Там не было здания пансионата «Счастливая старость».

Не доверяя глазам, Вик перешел к соседнему окну и точно так же раздвинул занавески. Вид не изменился. Пансионат исчез, растворился, и только армейский электронный бинокль по-прежнему лежал в углу подоконника, напоминая, что когда-то он за ним наблюдал.

Соловьев открыл форточку. Ворвавшийся в комнату свежий ветер пах чем угодно, но не гарью. Да был бы ночью пожар, Вик услышал бы шум и вой пожарных сирен.

Был бы пожар, от кирпичных стен что-то да осталось бы. Остался бы высокий забор и фонари вдоль него.

Соловьев оделся, но прежде чем идти выяснять на месте, достал сейф, чтобы убрать книгу и проверить шкатулку. Ни то, ни другое ни грамма не изменились, значит, дело было не в них. Зато исчезла папка с документами по делу об убийстве Москалевой, которые ему предоставил Салим. Бумаги не подменили – их просто не оказалось в стальном чемоданчике.

Бросив взгляд на по-прежнему спящую Милу, Вик не стал запирать входную дверь, но запер калитку. Бегом спустился по грязной улице вниз, потом поднялся по параллельной и не менее грязной грунтовой дорожке и уже через три минуты оказался у старого пепелища.

Пока бежал, Соловьев обращал внимание на произошедшие изменения. Местность выглядела неузнаваемо. Исчез супермаркет, вместо него раскинулся заросший прошлогодним сухостоем пустырь. Дорога – хорошая, асфальтированная – тоже исчезла. Там, где был аккуратный сквер, разбитый перед супермаркетом, возвышался некрасивый забор из разнокалиберных досок, прибитых сикось-накось. А в месте, где еще вчера находилась сторожка Михалыча и массивные ворота, не было ничего. Только низкие кусты и в отдалении – груда черных деревяшек.

Пожарищу было как минимум несколько лет. Вокруг фундамента успели вырасти тоненькие березки, а все более-менее уцелевшее – доски, вещи, железные листы с крыши – растащили соседи на дрова, металлолом или «на всякий случай, про запас».

Вик достал смартфон и забил в поисковике название пансионата. В этой версии вселенной Безруцкая заведовала «Счастливой старостью» за городом. Не в Уфе, а в какой-то Миловке. Однако то, что пансионат все-таки существовал, и те же люди там работали, немного успокаивало. Диффузия не привела к чему-то фатальному. По крайней мере в их окружении – про остальной мир Вик пока еще ничего не знал.

Он не успел дочитать новостной дайджест на сайте, как ему поступил звонок от Патрисии.

- Допрыгался? – сходу поинтересовалась она, но в ее голосе слышалось облегчение, а не язвительность. – Ты цел? Что там у вас происходит?

- Да кто ж его знает, - ответил Вик. Он успел прийти в себя после первоначальной оторопи и старался примириться с фактами. – Как ты узнала?

- «Вукки-Ноль-Два» включил сирену после серии утренних вычислений и анализа новых данных. Мы всю ночь мониторили изменения.

«Вукки-02» было официальным названием большого квантового компьютера, построенного в недрах Ямантау. К нему стекались данные со всех концов света, и он обрабатывал их согласно хитрой программе. Обычно ученые называли КК по-свойски «Васькой», то ли в честь главного инженера Василия Еременко, то ли намекая на аналогию с котом Шредингера,(*) но Пат никогда не опускалась до подобной фамильярности.

(Сноска. *В квантовых вычислениях «состоянием кота Шрёдингера» называется особое запутанное (связанное) состояние кубитов (quantum bit – наименьший элемент для хранения информации в квантовом компьютере, может хранить ноль, единицу, ноль и единицу одновременно, или ни то, ни другое), при котором они все находятся в одинаковой суперпозиции всех нулей или единиц)

- Это не просто какие-то мелкие проникновения, это настоящая катастрофа, Аш!

- Каковы последствия?

- Мы еще не готовы их перечислить. Данные об изменениях продолжают поступать, хотя и не в таком объеме, как ночью. Локальные вбросы из параллельного инфополя зафиксированы сразу в нескольких местах, и матрица до сих пор в турбулентности, ее переформатирование не завершено. Затронуты Москва, Париж и его окрестности, Индийский океан с эпицентром на Мадагаскаре, Соединенные Штаты и Южный Урал. Уфа тоже попала в сводки. Мы рассчитали диаметр этого «пузыря», и твоя Архиерейка находится в самом его центре. Радиус на плоскости – двадцать километров. Я, честно сказать, боялась, что ты окажешься недоступен. Не представляешь, Аш, какое облегчение было услышать твой голос!

- Со мной все в порядке, - сказал Соловьев. – Уфу все еще трясет?

- Уже нет, у вас вроде бы полностью успокоилось, но Америку пока потряхивает и сильное остаточное волнение в районе острова Реюньон и архипелага Крозе. Суда, которые следовали по маршруту, раскидало на сотни морских миль. Океанологи шлют тревожные телеграммы.

- Антарктида?

- Оттуда нет данных. Аш, где Москалева? Она еще жива?

- Она спит, и ей намного лучше.

- Что ж, будем пока считать это хорошей новостью. Что в остальном?

- Я вижу кое-какие изменения, - сообщил Вик, невольно оглядываясь. - Например, пансионат, где жил Загоскин, сместился из центра на окраину. Пожалуй, как раз те самые 20 километров. Но это несмертельно.

- Мы получили информацию о масштабном изменении в Октябрьском районе. Исчезло три магазина, пешеходный переход и появилось несколько новостроек.

- В том районе находится квартира Загоскина.

- К слову о Загоскиных. «Викки-Ноль-Два» зарегистрировал присутствие в России Михаила, его сына. Он оплатил билет на самолет накануне и был замечен проходящим пограничный контроль в Шереметьево. Из Москвы он собирается сразу в Уфу, будет у вас где-то после обеда.

- Понял. Цель его поездки вы выяснили?

- Он гражданин России и просто возвращался домой. Вопрос не в этом, Аш, а в том, почему именно сейчас?

- Я это выясню. Наведаюсь в квартиру, подожду его там.

- Лучше бы ты в это не совался, а привез в Межгорье Москалеву. У меня все готово к ее приему.

- Я разберусь, Пат. Все равно сначала придется все проверить.

Патрисия шумно выдохнула и продолжила уже чуть спокойнее:

- Понимаю, что спорить с тобой бесполезно. Ты все для себя решил.

- Вот и не спорь, - улыбнулся Вик.

- Тогда заодно поищи «точки привязки». Их необходимо собрать до того, как они попадут в чужие руки. Быть может, Михаил Загоскин как раз и приехал за ними.

- Скорей всего, он приехал за артефактами. Кто-то украл из полиции пурбу, ты это знаешь?

- «Вукки-Ноль-Два» на это тоже указал. Но еще он указал и на пертурбации, связанные с Москалевой. При ней должно быть как минимум две вещи, изменившие свойства. Потряси ее хорошенько, пусть разует глаза и скажет, что не так. Одна вещь осталась при ней еще с Москвы, после ее бегства. Другая, предположительно, появилась недавно как символ новейших потрясений. Хотя мы пока не знаем, зачем они нужны, пренебрегать ими нельзя.

- Хорошо, - сказал Соловьев. – Мы поищем.

Так называемая «точка привязки», связанная с изменением реальности вокруг «глаза урагана», могла воплотиться в чем угодно. Для Володи Грача первой такой штукой явилась сувенирная тарелка с нарисованным пингвином. Формально тарелку купила Аня, но Вова, видимо, тоже не раз концентрировался на ней сознанием, что отразилось в каких-то неведомых и страшно запутанных межпространственных связях. Когда они поженились, антарктический сувенир остался в их семье и превратился в общий маркер, затрагивающий Аню и Володю. «Муж и жена – одна сатана», - шутил тогда Громов, не подозревая еще, что в высказанной им народной мудрости окажется запечатлена вся квантовая запутанность Мультиверсума.

Потом были и другие вещицы, поменявшие свой внешний вид. Патрисия собирала их, устроив в одном из шкафов некое подобие музея. Она верила, что эта коллекция должна что-то значить. Возможно, надеялась по ним предсказать будущее.

- Даю тебе сутки, - сказала Пат. – Этого должно хватить.

- Вполне. Только не беспокой меня лишний раз без веского повода. А когда будем с Милой выезжать из Уфы, я тебя наберу.