- За фига им это зло? – пробормотал Салгиреев. – Они разум потеряли, с таким заигрывать?

- Видимо, рассчитывали втереться в доверие или победить его, присвоив трофеи, - предположил Рубан.

- Фашисты собирались забрать у мертвой земли ее секреты ради победы над старым миром. Они строили свой новый мир, - сказал Маркевич. – А после разгрома гитлеровской Германии, флаг с идеей нового дивного мира подхватили страны Запада, включая США, Британию и Францию. Не секрет, что некоторые их бизнесмены и лидеры не только разделяли нацистские взгляды, но и тайно играли во всякие мистические и оккультные ордена. Да и «Прозерпина» - это больше, чем транснациональная бизнес-компания. Не удивлюсь, если ее руководители искренне верят, что в Антарктиде скрыта их прародина. Ричер является наследником прадеда-первооткрывателя, а Доберкур, д'Орсэ и де Трейси возводят свой род к каким-нибудь правителям древней цивилизации, создавшей Зеркальную Сеть Мультивселенной.

- Про Серрано я не слышал, - признался Рубан, - но Лавкрафта накануне поездки пролистал из любопытства. Те самые «Хребты безумия», куда мы намеревались попасть. Помню, в книжке настоятельно просили не совать в Антарктиду свой любопытный нос. Однако Лавкрафта никто и никогда не слушал.

- Да ладно, человечество как раз и держится от Антарктиды подальше, - возразил Куприн. – Континент закрыт для всех, у кого нет специального разрешения. И добывать полезные ископаемые тут запретили, и вообще колупаться в земле.

- Для главных игроков добыть разрешение – раз плюнуть, - усмехнулся Зиновьев. – Они же их и выдают. Поэтому завет Лавкрафта соблюдается только честными гражданами, а всякая шушера пользуется запретами, чтобы затруднить объективный контроль общественности. Кстати, а с чьей подачи этот запрет вообще ввели? Кто особенно рьяно топил за закрытую территорию?

- Французский океанолог Жак-Ив Кусто, – подал голос Громов. – Это произошло где-то в восьмидесятых.

- А разве Договор об Антарктике подписали не в 1959-ом? – удивился Рубан.

- В пятьдесят девятом договорились использовать Антарктиду в мирных целях без разграничения по странам, - поправил Юра, - а категоричный запрет на добычу ископаемых и любых работ, способных повредить экологии, был добавлен только после пламенной речи Кусто на конгрессе в Вашингтоне. Кусто, конечно, озвучивал не только свое личное мнение, а выражал интересы неких высокопоставленных лиц. Антарктиду очень хотели сделать недоступной, и в итоге сделали.

- А Кусто случайно не был знаком с темой антарктических артефактов? – полюбопытствовал Салгиреев.

- Вокруг него ходило множество самых разных слухов. К тому же Кусто много озвучивал всяческой неправды, на чем его ловили еще при жизни и тем более после смерти. Трудно в его биографии отделить зерна от плевел.

- Я полагал его бескорыстным борцом за мир и природу, - обмолвился Куприн.

- А я не удивлен. Кусто был фанатиком, а такие беспринципны, - сказал Маркевич.

- Это так, - кивнул Громов. – Ради финансирования своих проектов, он был готов подписаться под чем угодно. Например, заявить, что принял ислам – лишь бы арабские принцы выделили ему необходимую сумму. К тому же, он разделял нацистские идеи, хотя и не афишировал их, поскольку слыть фашистом в послевоенной Европе было невыгодно. Но вот в среде высокопоставленных лиц, помогавших Гитлеру и сохранивших свои посты и после его разгрома, это служило ему хорошей рекомендацией.

- Минуточку! Кусто был героем Сопротивления. Разве нет? – спросил Куприн.

- Кусто – очень противоречивая фигура, - признал Громов. - Его превратили в икону борцов за экологию, поэтому вокруг него наверчено множество мифов. Однако известно, что его старший брат во время немецкой оккупации открыто сотрудничал с нацистами, да и сам Жак-Ив получал финансирование от немцев на свои подводные исследования. Изобретение акваланга им было запатентовано в 1943 году во Франции, и в том же году его документальный фильм «На глубине 18 метров» получил приз в оккупированном Париже. Первыми его зрителями были офицеры немецкой комендатуры. (*4) Об этом стыдливо умалчивают, но именно эти события задали ему дальнейшую траекторию.

Про Кусто Громову рассказывал Гена Белоконев. Их разговор состоялся два месяца назад и успел забыться, но сейчас вдруг всплыл в памяти. Юра тогда Геннадию не до конца поверил, слишком уж бездоказательными выглядели утверждения историка про связь Кусто с иллюминатами и основателями «Прозерпины», но как оказалось, слова Белоконева запали в душу и проросли в ней. Теперь Громову казалось, что любитель конспирологии в очередной раз нечаянно попал в десятку.

- Все крупные европейские деятели так или иначе замарали себя сотрудничеством с фашисткой Германией, - сказал Маркевич. – Шанель, Форд, Хьюго Босс, Кодак, Сименс, Кока-кола, Дисней – их директора и владельцы не видели в Гитлере ничего страшного и работали на Третий Рейх. Компания IBM поставляла нацистам сортировочные машины для концлагерей, а фармгигант Байер – газ «Циклон В» для газовых камер. (*6)Так что Жак-Ив Кусто неплохо вписывается в их компанию. Такие уж были нравы.

- Были и остались, - ввернул Зиновьев. – Иначе отчего такой пристальный интерес к гитлеровскому наследию в Антарктиде? Говорю же, не зря тут немцы крутятся.

- А почему Кусто впрягся за Антарктиду? – спросил Салгиреев. – Ведь тоже недаром, да?

- Поскольку он с братом после войны переехал в Америку и был связан с американской разведкой, то его охотно привлекали к разного рода секретным проектам, - ответил Юра. – В Антарктиду Кусто отправился в начале семидесятых, снимал здесь фильмы и попутно, видимо, шпионил. Побывал он и у берегов Королевы Мод. Про эту антарктическую одиссею ходят самые невероятные слухи. Говорят, будто бы его команде удалось найти подводный туннель, указанный немцами на лоцманских картах, и исследовать его с помощью водолазного снаряжения. Затопленная дорога привела его к подножию древних руин. Там, в одной из подледных пещер, при невыясненных обстоятельствах погиб один из водолазов «Калипсо». (*5) Но сведения об этом засекречены.

- Про это, кажется, историк фон Кранц писал, - вставил Маркевич.

- Фон Кранц – лицо выдуманное, - поправил Громов, повторяя слова Белоконева, - не было в реальности такого исследователя. Но нет и дыма без огня. Запрет на свободное посещение Антарктиды, который так старательно продавливал Жак-Ив Кусто, был наложен не из любви к природе. Шестой континент должен был оставаться безлюдным до тех пор, пока у нужных институтов не появятся технологии, чтобы извлечь все, что нужно без шума и пыли. «Прозерпина» давно и тщательно к этому готовилась.

- Ага! И снова, на новом витке, мы пришли все к тому же вопросу, - подхватил Зиновьев. – Что нас ждет в пещере Орвина, помеченной свастикой? К чему готовилась «Прозерпина» на самом деле? Они же не только эти пять лет готовились, а гораздо дольше.

- А сами-то вы знаете, зачем вы здесь? – спросил Громов. – Что вам говорил Вещий Лис?

- Лис нам не говорил ничего.

- Но какое-то понимание и конкретная цель у вас же имеются? Вы знали, куда летите. Одно дело, если там засели враги, фашисты, и другое – ученые, вроде нашей Патрисии Ласаль, которые ищут истину. Как вы будете действовать?

Тимуровцы переглянулись. В палатке, где только что все оживленно переговаривались, вдруг на минуту повисла странная пауза. Кажется, своим вопросом Юра нарушил некую границу. Он пока не стал одним из них, даже на «ты» не перешел, а кто станет обсуждать нюансы предстоящей операции с чужаком?

- Не хотите озвучить? – Громов понимающе отступил. – Ладно, оставим эту тему…

- Это немножко другое, Юра, не обижайтесь. Вы гражданский человек и кое-чего не понимаете, наверное, - сказал Зиновьев. – Знаете, как говорят? У самураев нет цели, у них есть только путь.

- То есть вы просто выполняете приказы и все?

- Такова наша суть, – пожал плечами Маркевич.

- Но я думал, эту дискуссию вы завели, чтобы понять, как поступить, если появятся сомнения. Вовремя дать совет тем, кто сидит далеко и не видит, что происходит «в поле». Выработать коллегиальное решение в условиях полной неопределенности.