- Что случилось? – задала Патрисия вопрос, начиная разговор, к которому заранее не лежала душа.
Соловьев пытливо посмотрел ей в глаза, словно желая удостовериться, что Пат настроена на диалог, потом перевел взгляд на палатку, где возле входа сидел Иван, сортирующий информацию от «Вукки-Два-Ноль», и лишь затем озвучил:
- Мы пришли поговорить об альбиносе.
- О ком? – опешила Пат.
- Об альбиносе, работающем на «Прозерпину». О телепате.
- Это была секретная информация. Откуда вы… Впрочем, - она оглянулась на Ивана, - я, кажется, догадываюсь, откуда.
К ее досаде, Демидов-Ланской поспешил улизнуть. Он даже не стал оправдываться.
- Аделин, пойдем-ка найдем тетю Лилию, - сказал он громко. – Посмотрим, чем она занимается.
Патрисия с некоторой растерянностью смотрела, как Иван закрывает ноутбук, несмотря на то, что поток данных не иссяк и работа не окончена, и берет ее дочь за руку. Адель послушно пошла за ним.
- Ваня, я бы хотела, чтобы вы остались, – потребовала Пат, догадываясь, что Демидова-Ланского это вряд ли остановит.
- Мы скоро вернемся, - предсказуемо ответил Иван, вновь выбирая благополучие ее дочери, а не что-то еще. Аделин, разумеется, не следовало слушать их разговоры, но остаться совсем без поддержки Патрисии не улыбалось.
- Все правильно он делает, - припечатал Соловьев, - пусть идут.
Пат нахмурилась:
- Если это касается Аделин, то я не позволю впутывать ее в ваши истории!
- Адель уже впутали. И впутали ее именно потому, что ты позволила. Мы зайдем? - Соловьев указал на палатку. – Не стоит торчать у всех на виду, обсуждая опасные вещи.
Патрисия смирилась. Она подозвала Радмира и велела никого не подпускать на расстояние слышимости. Пока гости ныряли под полог, она стояла у входа, оглядывая лагерь.
Пат знала, о чем пойдет речь. Наверное, давно было пора взглянуть правде в лицо, но внезапное желание огородить дочь от любых посягательств все-таки превратило ее в клушу-наседку. В глупую курицу, которой она так не хотела становиться! Кажется, возвращая себе утраченную человечность, она переусердствовала и потеряла хватку, и теперь об ее ошибке станет известно всем, даже Москалевой.
Соловьев задержался возле нее:
- Пострадавших доставили к вертолету? Он прилетел?
Пат вздрогнула, целую секунду соображая, чего от нее хотят.
- Пока нет. Но мне обещали сообщить.
Аш придержал брезент, когда она входила внутрь. Потом вошел сам, закрыв отверстие на молнию. Пат хотела сказать, что будет слишком душно, но промолчала – потерпят. Чтобы не сидеть в зеленом полумраке, она зажгла подвешенную к потолку светодиодную лампу и тотчас поняла, что зря. Обращенные к ней лица приобрели мертвенный оттенок, но светлее не стало.
- Что там с телепатом? – угрюмо спросила она, усаживаясь на оставшийся свободным последний брезентовый стул.
Соловьев опустился прямо на пол, сев по-турецки. Он оказался ниже всех, сидевших на стульях, но его это не смущало. Тем более, что уселся он в ногах у Москалевой.
На вопрос ответил Грач:
- Мы с Милой с ним только что столкнулись. Он как бы присутствовал в лагере все это время. Виртуально присутствовал, напрямую общаясь с Адель – вот что меня особо напрягает. Телепат полностью ее контролирует. Не знаю как, но всю эту заварушку с баллоном и бунтом организовал тоже он. Или «Прозерпина» в его лице.
- С какой целью?
- Им зачем-то позарез нужно было отправить Милку в храм. Адель ей раз сто повторила: «иди в храм, иди в храм!». Она и сама собралась туда.
- Адель? Ей-то зачем?
- Видимо, папа велел. То есть не папа, а этот красноглазый урод, о котором ты почему-то забыла мне рассказать, - с упреком произнес Грач. – И не только мне, а всем заинтересованным лицам. Мы вроде как договаривались ничего больше друг от друга не скрывать. Ты дала мне слово! Но, видимо, горбатого могила исправит.
- Осталось много тем, на которые мы не общались прежде, - с усталостью в голосе ответила Патрисия. – Я не могу просто сидеть и читать тебе лекцию с упоминанием всего, что я прежде не сообщала.
- Хорошо, тогда прочти нам лекцию про чертова альбиноса!
- Прежде чем требовать от меня секретных данных, объясни, каким образом тебе удалось увидеть его. Понимаю, что это в теории могло получиться у Людмилы, в ней есть скрытые таланты из-за… из-за ее особенной ДНК, но как вы оба его рассмотрели – не понимаю. Или ты тоже не обо всем мне сообщаешь?
Грач покраснел и не нашёлся с достойным ответом. Пат холодно смотрела на него, понимая, что он скрыл от нее важные вещи. Два «глаза урагана», кажется, не просто спелись на основе совместных тренировок, но и обладали некоей тайной. Могли чувствовать друг друга или читать друг друга как книги. Недаром оракул назвала из близнецами. В этом определении скрывалось гораздо больше, чем они оба желали дать ей понять. Что ж, этого следовало ожидать.
- Ты смог войти в контакт с разумом Москалевой? – напрямую спросила Пат.
Грач покосился на Соловьева, но на помощь ему неожиданно пришла Людмила.
- Когда я впадают в транс… - начала она, мучительно подбирая слова, - когда со мной происходят всякие вещи… Володя меня успокаивает. Нейтрализует мои неконтролируемые… флюиды.
- Флюиды, - повторила Пат, - вот, значит, как – флюиды.
- Да, именно в это время он что-то такое улавливает. Волны, которые я испускаю.
- Я сам еще не разобрался до конца! – Грач наконец-то выбрал линию собственной защиты. – Процесс не отлажен и больше напоминает случайность. Я бы с тобой потом это обсудил. Когда стало бы чего обсуждать.
Пат не собиралась сейчас его в чем-то упрекать. Уж ей-то прекрасно было известно, как сложно и невозможно порой делиться откровениями по приказу.
- Хорошо,вернемся к телепату, - сказала она. – Что именно вы успели заметить и почувствовать?
- Расскажи ей, Вова, - посоветовал Соловьев. Видимо, Грач в этом совете нуждался.
Шумно вздохнув, Володя поведал, что видела «за гранью» Москалева и он сам, вторгшийся в ее сознание. Патрисия стараясь воспринимать отстранённо.
Она не верила в телепата, о котором все чаще ей стали говорить. С самого рождения Аделин она видела ее глазами именно Поля, а не кого-то еще. Поль приходил в ее сны, его голос звучал в голосе дочери. Братьев из Боснии тогда и в помине не было, к экспериментам с ними приступили, если верить Вещему Лису, два года тому назад, и это означало, что все достижения биолабораторий «Прозерпины» вторичны. А Павел Долгов… Поль, ее муж – он кто-то еще. Может, он и не Павел… да, может быть, ее надежды ложны. Но это и не оператор «Прозерпины» с измененным ДНК!
И все же отмахиваться от нарастающего вала сообщений не стоило. Патрисия отнесла их появление на счет диффузионных изменений, и раз это «чудовище», как величал его Грач, внезапно вылезло и дало себя обнаружить, его придется отныне включать во все уравнения.
- Что тебе известно о Красноглазом? Выкладывай все до последней сплетни, или я это из тебя вытрясу, не постесняюсь! – смешно пригрозил ей под занавес Грач.
Патрисия усмехнулась:
- Зря ты опускаешься до угроз, Володя, это тебя не красит. Теоретические телепаты «Прозерпины» до сих пор не были приоритетной темой, поскольку наш «Циклон» прикрыли как раз после того, как убедились, что это ложный путь. Даже генерал Лисица, сообщая нам о симметричном ответе противника, признал его дорогостоящей бессмыслицей, на которую они потратили два года и несколько миллиардов. Он просил сохранять это в тайне от тебя, чтобы ты не переживал, будто за тебя снова готовы взяться всерьез. Нашим людям не за чем фантазировать, что из тебя или из Москалевой все-таки получилась бы прекрасная бомба, будь мы понастойчивее. Никакой бомбы, Вова! Максимум, что будет у «Прозерпины», это оператор Зеркала – но Зеркало еще надо разыскать.
- Теперь все изменилось, - сказал Соловьев. – Если телепат напрямую связался с Милой и Володей, то у него появился прибор, способный усиливать его способности. Вряд ли нормальный человек… простой человек с телепатическими способностями мог бы устроить такую диверсию, как взрыв баллона, а после этого еще и загипнотизировать двух хороших солдат из отряда Гогадзе. Это требует фантастических расходов жизненной энергии и концентрации, и я не знаю ни одной методики, которая бы за два года сделала из человека волшебника восьмидесятого уровня, как выразился бы Мухин.
