- Вы серьезно полагаете, что добились успеха? – выкрикнул кто-то из гостей, но его выкрик не породил в окружающих отклика. Люди просто топтались на месте и слушали, не высказывая эмоциональной солидарности с наиболее нервным оппонентом.

Де Трейси опять взмахнул рукой, а Элен синхронно с ним развернула перед собой открытые ладони:

- Конечно! Громов дал отпор Драгославу Марковичу, который не смог оказать существенного влияния на обстановку. Тот факт, что мадам Сенатор получила легкое ранение в плечо, лишний раз доказывает, что мы полностью координируем реальность. Наш оператор не поддался телепатическому давлению, и хотя Драго вторгся в сознание мадам Сенатора, провокация не удалась, его аватар был выведен из строя, а сам телепат выкинут прочь. Заметьте: не убит, а лишь обезврежен! Лишен возможности влиять на события. Громов отличается высоким человеколюбием, что мы, разумеется, можем лишь приветствовать. Подводя итоги, скажу следующее: мы доказали сегодня, что Доберкур с его телепатом не является препятствием для достижения цели. Мы умеем подавлять любые атаки извне, Каменное зеркало осталось у нас, и если вы прислушаетесь к нашему с Антуаном мнению, то «Прозерпина» достигнет невероятного могущества под нашим управлением в рекордные сроки.

- Где гарантии, что инцидент не повторится? – поинтересовался еще один вип, и тон его звучал по-деловому.

Де Трейси, по-прежнему являвшийся источником расходящихся волн умиротворения, выступил вперед:

- Вы в полной безопасности, - заверил он, и пространство, подчиняясь движению его руки, всколыхнулось, сминая последние пики иннервации. – Драгославу необходимо время на восстановление сил, поэтому в ближайшие дни, которые вы проведете вблизи острова Свиней, атака не повторится, а физически добраться с Кергелена до Крозе он не сможет. Любой вертолет будет сбит, а корабль торпедирован. Капитану «Ледовой акулы» отдан соответствующий приказ.

- Однако ваш оператор ранен. Как быстро он снова встанет в строй?

- С ним все будет в порядке через неделю, - безапелляционно заявила Элен. – К тому же, под наркозом Громов продолжает решать возникшие проблемы. Наркоз, как известно, отключает сознание, что является мягким аналогом наркотической стимуляции. Не волнуйтесь, господа, мы одержали убедительную победу! Мне жаль, что мадам Сенатор пала жертвой собственной неосторожности, но это никак не меняет нашего с Антуаном отношения к произошедшему.

С тем, что Громов под наркозом решает проблемы, Тимур был категорически не согласен. Ничего подобного Юра делать просто не мог, да и с телепатом справиться удалось лишь благодаря активации «Солнечного ножа», отрезавшего всякие связи между участками реальности, но по понятным причинам Тим помалкивал. Эпоха постправды, когда ложь объявляется истиной, на все накладывала свой отпечаток, и бороться с нею, находясь на палубе вражеского корабля, было несвоевременно. Образ несокрушимого героя, который Элен лепила из Громова, был Борецкому даже на руку. За ним удобно было прятаться.

Тим старался не попадаться лишний раз на глаза Антуану де Трейси, которого считал способным раскусить его или хотя бы заподозрить, что само по себе таило опасность. Несмотря на очевидную «слепоту», Магистр представлял собой достойного противника, собаку съевшего на всевозможных интригах и подлогах. Но увы, совсем избежать контактов с ним Борецкому не удалось. Оккультист все-таки насторожился и проявил к нему интерес.

- Эндрю Моусон? – де Трейси разыскал его взглядом в толпе и поманил к себе в тот самый миг, когда Тим повернулся, чтобы спуститься с палубы в каюту. Хищное выражение лица француза не сулило ему ничего хорошего. – Я видел, каким героем вы себя проявили. Что вы за это хотите?

- Простите, сэр? – Борецкий сделал глупое лицо.

- Вы напали на вооруженного солдата, который едва не убил Громова. Нокаутировали его одним ударом. Накануне меня знакомили с вашим досье, и я меньше всего ждал от вас подобной храбрости и ловкости. Но раз уж так вышло, просите любую награду. Только сначала объясните, как это произошло?

Тим опустил голову:

- Я просто очень сильно испугался, сэр. Сам не понял, как полез в драку. Все было как в тумане.

- И часто с вами случаются подобные умопомешательства?

- Да нет, в первый раз. Как подумал, что мы могли потерять статуэтку, так и попал под наваждение. Действовал на инстинктах.

- Что же вас так сильно напугало?

- Громов стоял слишком близко от края, и если бы он уронил статуэтку за борт, мне бы влетело от мадам Элен. Она назначила меня хранителем артефакта, и мне не хотелось облажаться. В ее власти вернуть меня на базу Альфа или вовсе передать Драгославу на опыты. Ужас перед телепатом заставил меня кинуться на вооруженного человека, сэр.

- Хранитель, значит? – де Трейси ухмыльнулся. – Тогда поздравляю: вы отлично справились с охраной объекта. Скажу мадам д'Орсэ, что вас надо поощрить.

- Спасибо, сэр! - улыбнулся Борецкий, сияя, будто только что сорвал джек-пот. – Громов же поправится?

- Раз выжил, значит, поправится. Остаться без оператора было бы прискорбно. А к чему вопрос – рассчитываете его подменить?

- Да куда мне! Просто соображаю, что теперь будем делать со статуэткой.

- Да ничего, - де Трейси в последний раз осмотрел его, щуря глаза. – Считайте, что у вас образовался небольшой отпуск. Статуэтку мы уберем в сейф, так будет спокойнее. А вы пока свободны. И помните: я лично буду наблюдать за вашими успехами.

- Для меня это честь, сэр!

К ним подошла Элен. Не обращая внимания на де Трейси, она хмуро взглянула на Борецкого:

- Собирайтесь, Моусон, вы перебираетесь на берег. Будете жить вместе с учеными в одном здании. Ваша шлюпка отходит через полчаса.

- Слушаюсь! – гаркнул Тим и побежал к каюту, торопясь убраться подальше.

Было понятно, что недоверчивый француз не до конца расстался с подозрениями на его счет, но пока его отвлекали насущные проблемы, оставался шанс ускользнуть от дотошных разбирательств.

К счастью, де Трейси уехал с Крозе через четыре дня вместе с випами, оставив Элен руководить базой. Он так и не выкроил времени для повторной беседы с Борецким, хотя пространные объяснения сообщницы его не удовлетворили. Элен мало понимала в работе артефактов и связывала происходящие изменения на островах, которые начинали бросаться в глаза даже непосвященным, исключительно с диффузией и с Громовым. Однако Магистру что-то мешало полностью с этим утверждением согласиться.

Собственно, и правильно мешало. Внезапные странности, о которых все разом заговорили, и голоса их звучали все громче и громче, не были следствием хаотичных диффузионных потоков – это было тщательной работой по изоляции участка континуума с помощью пурбы. В первые дни Тим занимался этим под руководством Гималайского Стража Акила Ядава. Занимался, разумеется, втайне и с огромными предосторожностями. Отложить работу было никак нельзя, и приходилось идти на ухищрения, чтобы опытный де Трейси ничего не почувствовал.

Дело в том, что хотя Доберкур официально и не вмешивался в работу станции на острове Свиней, Белый Сахир вскоре снова вышел на тропу войны, и пока Юра валялся на больничной койке, Тимур бился с ним доступными методами, не позволяя одержать верх над беспомощным человеком. Телепат видел в Громове конкурента и собирался любой ценой вернуть себе «Железного человека», однако вмешательство Тимура, которого он толком не видел, заставило его в конечном счете отступить.

С сожалением Тим узнал от Акила, что уцелеть в заварушке с телепатом Громов мог лишь с вероятностью в полпроцента. Сама его жизнь отныне висела на волоске, и, наверное, замкнутый на себя мир Крозе стал единственным, где Провидение предоставило Громову последний шанс. Юра израсходовал свои запасы жизненных сил, вычерпал все отведенные ему дни без остатка, из-за чего выздоровление его тоже шло со скрипом. Последнее ранение, хоть и было неопасным, едва не отправило его в могилу. Отчего-то начался сепсис, а нужных лекарств под рукой не оказалось, и Борецкому пришлось вмешиваться, чтобы не дать ему загнуться.