(Сноски.* Нотация - система условных обозначений. **Гистерезис – ответная, мгновенная или запоздалая реакция некой системы на определённый раздражитель, люфт, необходимый для стабильного функционирования приборов)

- Сложно, - качнул головой Вик. – Слишком много переменных и неопределенностей.

- Вот именно. А тут еще и Адель вмешалась, прямо под руку влезла, когда я уже полагал, что все наконец-то пришло к идеалу.

- Адель?! Каким образом?

- Нарисовала картинку, разумеется, не понимая толком, что именно рисует, поэтому нормальных уточнений, без детского лепета, от нее не дождешься. Я случайно мимо проходил, увидел и похолодел. На альбомном листочке – ряды символов с алтаря и численные пространственные координаты точек входа и выхода на Крозе. Я смотрю и понимаю, что это мои последние выкладки один в один. Но – за малым исключением.

- Адель – лучший промышленный шпион всех времен и народов! – выдал Кир вполголоса.

Иван бросил на него взгляд в зеркало заднего вида:

- Не предмет для шуток, молодой человек! В ее числовом ряду с координатами есть небольшое отличие. Оно касается ряда параметров, которые меняют суть дела кардинально.

- Насколько кардинально? – уточнил Вик.

- Вообще, по координатам не понять, на какой земле расположена точка выхода портала, это программируется отдельно, как уже говорил. Но если я ошибся с переводом нотаций, то ошибка потянет за собой и ошибку в порядке алтарных блоков. Другими словами, мы откроем портал не в ту параллель, куда планируем.

- То есть не все зависит от Зеркала?

- Ты представляешь, сколько дублей у нужного нам параллельного мира? Они практически все идентичны, а перевод нотаций, без всякого преувеличения, очень запутанный. Первый символ, который предоставляет Зеркало, это как… как лист на ветке огромного дерева. Но в формулу алтарных блоков должны быть заложены не только координаты листа, но и корни, ствол, ветка и тонкий прутик, на котором крепится нужный нам лист.

- А разве нельзя пойти обратным путем: от листа к корням?

- Можно, но кое-кто упустил Зеркало. Сперанский пишет мне в смс, что готов предоставить координаты и отдать нам Громова в качестве жеста доброй воли, но можем ли мы ему верить?

- Не можем, - огорченно согласился Соловьев.

- Вот потому мы и решили двигаться по самому сложному пути изначально. Сложный путь для нас самый надежный. Но для того, чтобы проверить, почему Адель нарисовала другой числовой ряд, мне придется все свои расчеты переделывать с нуля. Времени в обрез, а из-за вчерашних событий я выбыл из стоя как минимум на сутки. Думать ни о чем не могу, все их рук валится.

- Адель знает, что ее мать похитили? – поинтересовался Вик после непродолжительного молчания.

- Разумеется. Для нее это тоже было шоком.

Вик несогласно качнул головой:

- Она предвидела этот вариант, но не хотела в него верить. Когда она нарисовала тот рисунок – до нападения на нас или после?

- Скорее, до. Но что это меняет?

- Возможно, многое. Ты после нападения с ней разговаривал?

- Нет. У нее случилась истерика. С ней Мила твоя общалась, утешала. А я выехал за вами, оставив с Милой Грача. Мало ли что. Адель на нее не всегда благотворно влияет.

- Правильно, что оставил Грача, он за ними присмотрит, - кивнул Вик. – Однако зря ты не уделил девочке внимания. Ты хотя бы спрашивал ее, откуда она взяла свои цифры, с какой целью их рисовала? Одно дело, если просто подсмотрела их в каком-то из миров, и другое, если ее попросили подсунуть их тебе специально.

- Ей нет и шести! – раздраженно ответил Демидов-Ланской. – Ты думаешь, она отличит умысел от случайности?

- Однако момент для своего рисунка она выбрала очень подходящий. Это не совпадение, Ваня.

- Адель хочет помочь матери. Искренне хочет, это ясно как божий день.

- Ты прикидывал хотя бы приблизительно, мог ли допустить ту ошибку?

- Мог. Чтобы вытащить Громова и его людей, мы пытаемся пробиться в гравимагнитный сфероид, и большая часть данных плавает в условиях его нестабильной многомерности. Фактор времени и точность координат возрастают из-за этого многократно.

- Но Иван Иванович, неужели верить Адель можно больше, чем вашим выкладкам, основанным на знании? – поразился Мухин, напряженно присушивавшийся к разговору с заднего сидения.

- Адель получает информацию иначе, чем я, - ответил Демидов-Ланской. – Она и прежде рисовала пророческие картинки, и все, что она предсказывала, сбывалось. Пат не акцентировала на этом внимание, но ее дочь общается с нашим миром именно с помощью рисунков. Я пролистал ее альбом – чего там только нет! Даже Вик, бегущий по воде.

- Она нарисовала меня в Уснувших скалах? – изумился Вик.

Демидов-Ланской кивнул:

- Весьма похоже, надо сказать. Пат не сообщила подробностей по телефону о твоих вчерашних подвигах, но из рисунка следует, что тебе пришлось нажимать на скрытые под водой стержни в определенной последовательности, чтобы отключить ловушки. Видимо, это Адель и назвала «бегом по воде». Так и было?

- Действительно. Не догадался сфотографировать ее творчество?

- Посмотри в галерее, - Иван кивнул на смартфон.

Вик включил гаджет, нашел фотографии. Мухин снова втиснулся между кресел, наблюдая, как Соловьев перелистывает изображения.

- Ну, Пат! – пробормотал Вик неодобрительно, качая головой. - К чему было все это скрывать от нас?

Демидов-Ланской предсказуемо бросился ее оправдывать:

- Не уверен, что Пат знала. Она велела дочери прятать свои рисунки. Наверное, и сама в них никогда не заглядывала. Мне пришлось включить все свое красноречие, чтобы мне разрешили даже просто взять альбом в руки. Адель не хотела показывать.

- Нам придется с ней поработать, - сказал Вик, возвращая Демидову-Ланскому телефон. - Серьезно поработать, Ваня. С минувшей ночи для девочки многое изменилось. Она теперь знает, что ее отец причастен к похищению матери, и сделала выводы. Ее обидой надо воспользоваться. Думаю, она охотнее теперь будет делиться с нами тем, что ей запрещали.

Иван не стал протестовать, хотя идея ему не понравилась. Он молча вел машину по разбитому шоссе. Дворники на лобовом стекле елозили с тихим скрипом, размазывая дождевые струи. Деревья, застывшие по обочинам, кутались в туманную пелену.

- Адель поможет, если этот гад не задурил ей голову сильней, чем можно предположить, – подал голос Кирилл. – Я не уверен, способен ли один телепат отличить другого телепата. Ну, почерк там особый засечь… ментальные отпечатки или спектр. Если Адель не чувствовала подвоха до сих пор, то внушенные ей установки могут действовать и после того, как лже-отец был разоблачен. Адель необходимо учить сопротивлению и анализу. Это что-то вроде гигиены, как зубы чистить регулярно.

- Ты прав, - вздохнул Соловьев, - но где взять учителя? Да и Патрисия до сих пор блокировала любые инициативы. Однако Адель – очень важный элемент игры, нам придется сейчас действовать аккуратно, но быстро, на живую нить.

- Это не игра, вот в чем проблема, - изрек Иван. – И речь не только о девчонке.

- Для «Прозерпины» это своеобразная игра, тонкая шахматная партия, но и для нас тоже, - не согласился Вик. – Я видел вчера среди наемников Дмитрия Москалева. Вкупе с отцом Милы Сперанским и визитом на Мадагаскар де Трейси картина приобретает совершенно однозначные черты.

- Это какие же? – поинтересовался физик.

- Тайное общество иллюминатов преследует цели, имеющие мало общего с общепринятой логикой. Для них оккультные традиции и мистические озарения стоят на первом месте, и только потом уже идут бизнес-выгода и политические дивиденды. Вот от этой печки и нужно танцевать! Сыграть на пророчествах, на божественном даре Адель и наших близнецов Милы и Вовы, на твоей голубой крови, наконец. Немножко неожиданный ракурс, но он должен сработать.

- Точно! – воскликнул Кир. – Я тоже заметил при работе с данными, что все эти «Клубы собирателей» и полумассонский «Храм Обеих Солнц» с коллекцией перстней, короче, вся их роскошная движуха для избранных плохо пересекается с работой остальных ветвей «Прозерпины». Например, Патрисию, которая была когда-то не самым последним человеком в корпорации, вообще не посвящали в рыцари.