Причиной этому, скорей всего, были необычайная информированность сотрудника контрразведки и масса оперативных легенд, окружающих его личность. Часто то, что было о нем известно и казалось правдой, не отвечало действительности. Например, сам Лисица представился Соловьеву отставным полковником ФСО, и только после возвращения из Антарктиды Вик случайно узнал, что на самом деле он был генерал-лейтенантом и работал в контрразведке. Таких «ложных штришков» в биографии у Лиса хватало с избытком. А порой Вику хотелось списать загадочность и на личные способности Виталия Федоровича. Тот происходил из казацкого рода, чьи предки осели на Урале еще при Демидовых и славились «колдовскими способностями». Возможно, именно данный факт оказался решающим и объяснял, отчего именно его семью выбрали на роль хранителей «чаши Грааля», доставленной на Иремель потомками катаров из Монсегюра. Да и прозвище свое «Вещий Лис» этот человек получил не на пустом месте.

Внешне в последнее время Виталий Федорович совершенно не менялся. Сколько ему в точности было лет, Вик не знал, но никак не меньше семидесяти пяти. Однако выглядел контрразведчик по-прежнему подтянутым, от одышки не страдал, голос его звучал энергично, как у молоденького командира, а седая шевелюра, хоть и придавала образу импозантности, оставалась густой и пышной. И что еще удивительно: высокое звание и широкие полномочия не добавили к характеру Хранителя ни самодурства, ни спесивости. Генерал умел слушать и делал это охотно, допуская в своем присутствии открытые дискуссии. Правда, когда дело доходило до принятия решений, последнее слово оставалось за ним, а неповиновения, когда решение принято и приказ отдан, Лис не терпел.

Приехав в Яман, генерал быстро ознакомился с новыми вводными, оценил их, что-то про себя прикинул и сказал ожидавшим его «приговора» Ласаль и Соловьеву:

- Конечно, они охотятся за нашим «Граалем», тут сомнений нет.

Пат вздохнула и едва заметно качнулась к Виктору, ища его поддержки. Они сидели на местах для посетителей в кабинете Ласаль-Долговой, а генерал Лисица занимал кресло хозяйки. Возможно, из-за этой рокировки Пат и чувствовала себя неуверенно. Вик-то к незаметным ролям второго плана давно привык.

- Однако, - снова заговорил Лис, - противник не настолько наивен, чтобы поверить, будто мы вот так просто привезем устройство древних в своем багаже. На это они и не рассчитывают, потому что, если нам такое понадобится, то доставить «Черное солнце» на Мадагаскар мы можем отдельным спецрейсом в любой момент и после тотальной зачистки района спецоперации.

- Значит, вы не исключаете такую возможность? – вмешалась Пат.

- Повторяю: если понадобится. «Черное солнце» не приколочено гвоздями к Ямантау, и если возникнет необходимость решить с его помощью стратегические или тактические задачи, это будет сделано. Но «Прозерпина» охотится не только за «Граалем». Судя по изменениям матрицы, они планомерно обкладывают нас со всех сторон, и делают это настолько осторожно и малыми порциями, что мы и впрямь способны проворонить место основного прорыва. Изменяя настоящее и недавнее прошлое очень легко обойти даже самый высокий уровень безопасности. Тут оправданы любые эксперименты. И даже с учетом их крупных неудач, наши противники все равно воплощают свои планы. Медленно, с откатом назад, но воплощают. И нам пора бы уже установить, что им нужно от нас. Или кто им нужен.

- Москалева, - сказала Пат. – Им нужна дочь Сперанского.

Вик, уже несколько раз просмотревший найденные Белоконевым материалы, проанализировал данные, добытые Мухиным у «Васьки» и пришел к похожему выводу. Однако ему оставалось непонятным, что же в этой девушке скрыто такого редкостного, что в ход пошла тяжелая артиллерия «квантовой диффузии». Одно ведь дело похитить ее физически, и совсем другое – вести ее по жизни как ведут радиоуправляемую машинку. Последнее казалось ему практически невозможным, но «Прозерпина» отчего-то делала ставку именно на этот подход.

- В Башкирию прибыл Дмитрий Москалев… - начал он.

Однако Лисица тотчас отрицательно качнул головой:

- Ее муж – лицо проходное. Пешка, которой легко пожертвовать. Он просто выполняет чужие приказы.

- Вот как…

- Муж Москалевой состоит в том же «Клубе собирателей древностей», что и ее отец, - подтвердила Патрисия, - но в иерархии Рыцарей Обоих Солнц занимает наименее почетное место. И все же по его поведению можно судить об общих планах.

- Скорей, только догадываться, - поправил Лисица.

А Вик взглянул на Патрисию. Француженка ответила ему уверенным взглядом. Она не собиралась давать ему отчет, почему не сообщила раньше ни о Клубе, ни о де Трейси, ни о дипломате Сперанском, игравшем первую скрипку. И коли Патрисия ничего ему ранее не сказала, не призналась, несмотря на его прямые вопросы, ей было что скрывать.

А раз вдруг заговорила об этом сейчас, значит уже просекла, что ему все стало известно без нее. Пат решила ввести его в курс дела. Да и Лис, видать, настаивал.

- Миле выдали новый паспорт, чему я был свидетелем лично, - произнес Вик, оставляя за скобками всю эту неуместную скрытность (разборки между ними – это личное и не нуждалось в свидетелях), - в нем отсутствовал штамп о браке, который стоял в испорченном документе. Это было странным, но теперь я, кажется, догадываюсь.... Если «Прозерпина» формирует собственную реальность, новое настоящее, то отсутствие свидетельства о браке говорит, что и реальный развод не за горами. Дмитрий приговорен, а это значит, он будет направлен в самую гущу. Там, где Дмитрий, ожидаются прямые столкновения, вплоть до маленькой победоносной войны.

- Может быть… - протянул Лисица. – И прошу учесть, что партнер и правая рука Москалева Серегин, который уже давно ошивается в Уфе и практически заменил босса на всех постах, это тоже перспективный кандидат на роль главного ставленника «Прозерпины». Мы следим за ним некоторое время и продолжим это делать в изменившейся реальности. Мне интересен род его деятельности – то, чем Серегин занимался в Уфе. «Прозерпина» успешно двигается по техническому пути, реконструируя артефакты, и им нужны черные иремельские сапфиры.

- Простите, что прерываю, - настойчиво проговорил Соловьев, – но я все же вернусь к судьбе Милы. В ближайшем прошлом есть один удивительный момент – это визит гопников в пансионат, приведший к смерти Загоскина. Хочу его обсудить. Городской авторитет Бизон по просьбе де Трейси послал несколько человек вломиться в комнату старика-инвалида. Четверых человек послал! Неужели он боялся, что тот окажет сопротивление? Сомнительная версия, не правда ли?

- Они тебя боялись, - предположила Пат. – И следили за Москалевой.

- К тому моменту никто не знал, что Мила в Уфе. Серегин увидел ее после смерти Загоскина, а я был всего лишь рядовым медбратом, который в тот вечер не работал. Конечно, поиск артефакта – это подходящая причина для ночного визита, но чтобы обыскать апартаменты достаточно и одного человека. Максимум могли отправить двоих, но они заявились к нам целой ватагой, что предполагает большой фронт работ. Видимо, они собирались обыскивать не один-единственный номер, а по крайней мере два, и шли порознь через противоположные входные двери.

- По-твоему, у них было разное задание?

- Задание одно – украсть и привезти, но де Трейси почему-то был уверен, что искать следует в разных местах. Первая группа, которую я остановил, пыталась проникнуть через черный ход рядом с кладовкой и комнатой Москалевой. А вторая шла по лестнице наверх, прямиком к Загоскину.

- Ты сам сказал, что Загоскин перед смертью отдал Миле шкатулку и книгу.

- Да, но откуда Бизону это стало известно?

- Объясни, - попросил Вещий Лис.

Соловьев развел руками:

- Не могу. Я не знаю, из какого источника де Трейси черпал информацию и почему потребовал от Бизона послать группу в служебные помещения первого этажа. Я ругал себя, что проворонил визит к профессору, но сейчас уверен, что тем самым спас Милу. Это была патовая ситуация: или-или.