Вик повел Викторию к предназначенной ей палатке, интересуясь на ходу, бывала ли она когда-нибудь в походах, умеет ли пользоваться спальником, антимоскитной сеткой и душем-топтуном, или все это ей лучше продемонстрировать. Вика ответила, что разберется во всем сама и не хочет его стеснять.

- Обращайся, если что, - сказал Соловьев, занося вещи в палатку.

- Спасибо, Вик.

Она улыбнулась ему, но сделала это рассеянно, без огонька. Они даже не обнялись при встрече, что было бы, наверно, естественно, но Вик и не настаивал, считая, что шумные условности им ни к чему. Мысли Вики Громовой были явно заняты совсем иным.

- Как понимаю, нам надо всего сутки продержаться, а там мы входим в портал и возвращаемся в цивилизацию, да? – уточнила она, когда Соловьев уже собрался уходить.

Вик подтвердил, что именно так все и планируется:

- Понимаю, что условия в лагере не очень. Но есть доктор, очень хороший, и куча антисептиков, мазей, а главное – чистая вода. Кухня у нас вон там, под навесом. Если нужно развести смеси, кипятка в термосе всегда вдоволь.

- Пока ничего такого не надо, я кормлю Антошку сама. Мне еще сказали, что в новом мире антарктическая станция будет очень уютной и безопасной, но смущает, как полярники отнесутся ко мне с младенцем. Все же таких малолетних туристов шестой континент еще не видывал.

- Думаю, этот вопрос мы решим, - улыбнулся Вик.

Он понимал ее настороженность и восхищался мужеством и терпением, которое она демонстрировала. Не всякая молодая мать согласится на подобные путешествия даже ради любимого супруга. И что важно, согласится без капризов и громких возражений.

Проснувшийся Антошка подал голос, и Вика тотчас переключилась на него. Мальчик не плакал, но громко кряхтел и, фокусируя взгляд то на маме, то на незнакомом дяде, морщился, словно не зная, нравится ему то, что он видит или не совсем.

Антон Громов показался Виктору похожим на Вику. У него были светлые волосики и бровки и аккуратный мамин носик. Наблюдая за милым щебетанием Виктории, за тем, как светилось ее лицо, когда она общалась с сыном, приобретая в эти минуты полное сходство с Рафаэлевской Мадонной, Соловьев подумал, что дети – это действительно наивысшее счастье, и другого не бывает.

«И чего тебе еще надо, дураку?» - спросил он себя мысленно, выбираясь из палатки. Он твердо решил, что в Антарктиде позовет Милу замуж. Сделает все как полагается. Никакой неопределенности и гражданского брака, который то ли есть, то ли его нет. И конечно, ему хотелось увидеть и ее преображение в Рафаэлевскую Мадонну тоже. Миле эта роль была бы к лицу.

Вик отправился на поиски Вещего Лиса, чтобы обсудить с ним «открытие» Мухина про «летающую эскадрилью». Со своей стороны он желал сделать все, чтобы в минуты опасности не пришлось метаться и жалеть, что он не смог обеспечить своей любимой женщине необходимую поддержку.

Виталий Лисица, как и Демидов-Ланской с командой научных работников «Ямана», сутки напролет проводили в храме, выполняя последние приготовления.

Алтарь в храме за минувшие две недели полностью очистили от мусора и пыли. Вокруг него, не обращая внимания на вооруженную охрану, по-прежнему крутились историки и лингвисты, выискивая упущенные детали. Среди них был и Геннадий Белоконев, который пожал Соловьеву руку с таким энтузиазмом, словно они не виделись сто лет.

- Не желаете ли посмотреть, как работает Чаша? – спросил он. – Иван Иваныч как раз собрался все проверить и отладить.

- Я Лиса ищу, но вижу, тут дым коромыслом и всем не до меня, - сказал Вик.

- Он, кажется, за теми ящиками. Лично их таскал, несмотря на возраст, а теперь распаковывает.

- А что в ящиках?

- Лекарства. Вода. Всякие штуки. Если Пашу Долгова удастся спасти, неизвестно, насколько он будет в форме, да и те ребята, что из плена к нам доберутся, тоже. Наш «Грааль» будет сегодня заряжать для них аптеку, превращая мази и пилюли в панацею.

- Ну да, помню такое, - кивнул Вик и прошелся по залу, осматриваясь.

Лисица, завидев его, сам вышел из-за штабелей пустой тары и выслушал, не перебивая. К пророчествам Адели генерал относился серьезно.

- Дам команду оборудовать наблюдательный пункт в кустах у выхода, будете там сидеть втроем, - сказал он и подозвал одного из своих людей, стоявших неподалеку. – Зиновьев, организуй на стоянке стол с розетками, стульями и навес, чтобы было место для нескольких компьютеров и экранов, и ничего не перегревалось и не намокло. Все нужно подготовить до завтрашнего утра и так, чтобы с реки не заметно было.

- Сделаем, - пообещал Зиновьев.

- Да, и шахматы туда поставь! – крикнул им вдогонку Лис. – Найдется комплект?

- Большие шахматы нужны?

- Желательно не эти ваши на магнитиках, а что-нибудь покрупнее. С удобной деревянной доской.

- Поищем.

- А шахматы зачем? – спросил Вик.

- Ты же сам передавал, что Адель упоминала игру в шахматы, - ответил Лис. – Грач будет играть с альбиносом и выиграет.

- Я не думаю, что это буквально. Скорей всего, это произойдет где-то на астральном плане, на мосту.

- Возможно, - согласился Лисица, - но шахматную доску лучше иметь под рукой. Мало ли: ход подсказать или партию разложить. Посажу для этих целей под навес с вами Али Салгиреева. У него первый разряд по шахматам, хотя по его разбойничьей роже и не скажешь. Заодно он и вас прикроет, если что., он ко всему еще и мастер спорта по самбо.

Вик кивнул. Лис всегда подходил к решению проблем основательно.

*

Мила Москалева-Сперанская

После общения с Тимуром Мила знала, что прорваться в замкнутый мир Крозе без позволения агента Перехватчика никому не удастся. Ей всякий раз приходилось ждать, когда он с помощью «Солнечного ножа» прорежет для нее завесу, и они с Громовым смогут встретиться. К счастью, Тимур удивительным образом всегда угадывал, когда она садилась перед Зеркалом, и умело совмещал этот момент с моментом, когда и Юра Громов оказывался перед статуэткой «Железного человека». Как это у него получалось, Мила даже не спрашивала.

Входя в транс, она всегда оказывалась на большом автомобильном мосту, похожем на Крымский мост в Москве возле парка имени Горького. Его толстые пилоны возносились к небу и терялись в сумрачных облаках. В жестко натянутых вантах тоскливо звенел запутавшийся ветер, а по темному асфальту расползались струйки холодного тумана.

В ее представлениях мосты между мирами должны были оставаться пустынными, поэтому Мила удивилась, когда встретила там другого человека. Это произошло во время эксперимента, который организовали Патрисия и ее отец, сразу же после начала самого первого сеанса. Впрочем, разглядев, что на ее пути оказалась Адель, Мила сразу и успокоилась.

Девочка стояла у ограждения и пыталась заглянуть вниз, на невидимую реку. Она поочередно то привставала на цыпочки, то наклонялась, засовывая любопытный носик в щели между столбиками. Когда Мила подошла к ней, Адель пожаловалась:

- Я ничего не вижу! А они там есть.

- Кто?

- Витязи.

Мила тоже посмотрела вниз и не заметила ничего, кроме привычного уже тумана и редких проблесков воды, показывавшейся в его разрывах.

- Почему ты здесь? У тебя для меня сообщение?

- Нет, я жду Перехватчика, поэтому пришла на твой мостик. Он у тебя такой огромный!

Все мостики у Аделин были деревянными, шаткими и скрипучими, перекинутыми через узенькие речки, чьи берега утопали в густой растительности. Мила не знала, отчего так происходило, и почему у нее появлялся мост, похожий на Крымский.

- Ты знаешь, где мы? – спросила она. – Знаешь, что это за мост?

- Конечно, – Адель посмотрела на нее, склонив голову к плечу. – Это твой город и твой мост. Как можно забыть, где ты живешь?

- Это Москва?!

Мила оглянулась. Угадать очертания домов за пределами моста было невозможно. Ветер трепал ее платье и волосы, но был теплым, как из фена, однако разогнать густой туман оказался не в силах.