- Газетчики?
Лиля, кажется, совершенно запуталась, но Патрисия догадывалась, что на девушке сказались неудачи минувшей ночи, усталость и побои. Поэтому она терпеливо продолжила разъяснять:
- Это мальчики, которые продают газеты на улице. Никаких рыцарей, хотя эта уличная шпана была о себе весьма высокого мнения. В нашем мире организация «Королевских газетчиков» была на пике популярности до Второй мировой войны, а ныне представляет собой политический курьез. В начале 20 века ее вожди ставили перед собой цель свергнуть французское правительство и вернуть монархию. Превосходство национальных интересов над всеми остальными представлялось им идеальным способом избавиться от неполноценных людей и рас.
- Во Франции были свои фашисты? Не знала.
- Их затмили зверствами гитлеровцы, все-таки сумочки из человеческой кожи шокировали всех основательно. Однако «Газетчики» стали отличной школой для нескольких поколений французских нацистов, которые органично влились в армию вермахта. И вот что интересно: один из предков де Трейси, точнее его родной дед, был активистом «Королевских газетчиков» и позже воевал в дивизии СС «Шарлемань». (**). Сокомбатанты прозвали его «Кровавым мясником». В апреле 1944 года он получил Железный крест из рук немецкого фюрера. Уверяю вас, это не совпадение. Антуан оправдывает деда и сочувствует его делу.
Лиля хмурилась, переваривая:
- Что с этим фашистом стало после войны? – нашла она правильный вопрос. – Или его дед не дожил до трибунала?
- Почему же, дожил. Его судили и под давлением неопровержимых доказательств отправили в тюрьму на двадцать лет, однако через три года выпустили. Встречать его у ворот собралась целая толпа друзей, которые рукоплескали ему, радуясь освобождению «кровавого мясника». Администрация тюрьмы предложила бывшему узнику шампанского и провозгласила за него тост. А после, вплоть до смерти от сердечной недостаточности в начале 2000-х, дед Антуана занимал высокий пост в корпорации «Прозерпина», пользовался уважением в среде банкиров и политиков и даже ужинал с французскими президентами. Со всеми по очереди и многократно. (***)
- Не может быть! Они же все каялись после Нюрнберга, твердили, что Гитлер их обманул и загипнотизировал, втянул в нелепую войну, а тут... шампанское и аплодисменты?!
- Я знаю эту историю практически из первых уст, она не выдумка ради красного словца, - сказала Пат. – Если мы перенесемся в «Мир Камелота», то «героическое» прошлое нацистов станет предметом всеобщей гордости. «Королевские газетчики» возьмут власть в свои руки, примкнут к немецким фашистам и постепенно захватят власть, приняв ее из рук Адольфа, как когда-то предок де Трейси принял Железный крест. Европа пропитается духом антисемитизма и русофобии, а Антуан де Трейси перестанет стыдиться наград, полученных его дедом за убийства евреев, цыган и славян во имя чистой европейской крови древней аристократии.
- Де Трейси для этого ищет союза с «Лавкрафтом»?
- Этого союза искали еще в «Аненербе», но в «Мире Камелота» эти псевдо-рыцари окончательно превращаются в пародию на свой литературный образ.
- Это все ужасно, мадам, - сказала Чебышева чистую правду.
- Я тоже так думаю. Де Трейси обманул даже Доберкура, оказавшегося то ли наивным простаком, то ли ослепленным горем отцом. Покойный Ги всегда отличался щепетильностью, и я сомневаюсь, что он бы одобрил столь неприкрытое скатывание в нацизм. Мсье Арман не допускал публичных скандалов, однако их семья сегодня осталась не у дел. В общем, Лиля, вы поможете мне?
Лилия посмотрела на Пат с восхищением. Она уважала сильных духом женщин, которые никогда не прогибаются под обстоятельства и готовы нести ответственность за все, что делали. Она и сама стремилась стать одной из таких.
- Спасибо, что вытащили меня из подвала, мадам. Конечно, я буду вам помогать! – ответила она торжественно. – До последней капли крови.
(Сноски. *«Camelots du Roi» - боевое подразделение «Аксьон Франсез»(Французское действие), крайне правой монархической организации Франции, активно работавшей во Франции в 1908-1938 гг. Это аналог русской «Черной сотни», но с явно выраженной нацистской идеологией. Французское слово «сamelot» означает уличного газетчика. Эти молодые ребята сначала распространяли монархическую газету «Французское действие» (рупор одноименного политического движения), а затем и участвовали во многих акциях устрашения. Один из их лидеров Морис Пюжо писал, что постепенно из «студентов, мелких служащих, рабочих, соединившихся в своей великой задаче, возникло братство рыцарей без страха и упрёка». «Газетчики» величали себя Орденом, бесклассовым по происхождению, но иерархически структурированным и верностью идеалам заслужившим отнести себя к «голубой крови». «Орден газетчиков» составлял ядро «священной войны» против республики, которая заключалась в срыве театральных спектаклей, разрушении статуй, нападениях на министерство юстиции, полицию и гражданских. «Рыцари» жгли и били витрины, грабили еврейские общины, убивали и насиловали противников их лозунгов. Во время Второй мировой войны те, кто выжил в предыдущих стычках и не умер в тюрьме, охотно влились в ряды немецкой армии и выступали на стороне Гитлера. Формально «Королевские газетчики» существуют и сегодня, ими на протяжении многих лет руководил Пьер Пюжо, сын Мориса, и его наследники.
** Дивизия СС «Шарлемань» была сформирована в сентябре 1944 года на базе французского «Трехцветного легиона» вермахта. Французских головорезов в феврале 1945 направили в Польшу противостоять наступлению Красной Армии, однако во время разгрузки ее в Померании она была атакована частями Первого Белорусского Фронта, потеряла половину личного состава и была выведена для перегруппировки на Запад. Созданный из остатков дивизии штурмовой батальон с тем же названием «Шарлемань» стал последним регулярным формированием, вошедшим в Берлин накануне штурма. Именно французы наравне с немцами и норвежцами обороняли Берлин и Рейхстаг от Красной Армии. Четыре бойца батальона были удостоены рыцарского железного креста 29 апреля на последней церемонии награждения в Рейхе, который уже на тот момент, по сути, перестал существовать.
«Шарлемань» не был единственной французской дивизией, воевавшей на стороне Гитлера. Всего в вермахте служило на регулярной основе более 200 тысяч французов, причем, по иронии, часть этих национальных соединений Гитлер в первые же дни войны бросил под Москву – в Бородино, не иначе уповая на их генетическую память. Во французское гестапо сразу же после его создания в 1941г в первую же неделю записалось добровольцами 45 тысяч французов – они боролись с Сопротивлением, подпольщиками и антифашистами на территории Франции. В обмен на сотрудничество с нацистской Германией правительство Виши выторговало себе сохранение власти над французскими колониями и неприкосновенность собственности, принадлежавшей аристократам.
*** Упомянутый в отрывке дед Антуана де Трейси имеет реальный прототип. Гауптштурмфюрер Анри Жозеф Фене (Henry Joseph Fenet, 1919-2002) был одним из тех четырех «счастливчиков» из батальона «Шарлемань», получивших Железный Крест в апреле 1945 года из рук Гитлера. После плена и трибунала он был приговорен к 22 годам лишения свободы, но в 1949 вышел на свободу. Опубликованы его воспоминания, вот характерные строчки оттуда: «Когда русские переводили лагерь на восток, они решили не брать меня с собой, и я вернулся во Францию. "Вас постигнет кара, достойная предателей!" Такой плакат встретил меня на границе, однако присяжные, мои соотечественники, не держали на меня зла. Их вердикт: двадцать два года каторжных работ вместо смертной казни. А через три с половиной года ворота тюрьмы распахнулись передо мной. В день моего освобождения собралась вся администрация тюрьмы, и мне предложили шампанское. Городской священник приехал на своем маленьком «ситроене» и ждал меня у ворот. Все они были искренне рады видеть меня на свободе». До самой смерти в 2002 году Анри Фене вел общественную жизнь, оставаясь непоколебимым апологетом нацизма. Вот что он сказал в одном из своих последних телевизионных интервью: «Если бы война закончилась по-другому, если бы победа была за нами... Вы думаете, я стал бы жалеть об этом? Нет ничего, в чем бы я чувствовал себя виноватым. Никому из нас не о чем сожалеть - ни на персональном, ни на коллективном уровне».)
