Достаточно. Но не для того, чтобы объять необъятное. Честно говоря, даже не только сказанное, но и написанное часто воспринимается в силу уже сложившихся представлений, изменить которые крайне трудно.

День подходил к концу, Андрей засобирался.

– Знаете, молодой человек, вы мне понравились. Пожалуй, я поделюсь с вами одной мыслью, но при условии, что вы никому о ней не расскажете. Иначе меня опять примут за сумасшедшего.

– Как вы можете…

– Вы, наверняка, знаете, что формула для определения точек смыкания пространства, то есть возникновения переходов, имеет несколько решений. Одним из них мы пользуемся, а остальные считаются ложными, так как они не имеют физического смысла. Так вот, одно из них, при определённых условиях, может обратиться в ноль. Вы понимаете?

– Отсутствие пространства? Но это нелепица.

– А если говорить о пространстве с другими, неизвестными нам характеристиками? Я поработал с этим решением и обнаружил занятную вещь. Рядом с Мирумом и рядом с Землёй, если пользоваться одним из ложных решений, есть точки с одинаковыми характеристиками.

– Вы хотите сказать, что между нами, возможно, существует прямой переход.

Палец, похожий на перевязанную бечёвками сосиску, взлетел вверх, как и кустистые брови профессора.

– Вот именно – возможно. Причём это не такое пространство, в котором мы живём. У него совсем другие характеристики. Может это подпространство или, наоборот, надпространство. Я думаю, они воспользовались именно этим окном.

«Неудивительно, что его считают сумасшедшим – мелькнула мысль у Андрея – это действительно похоже на бред». Демонстративно посмотрев на часы, командор хлопнул по широким подлокотникам кресла, улыбнулся и решительно поднялся.

– Спасибо, профессор, очень интересная информация, но мне вряд ли пригодится, я не смогу ей воспользоваться.

– Как знать, как знать. Там – Крик кивнул на потолок – всё может пригодиться.

– Да, вы правы, иногда диву даёшься, чем приходится пользоваться в экстренных ситуациях.

Учёный замялся и, размышляя о чём-то своём, замолчал. Андрей терпеливо ждал. Наконец, набравшись решительности, профессор произнёс:

– Вы удовлетворены объёмом и качеством консультации?

– Конечно! Огромное вам спасибо!

– А могли бы вы оказать мне ответную услугу?

Андрей насторожился. Он был рад помочь профессору, но опасался, что взятые им на себя обязательства начальника экспедиции, могут противоречить просьбе.

– Всё, что смогу.

– У меня есть ученица. Она мечтает попасть на Мирум. У неё прекрасная физическая форма, а лучшего системного администратора вы не найдёте.

– Это очень сложно. Ей надо подать документы. Правда, сроки уже вышли. Пусть сошлётся на меня. Я буду ходатайствовать, но окончательное решение принимаю не я. Как её зовут?

– Мари Мартен. Думаю, вам пойдут навстречу. Вы постарайтесь. В конце концов, это больше нужно вам, чем мне. Вы верите в мою способность прорицать?

– После того, что я сегодня услышал…

– Спасибо, очень приятно было познакомиться.

– До свидания профессор.

– Надеюсь, надеюсь… Учтите – Крик задержал руку капитана и заглянул в глаза – вы можете встретиться с Разумом в чистом виде, его квинтэссенцией. Так что человечка моего возьмите, пригодится.

Домой Андрей вернулся совсем поздно, но уснуть так и не смог. По тому, как профессор попрощался с ним, он понял, что всё сказанное сегодня обязательно произойдёт. Всё так и будет.

Заканчивался четвёртый час поисков. Звезда с длиннющим кодом вместо имени, исполнявшая роль местного солнца, поднялась до зенита. Нагретая ею поверхность Мирума активно испаряла влагу, насыщенные которой восходящие тепловые потоки затрудняли работу приборов. Усилия четырёх поисковых групп, руководимых Андреем на территории вокруг станции, результатов не дали. Время непрерывной работы воздушных фильтров защитных костюмов подходило к концу, пора было возвращаться.