- Как уже говорил, для нас с мадам Патрисией эксперимент – не таинство, мы привыкли разбивать функционирование приборов на этапы и понимать, что происходит в них и с ними в каждый момент времени.

Де Трейси вскинул брови:

- То есть вы знаете, как работает Чаша и ее алтарь изнутри? – в его близко посаженных глазах мелькнуло восхищение. – Вот, значит, чем вы занимались все эти годы!

- Эй, часики-то тикают! – впервые раздался под сводами пещерного зала голос Москалева. – Долго вы еще будете возиться с проверками?

- Напоминаю вам, дамы и господа, что нам необходимо начать ровно в астрономический полдень! – присоединился к нему и тесть. – Ритуал требует филигранной точности по времени. Мадам, вы понимаете, что сейчас вам лучше поторопиться?

- Илья Ильич, торопиться вы будете при ловле блох, а я никуда не спешу, - отозвалась Патрисия и тотчас потребовала: - Иван, подойдите ко мне! Я обнаружила у вас ошибку в первой формуле. Из-за нее ваш портал приведет отнюдь не на Крозе, вы тупо промахнулись!

- Не смею вас задерживать, мсье Демидов! – де Трейси с улыбкой отступил. – Выволочка от директора – это святое, а я пока погуляю по залу, полюбуюсь на письмена.

Француз, как и ранее Сперанский, не выглядел взволнованным, и замечание Патрисии не заставило его подозревать худшее, так как было им ожидаемо. Пат неплохо справилась с домашним заданием, затуманив ему мозги по поводу первой формулы. Все шло по плану.

Демидов-Ланской поднялся к алтарю и включился в спор. Пусть их с Патрисией речь и была переполнена специфическими терминами, общение в стиле «я – начальник, ты – дурак» должно было выглядеть натурально. Подменить формулы, сделав из двух неправильных две верных и обманув при этом обе заинтересованные стороны в «Прозерпине», предстояло публично, и сделать это следовало так, чтобы никто не догадался о сговоре.

Пат вела себя безукоризненно, ни разу не выдала себя ни голосом, ни жестами, ни взглядом. Изображая стервозу, питающую презрение ко всем окружающим, она не переигрывала, оставаясь верной избранному образу. Только в самом конце, когда она забирала у Ивана аутентичный Ключ-Крест, чтобы самолично запустить процесс активации, их руки соприкоснулись, и Демидов-Ланской ощутил ее настоящую.

Он почувствовал ее волнение и отчаянно-азартную искренность, с которой она исполняла свою роль. В этот миг он сам едва не испортил представление – дрогнул, не в силах удержать на лице фальшивую маску. К счастью, они оба тогда склонились над Чашей, повернувшись к зрителям спиной.

Пат быстро накрыла ладонью его запястье и сжала. Ее мужество было настолько велико, что она была готова поделиться им и с ним. Иван бесконечно восхищался ею. Он на секунду прикрыл глаза, давая понять, что все в порядке.

Патрисия распрямилась, убирая руку:

- Объявляю готовность номер один! – крикнула она в зал. – Всем занять свои позиции!

- Подождите, - остановил ее Демидов-Ланской, - в зале радиоуправляемая бомба. Мы не можем гарантировать, что в режиме мерцающего портала ее электронику не перемкнет и не случится самоподрыв. Взрывчатку необходимо удалить из зоны эксперимента.

- Вы правы! – Пат развернулась к Сперанскому: - Заниматься разминированием некогда, поэтому, Илья Ильич, выведите заложницу из храма. Обойдемся без лишних проблем.

- Вы не имеете права отдавать мне приказы! – неожиданно встал в позу дипломат. Видать, и его нервы были на пределе.

- Либо вы выполняете то, что вам говорят, либо вас самих сейчас выведут вон!

- Позвольте мне, мадам? – Де Трейси положил руку на рукоятку пурбы, заткнутой в ножны на поясе, направился к Сперанскому. На губах его появилась такая страшная и многообещающая улыбка, что Милкин отец проворно нырнул за спину Москалева.

- Но-но-но! – выкрикнул он, несолидно выглядывая из-за его широкого плеча. – Не забывайтесь, Антуан!

Дмитрий тоже побледнел, но отступать ему было некуда, если он, конечно, не желал оттоптать ноги собственному тестю.

- Илья, - вкрадчиво произнес де Трейси, обходя Москалева по дуге и заглядывая тому за спину, - давайте проявим благоразумие. Уберите взрывное устройство из зоны помех, а то мало ли. Да и оператора вам давно пора приводить в чувства. Девочка испугается, увидев перед собственным носом обмотанную проводами подружку. Через четверть часа все и так уже закончится, поэтому заложница больше не нужна.

Сперанский взял себя в руки и отошел от Москалева, приблизившись к «трону» своей дочери:

- Ладно, - сказал он, сжимая руки на деревянной спинке. – Пусть это и не по сценарию, но я принимаю ваши доводы. Исключительно ради того, чтобы не затягивать.

- Вы приняли верное решение. Отдайте детонатор охране и займитесь вашей дочуркой.

Сперанский вытянув пульт от взрывчатки в сторону Чебышевой и отключил таймер. Тот громко пискнул, и Лилия невольно дернулась, стукнувшись затылком о колонну. Де Трейси махнул охранникам, чтобы те отвязали пленницу и вывели ее прочь.

- Займите позиции в коридоре, - приказал он им, хитро поглядывая в сторону одной из видеокамер. – Заложницу постоянно держите на мушке, и что бы ни происходило, не сходите с места. Если кто-то снаружи попытается прорваться, открывайте огонь на поражение, но первой пристрелите девчонку.

- Активировать ли взрывное устройство при непосредственной угрозе штурма? – уточнил темнокожий наемник, убирая детонатор в карман разгрузочного жилета.

- Без моей личной команды ни в коем случае. Просто займите оборону. Никого не впускать в зал и никого не выпускать! – Де Трейси вернулся к подножию алтаря: - Теперь вы удовлетворены, мадам?

- Вполне, - сухо ответила Патрисия, обменявшись взглядом с Иваном. – Как только оператор будет готова, мы начнем.

Недовольство Сперанского меж тем сменилось на затаенное злорадство, с помощью которого он пытался себя подбодрить. Он все еще был уверен, что, имея в арсенале такие беспроигрышные козырные карты, как дочь-оператор и тайный союзник Демидов-Ланской, обошел соперника на полкорпуса.

- Дима, - обратился он к зятю, - введите Миле активатор, будьте любезны.

Москалев, кося глазом на улыбающегося де Трейси, полез во внутренний карман ветровки и извлек запакованный в прозрачный пакет шприц, заполненный мутно-желтым содержимым. От напряжения он дышал прерывисто, но руки его не дрожали, когда он оголял безвольной Миле плечо и делал укол. Постоянно меняющиеся планы действовали ему на нервы, но он старательно верил в свою звезду.

Замершая на верхней ступени пьедестала Пат ждала, когда укол подействует и Мила оживет. Иван, стоявший чуть ниже ее, тоже напряженно ждал, чем закончится вежливое, но от того не менее опасное соперничество между Сперанским и де Трейси. Он был поражен, какое глубокое недоверие царило на самом деле между «заклятыми друзьями», напоминающими ему пауков в банке.

Жидкость в шприце нейтрализовала успокоительное, которым девушку накачали под завязку. Только что Мила напоминала полуобморочную куклу, и взгляд ее оставался бессмысленным. Теперь же, после укола, по ее телу прошла судорога. Девушка застонала, выгнулась, но быстро восстановила равновесие и подняла голову, оглядываясь. Она полностью осознавала, где и почему находится, и было заметно, что она боится. Боится и одновременно борется со своим страхом.

Ее отец ласково коснулся ее волос, убирая упавшую на глаза прядку:

- Пить хочешь?

- Да, папа.

- Дима?

Дмитрий, вспомнив о дополнительном поручении, похлопал себя по карманам и вытащил небольшой пакетик сока. Мила пила жадно, через соломинку, и под конец забрала у бывшего мужа пакет в свои руки. Выражение лица ее сделалось сосредоточенным, но при этом хранило следы какой-то вселенской обреченности.

- Помнишь, чему я тебя учил? – спросил ее отец и, получив ответ кивок, прибавил: – Вот и хорошо. Ты готова это сделать?

- Да.

- И ты сделаешь то, о чем я просил?

- Я обещала, что все будет по-справедливости, папа.