- Убил! Убил гада! – завопил Загоскин. – Так ему и надо! Поделом!

На шум прибежали медсестры и принялись успокаивать разбушевавшегося постояльца. Тот отпихивал протянутые к нему руки и ругался как сапожник. Совершенно нельзя было узнать в этом обезумевшем человеке уважаемого профессора и переводчика.

«Болезнь никого не красит», - подумала Милка со страхом.

Галка Темникова побежала за лекарством в процедурную, но не успела. Заслышав вопли, на этаж заявилась директриса. Несколько минут она понаблюдала за происходящим, оценила обстановку и кивнула Милке:

- Зайдите ко мне!

Не сняв синего халата и резиновых перчаток, Мила обреченно последовала за ней в кабинет.

- Вас ведь предупреждали, что господин Загоскин трудный клиент. Зачем вы его разозлили? Надо просто кивать и успокаивать. Что вы ему сказали?

- Ничего такого. Иван Петрович просто немного перенервничал. Ему казалось, что за телевизором сидел паук. У него все в голове путается…

- Конечно, путается! Он старый человек. Значит так, - сказала Безруцкая, - за разбитый телевизор я вычту из вашей зарплаты. Буду вычитать по пять тысяч, пока не покрою треть расходов.

- Но это он его разбил, а не я! – возмутилась Мила.

- Не нравится? Не держу. Где входная дверь, вы прекрасно знаете.

- Мне некуда идти, и вы тоже это прекрасно знаете!

- Тогда, если желаете остаться, попридержите впредь свой язык, - отрезала директриса. – Уборку в палате закончат другие. И не смейте в ближайшее время показываться господину Загоскину на глаза! Персонал уже говорил, что при виде вас он впадает в раж и начинает нести всякую хрень про зеркала и лабиринты, так что избавьте нас хотя бы от части проблем. А то не дай бог крушить мебель войдет у него в привычку.

Милка проплакала весь вечер, так ей было обидно и одиноко.

1.6

1.6

Следующий день по графику был у Милки выходным. Она решила выйти немного прогуляться, подышать воздухом, потому что после вчерашнего стены пансионата давили. Заодно она хотела зайти в магазин.

Питалась она вместе со всеми работниками на общей кухне, но иногда душа требовала чего-то особенного, Миле очень не хватало в рационе свежих овощей и фруктов. В свободном доступе находились по преимуществу печенье, конфеты и сладкие булочки, от чего она привыкла воздерживаться, а на обеды и ужины им подавали каши, котлеты и макароны. С голоду не умрешь, но невкусно и непривычно.

- Милка, купи тортик, - попросила Галочка, догнав уже на пороге. – У меня завтра день рождения, а по графику совсем некогда закупками заниматься. А так хоть сладкого пожрать.

Она всунула ей в руку мятые купюры, и Милка пообещала выбрать самый свежий и вкусный торт с кремовыми розочками – то, что Галочка обожала.

- Если сумка тяжелая будет, так ты Михалыча попроси встретить!

Михалыча на самом деле звали Ринат Михаэлович, он был уже в годах и жил при пансионате в небольшой пристройке. Он никогда не отказывался помочь девушкам: подносил сумки, открывал и закрывал калитку перед ними, таскал ящики вместе с водителями грузовиков и вообще был классным дядькой, бодрым и громкогласным.

- Я справлюсь, - ответила Милка. – Никаких крупных покупок я не планирую.

- Ну как хочешь, - Галка постояла немножко на крыльце, ежась на ветру. – Осторожней только! Гололед на горке-то!

Милка махнула ей рукой от ворот:

- Спасибо!

Архиерейка считалась не самым престижным районом Уфы, но, как казалось Миле, в последнее время тут многое менялось. Коллеги рассказали, что еще три года назад в приречной слободе доминировал кривобокий частный сектор с аварийными запущенными домами. Расположенные на холме, здания понемногу сползали вниз, их фундаменты разрушались, да и дороги, не знавшие ни асфальта, ни плитки, оставляли желать лучшего. Но ситуация потихоньку менялась. Власти выкупили несколько участков, расселили людей, и у пансионата «Счастливая старость» начали появляться приличные на вид соседи: отели, кафешки и клубы. Прошлым летом благоустроили набережную и расширили проезжую часть, а на повороте построили супермаркет. Раньше там был пустырь, а теперь – ухоженный садик с городскими скульптурами и парковка.

Супермаркет днем и ночью сиял неоновой вывеской. Слева, с горы, ему подмигивал огромный отель «Хилтон» в двенадцать этажей. Еще ниже располагался спорткомплекс и студенческое общежитие. Новостройки довлели над берегом, но, по мнению Милки, были лишены индивидуальности, свойственной кособоким домишкам Архиерейки, которых осталось совсем мало.

Милка поднималась в гору и думала, что летом здесь должно быть очень зелено и тенисто и совсем не чувствуется, что ты в городе.

Она погуляла немножко в парке, полюбовалась на речную панораму из ажурной беседки, а когда окончательно продрогла на ледяном ветру, направилась обратно, вниз, к супермаркету.

В середине рабочего дня парковка у магазина была почти пуста, лишь семь или восемь машин стояли у самого входа. Среди них был черный внедорожник «Мицубиси».

Милка почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло и затрепыхалось. Она не больно-то разбиралась в марках машин, да и номер того монстра, на котором приезжал «Викинг», не запомнила, но ей почему-то показалось, что это та самая машина.

Прошло несколько дней, и эпизод со светловолосым мужчиной в пестром шарфе потихоньку заслонился другими событиями, но тут все разом вернулось: и страх, и томление, и невозможность дышать. Это была мгновенная вспышка, обдавшая жаром.

В супермаркет Мила входила с опаской, постоянно озиралась и потому, когда увидела его, то была готова. Она спряталась за стеллажом с крупами, наблюдая, как «Викинг» помогает какой-то бабульке выбрать нужные рыбные консервы.

«Неужели это ее он собирается определить в пансионат?» - подумала Мила с необычной тоской.

- Сынок, а вот здесь что написано? – спросила бабуля дребезжащим голосом, протягивая «Викингу» очередную банку.

- Это минтай. Давайте я вам возьму лосося, он вкуснее.

- Та лосось небось дорогой!

- Я заплачу.

- Та мне для кота.

- А для кота купим кошачий корм.

«Викинг» толкал перед собой сразу две тележки, но продукты кидал в них практически одинаковые. Там были макароны не из дешевых, полуфабрикаты, хлеб, молоко и яйца. В одну из тележек он добавил еще и бутылку вина – видимо, для себя. Бабулька шла за ним и пыталась протестовать, но мужчина, кажется, во что бы то ни стало вознамерился ее облагодетельствовать.

- Та слишком много всего, я ж не донесу! – причитала бабушка.

- Я довезу ваши покупки до самого порога. И в дом занесу – тоже мне проблема.

По мелким деталям и признакам Милка догадалась, что они не родственники и, кажется, даже не были знакомы до того, как встретились в магазине. Щедрость «Викинга» не то чтобы впечатлила, но заставила посмотреть на него немножко другими глазами.

Хорошо, когда человек добр к тем, кому повезло в жизни меньше. Дмитрий, например, только притворялся, что ему есть дело до кого-то еще, кроме его драгоценной персоны. Он жертвовал на благотворительность ради пиара, а не потому, что ему это было приятно, и не по зову сердца.

«Но что же Викинг делал у ворот?» – спросила себя Милка, наблюдая, как светловолосый занимает очередь к кассе. Она пришла к выводу, что человек просто заблудился. Ехал в гости, свернул не туда…

От мысли, что двойная их встреча явилась абсолютно случайной и она больше никогда его не увидит, Милке стало грустно.

Прошло еще три дня.

Водоворот хозяйственных забот закружил Милу.

Когда ее вызвала к себе директриса, девушка неприятно удивилась, но пошла, гадая, что ее ждет на этот раз.

- Людмила Ильинична, - обратилась к ней директриса с непонятным пафосом в голосе, - познакомьтесь с нашим новым сотрудником, Виктором Павловичем Соловьевым.

Только после этих слов Мила заметила, что в кабинете есть кто-то третий. Она обернулась, натыкаясь взглядом на широкоплечую фигуру в мешковатом костюме с галстуком. Цвет, фасон – все было ужасно и выглядело так, словно мужчина нашел одежду на дне прадедушкиного сундука. Милке даже почудился ядреный запах нафталина. Именно поэтому она не сразу узнала его. Только когда перевела взгляд повыше, с костюма на лицо, и встретилась со знакомыми серыми глазами – вспыхнула, потеряв дар речи.