Литмир - Электронная Библиотека

8.2

8.2

Отрывок из книги Ивана Загоскина «Встреча с вечностью на двенадцати холмах Имерины».

«Тут настала, кажется, пора рассказать вам немного о моем отце Петре Аркадиевиче Загоскине. Он был военным, служил в Смерше, затем в МГБ и КГБ, он выполнял особые поручения и придумал особую методику, как победить противника без оружия. Поскольку он всю жизнь посвятил закрытому ведомству, я не в курсе этих государственных тайн, однако кое-что мне отныне известно точно: мой отец побывал в запретном городе Имерины.

Петр Аркадьевич Загоскин посетил Мадагаскар в 1942 году, в разгар войны с фашистской Германией. Он не бежал от сражений с нацистами, наоборот – принял бой с элитным отрядом СС, высадившимся в горах Анкаратры с секретной миссией. Визит отца на остров тоже выполнялся в условиях повышенной секретности.

Трудно понять, что именно забыли фашисты на далеком острове в Индийском океане и отчего руководство нашей страны отправило туда команду профессионалов высочайшего класса, когда обстановка на фронте была столь напряженной. Осенью 1941 мы отчаянно бились на всех направлениях, надо было спасать от захвата Москву, спасать страну, а не отстаивать интересы Британии на южных морских путях, как нам пытаются представить этот эпизод некоторые историки. Конечно, Сталин послал на Мадагаскар всего лишь группу разведчиков из шести человек, но каждый из тех людей по уровню своей подготовки стоил едва ли не целой дивизии.

Первым делом напрашивается аналогия с иранской операцией «Согласие». (*см в конце отрывка), которую СССР провел в августе 1941 совместно с Британией. Мы ввели войска в Иран, чтобы не позволить гитлеровской Германии оккупировать эту территорию. Однако Иран находился у нас в подбрюшье, мы соседствовали по Каспийскому морю и не должны были равнодушно смотреть, как их военные проходят обучение в Третьем Рейхе. Само переименование Персии в Иран, Эраншахр, то есть в «страну ариев», говорило о близости идеологий, провозглашавших превосходство одной нации над другими.

Отсталый Мадагаскар не обладал ни развитой экономикой, ни какими-то особыми стратегическими запасами полезных ископаемых и находился от Москвы за восемь тысяч километров. Почему вдруг интересы двух держав-противников, Германии и Страны Советов столкнулись на этом клочке суши в самом начале Великой Отечественной войны?

Я мог бы понять Британию, которой сильно мешали барражировавшие в Индийском океане вражеские подлодки, если бы она первой затеяла чистку Мадагаскара от коричневой заразы. Остров сделался базой для японских и немецких субмарин, которые нападали на морские конвои и мешали снабжению союзнических войск в Африке. Но Британия вступила в битву за Мадагаскар лишь в апреле 1942 года, а до того все выжидала, терпя потери и убытки. (**)

Я мог понять и японцев, устроивших на острове перевалочный пункт перед решительным броском на запад. Мадагаскар расположен в стратегически важном месте, он являлся ключом к господству в южном полушарии. Но вот присутствие там немцев я объяснить вам не сумею. Германии не хватало кораблей, чтобы на постоянной основе барражировать еще и Индийский океан.

Фашисты, конечно, первоначально планировали захватить английские и американские суда, чтобы присоединить их к собственной флотилии, но с этим пунктом сразу же возникли трудности. Мадагаскар при всем желании Гитлера получить все и сразу следовало оставить на потом, и умные люди в Рейхе не могли этого не понимать. Тем более, что нацисты изначально желали использовать остров в качестве места ссылки. Еще в 1935 году прозвучала идея выселить евреев из Европы на Мадагаскар, так сказать, с глаз долой. Но вряд ли эссесовцы прибыли в Антананариву, чтобы подготовить дома для еврейских переселенцев.

В те годы Мадагаскар принадлежал Франции, вернее – правительству коллаборационистов Виши, и гитлеровцы чувствовали себя в Анкаратре привольно. Слабое сопротивление некоторых племен было подавлено в зародыше, ведь основные войска на острове набирали из местных, и нацисты весьма терпимо относились к своим темнокожим союзникам.

Я допускаю, что мальгаши просто не понимали, чем для них обернется победа Гитлера. Вообще, там сложился впечатляющий парадокс: за фашизм бок о бок с «арийцами» сражались люди черной и желтой расы, а против сегрегации по цвету кожи выступали белые европейцы: англичане, русские и кое-кто из французов.

В этот раз мой отец боролся с подлыми захватчиками вдали от родной земли, боролся тайно, скрытый завесой секретности, но это не умаляет его заслуг. Печально, что о его борьбе я стал догадываться лишь на закате своих дней, когда уже не мог сказать лично, как сильно уважаю за этот подвиг. Увы, связанный присягой, папа хранил молчание, мы так и не поговорили с ним по душам. Даже когда я объявил, что еду со своими студентами в Антананариву, он лишь грустно улыбнулся и пожелал удачи, ни словом не обмолвившись, что был там тридцать лет тому назад. Я узнал о его миссии в Анкаратре лишь после того, как прочел рукопись Вани Устюжанинова и, под ее влиянием, вторично отправился в Имерину.

Стоя у входа в древнее святилище и касаясь ладонью каменных стен, выщербленных автоматным огнем, я думал об отце. О том, что ему и его товарищам пришлось перенести на этой земле, обильно политой их кровью. Мне кажется, что отряд русских разведчиков подозревал, что это миссия в один конец. Они надеялись, конечно, выжить и вернуться, но были готовы и пожертвовать собой во имя мира и свободы для всей планеты.

Я вижу это словно на экране кинотеатра: Туапсе, на календаре 25 ноября 1941 года. Из порта в разгар боев за акваторию Черного моря под прикрытием темноты отправляется в долгий поход караван из четырех кораблей: трех танкеров и ледокола «Анастас Микоян». Их сопровождают три крейсера, следующих по бокам в виде почетного караула. Тяжело зарываясь носами в набегающие волны под аккомпанемент зениток, отражавших очередной налёт вражеских бомбардировщиков, корабли берут курс на Босфор...

Осенью 1941-го в небе над Чёрным морем господствовала германская и румынская авиация, перед которой лишенный средств противовоздушной обороны ледокол был совершенно беззащитен.

Перед самым отплытием на борт поднялась группа из шести человек, их командир предъявил капитану приказ оказывать им всяческое содействие и махнул рукой своим людям, велев им тотчас скрыться в недрах корабельных надстроек, чтобы не попадаться лишний раз команде на глаза.

Эти шестеро стоили десятка палубных орудий, но капитан об этом, разумеется, еще не знал. Для него пассажиры оставались обычными людьми, выполняющими задание правительства – парламентерами, разведчиками, наблюдателями, но никак не помощниками, если вдруг его кораблю придется вступить в бой.

До того, как ледокол «Микоян» выбрали для секретной миссии, его экипаж оказывал огневую поддержку защитникам Одессы, Севастополя и Новороссийска. Они эвакуировали раненых и мирных жителей побережья, а также ценные грузы. Все до единого члена экипажа проявили мужество и стали героями. Поэтому когда кавторанг Сергей Михайлович Сергеев вдруг получил приказ о том, что команда будет расформирована и набраны новые люди, он испытал горечь и возмущение.

Секретная радиограмма из Кремля пришла в начале ноября, во время стоянки в порту Поти. Помимо изменения списочного состава капитану предписывалось избавиться от любого вооружения на ледоколе, включая личное оружие – винтовок и пистолетов. На борт поднялись представители особого отдела контрразведки флота. Первым делом они изучили личные дела, отсеяв неблагонадежных. У прошедших проверку они отобрали документы, письма, фотографии родных и военную форму, выдав взамен гражданскую одежду.

Краснофлотцы, помогая рабочим местного завода разоружать корабль, были недовольны, ведь все эти пушки и пулеметы они установили всего лишь два месяца назад. Они думали, что их заставят отсиживаться в тылу, когда их товарищи бьются с врагом не на жизнь, а на смерть. Кроме капитана, никто не догадывался, что таким образом идет подготовка к одной из самых секретных операций.

63
{"b":"816748","o":1}