- Мы что, на ночь глядя к Кратеру полетим? – поразился Громов, чувствовавший себя слишком замотанным, чтобы вот так, без роздыху и полноценного сна взваливать на себя очередную задачу. Староват он был, пожалуй, для длительных форс-мажоров.

- Да нет, с утречка, конечно, отправимся, - сверкнул улыбкой Макс. – Командир посовещаться с вами хотел. Просил предупредить, как закончите. Он в кают-компании ждет.

- Раз ждет, значит, поговорим, - кивнул Громов. - А рюкзак мой в комнате неразобранным стоит. Я ж обжиться на Ново-Первой не успел.

Спустя двадцать минут все они были уже в конференц-зале административного здания, где им предстояло отрифтовать маршрут предстоящего марш-броска.

- Нас сильно беспокоят ваши «призраки» у Орвина, - сказал Громову Борецкий. – Поэтому начинаем мы именно с них, оставляя Кратер на закуску. Друг мой Юрий, вы прыгали когда-нибудь с парашютом?

- Не пришлось, - ответил Громов.

Борецкий удовлетворенно кивнул, словно и ждал чего-то подобного:

- Все однажды случается в первый раз. Пойдете со мной в сцепке.

- Зачем?

- А как вы предлагаете добираться до Орвина? На тихоходных вездеходах слишком долго, до шторма не успеем, а самолет, как меня предупредили, может там и не сесть. Условия сейчас плохие. Поэтому оптимальный вариант – десантироваться. Я уточнял: в горах Дригальского прыгают без проблем.

- Но на Новолазаревской нет парашютов.

- За это не волнуйтесь, мы, как улитки, все свое носим с собой. Включая парашюты и вингсьюты (*специальный костюм-крыло, конструкция которого позволяет набегающим потоком воздуха наполнять крылья между ногами, руками и телом пилота)

Громов мысленно дал себе зарок перестать чему-либо удивляться, когда разговор заходит о тимуровцах и их командире. В конце-концов, простецкая внешность Борецкого могла кого-то обмануть только издали да при поверхностном знакомстве. Спустя пару минут общения любому уже становилось понятно, что перед ним человек весьма замысловатый.

Кандидат наук Тимур Борецкий три года отработал на кафедре физических методов физико-технологического Уральского университета, зимовал на метеостанции на берегу Карского моря и имел за плечами службу в арктическом спецназе, где сумел применить на практике свои разнообразные компетенции. Свою команду он знал не первый год и, по всей видимости, лично отбирал, подойдя к процедуре со всей ответственностью. Каждый из его богатырей обладал выносливостью, умом, сообразительностью и закалкой. Выполнять деликатные поручения Лиса было им не впервой.

- И все же я не понимаю, к чему нам эти сложности, - сказал Юра. – Не хотите на берегу в тепле и уюте сидеть, долетим до Ново-Второй, переждем непогоду в подледной полости, ознакомимся с Кратером и его окрестностями, раз уж так получается, а потом я отвезу вас в Орвин. Вряд ли «призраки» будут что-то предпринимать в преддверии сильнейшего шторма. Скорей всего, они потому и ушли оттуда. По-моему, это хороший план. А спешить в горы, не зная, где и как там укрываться, это несколько… опрометчиво.

- Я объясню, - ответил Борецкий. – Выдвигаться сейчас к Орвину - это не моя личная дурь, а итог глубоких аналитических выводов. Проанализировав известные факты, мы оцениваем поведение «призраков» следующим образом. Они что-то ищут подо льдом. Ищут в разных местах, видимо, не до конца представляя себе, где именно находится искомое. Сначала были у Изумрудного, где вы только чудом разминулись. Там они не обнаружили того, чего хотели, и переместились к Орвину. Их стоянку в массиве вы не нашли...

- Ветер стер следы, - вставил Громов.

- Я вас, друг Юрий, ни в чем не виню, боже упаси, но обыскать каждую пядь придется самым тщательнейшим образом. Поскольку они ушли оттуда, по вашим словам, в дикой спешке, невзирая на туман и пургу, которую можно было бы и переждать, их что-то выгнало. И неплохо бы нам узнать, что именно. Есть подозрения, что это связано с некими физическими сложностями, но пока это только подозрения. Их надо доказывать. Нам с вами, друг мой Юрий, доказывать, понимаете расклад?

- Понимаю. Но если «Прозерпина» оттуда сбежала, не означает ли это повышенную опасность? – задал Юра резонный вопрос. – Разумно ли соваться в воду, не зная брода?

- Конечно, опасность присутствует, - признал Борецкий, - но аналитики полагают, что их бегство связано не с видимой угрозой, а с каскадной диффузией. Мне не надо вам объяснять, что это за зверь?

- Представление имею.

- Предполагается, что «Прозерпина» не ушла окончательно из Орвина, она лишь отступила на удаленные позиции, чтобы переждать обрушение матрицы.

- Но диффузия неуправляема!

- До сих пор это было так, но аналитики считают, что ученые «Прозерпины» как раз и работают над тем, чтобы обуздать сей процесс. Полигоны Антарктиды в силу их удаленности и близости к порталу, открытому Патрисией Ласаль после перемещения известного вам устройства в параллельный мир, как нельзя лучше подходят для экспериментов.

- Неужели Пат думает, что они настолько продвинулись, что дошли до масштабных экспериментов? Ведь это она ведущий специалист по… устройству. Никто не знает его лучше нее.

- Повторяю: именно эти вещи нам и поручено выяснить. Либо подтвердить, либо опровергнуть. Поэтому, чем быстрее мы доберемся до Орвина, тем меньше вероятность столкнуться с возвращающимся научным отрядом «Прозерпины». Аналитики ведут речь об экспериментальном контролируемом обрушении накопившихся противоречий в матрице. Это означает, что ученые выждут и вернутся на полигон, чтобы оценить результаты. И самое лучшее, что мы бы могли сделать, это обследовать участок, пока они там не появились.

- До шторма не успеем.

- К сожалению, вы правы, - согласился Борецкий, - но у нас будет фора. Мы сумеем незамеченными подобраться к их логову поближе, а буря нас прикроет.

- Безумная затея!

Борецкий ухмыльнулся:

- Достаточно ли безумная, чтобы сработало?

Громов посмотрел на него, посмотрел на обступивших их молчаливых спецназовцев и спросил:

- Ну и что конкретно вы предлагаете?

Борецкий говорил долго, размеренно, терпеливо разжевывая каждую мелочь, и звучало все так, что спорить с ним постепенно пропадало всякое желание. Юра уверился, что настроены гонцы от Вещего Лиса решительно, подвиг для них – привычные будни, и ему, главе миссии «Ямана», от этого подвига тоже не отвертеться. Придется соответствовать, чтобы не прослыть трусом и предателем.

Борецкий сказал:

- Метеорологи предупредили, что грядущая неприятность отнимет дня два, максимум три, потом ураган отправится дальше на запад. Самые плохие сутки мы переждем в Гроте Павловского, вот здесь, - он ткнул пальцем в заранее разложенную на столе карту. - У нас есть палатки, провиант, генератор, горючка, а едва погода позволит, мы снимемся и достигнем указанных вами координат за час с небольшим. Единственный недостаток у плана это то, что вам придется прыгать с парашютом.

- Быть может, прыгать и не придется, - молвил Громов, задумчиво рассматривая карту. – Где-то здесь, вроде, была приличная площадка, чтобы сесть, хотя сейчас и неподходящий сезон. Мы там совсем недавно его проезжали… Я поговорю с летчиками, надеюсь, они что-то предложат.

- Очень хорошо, друг мой Юрий! – Борецкий пододвинул Громову карту. – Вы все здесь знаете: и порядки, и местность, а мы для того и собрались, чтобы умного человека послушать. Излагайте! У вас же есть еще предложения?

Совещались долго. Обсудив нюансы операции, прошлись с ревизией по багажу тимуровцев. Громову показали снаряжение, приборы, рации и даже одежду.

В ноябре в прибрежных районах уже чувствовалось приближение антарктического лета, но в горах еще трещали морозы. Двадцать градусов ниже нуля сами по себе являлись испытанием, но с учетом сильного ветра подобная температура могла превратиться в настоящую угрозу. Ребята были прекрасно об этом осведомлены и экипировались соответственно, в чем Громов без стеснения убедился лично.