Русский граф Семен Воронцов (*) на рубеже 18-19 веков побывал в монастыре Сера и купил (или ему подарили – история об этом умалчивала) один из «волшебных клинков». Его друг и соратник по путешествию небезызвестный Сен-Жермен так описывал этот нож: «Диковина Воронцова представляет собой ритуальную пхурбу, которая, по легенде, была украдена демоном Тамдином у Индры. На ее рукоятке выплавлены неизвестные колдовские знаки, а сердцевину образует индийская ваджра – оружие древних богов. Огромная сила и мощь таятся в этом старинном оружии, которым владели самые выдающиеся жрецы Тибета». Эта цитата приводилась биографом Сен-Жермена бароном де ла Мотом. Подлинного письма знаменитого оккультиста не сохранилось, но экспертов «Сотбиса» это не смутило. Они легко приняли и копию, ведь всем известно, что архив Сен-Жермена сгорел в огне Парижской коммуны. (*2)
Через двести лет после Сен-Жермена дальняя родственница Воронцова по материнской линии Елена Рерих передала пурбу Елене Балаватской, чьей «Тайной доктриной» восхищалась. (*3)
От Балаватской кинжал перешел к ее тетке Надежде Фадеевой, которая держала в доме что-то вроде музея, наполненного самым разнообразным оружием всех стран и народов.(*4) После революции все экспонаты конфисковали, и пурба пропала. Следы ее, казалось, окончательно потерялись, но неожиданно для всех артефакт всплыл на аукционе два года назад, где его приобрел покупатель, пожелавший остаться анонимным.
Белоконев никогда не брался утверждать, что на «Сотбисе» торговали работающим «волшебным» кинжалом. За пурбой Воронцова не тянулся шлейф легенд и слухов о ее аномальных свойствах, а сумма, которую выложил за него азартный покупатель была настолько огромной, что отпугивала сама по себе. Даже Патрисия, никогда не ведшая счет деньгам, округлила глаза. Она отказалась финансировать дальнейшие изыскания и покупку, мотивируя, что в Сера изготовляли в том числе сувенирные подделки. Нет гарантий, что пурба Воронцова-Рериха – это то, что надо.
- Давайте-ка сосредоточимся на второй истории, которую вы подготовили, - сказала Пат.- Она представляется мне более перспективной. На Яве переводчик Иван Загоскин едва не погиб во время землетрясения. Его погребло под руинами древнего храма, однако, когда его спустя сутки достали, на нем не обнаружили ни царапины. Вторично профессор избежал смерти, когда на даче у него взорвался газ. Такие везучие люди встречаются нечасто, а что мы знаем про графа Семена Воронцова?
Белоконев был вынужден признать, что ничего серьезного. Этот человек мало интересовал историков, в разы меньше его блистательного друга Сен-Жермена, и все его приключения пришлись на время, предшествующее поездке на Восток. А вот Загоскин сделался неуязвим именно после того, как нашел на Мадагаскаре пурбу. Как говорится, два-ноль в его пользу
Сейчас, сидя в небольшой столовой «Ямана», где играла тихая музыка и пахло свежей выпечкой, Геннадий решал непростую задачу: искал аргументы, с помощью который стало бы возможно прижать вруна-профессора к стенке. Ну, в самом деле! Что за манера громоздить ложь на лжи? Устно Загоскин излагает одно, в своей книге – другое, а потом внезапно меняет показания и провозглашает совершенно третье!
То, что пурба, выигранная Ваней Устюжаниновым в карты в одном из притонов Макао, была украдена португальским моряком из Сера, вопросов практически не вызывало. Больше нигде подобных не делали. Это в наши дни религиозные святыни охраняются лучше, чем золотые слитки в банковском хранилище, а в 18 веке их в лучшем случае запирали в сундуке, а большинство из них беспечно оставляли на всеобщее обозрение.
Загоскин утверждал, что пурба самолично покинула шкатулку и сейф, где хранилась до взрыва. Будь это «магическая палочка Гарри Поттера», спора не возникло бы, но в случае со сложным прибором это выглядело сомнительно. Тут Семенченко прав.
Пришел Соловьев, и Геннадий обрадовался. С Виктором можно было говорить откровенно и надеяться, что тот найдет решение любой задачки, даже самой трудновыполнимой.
Внимательно выслушав его, Вик сказал:
- Не волнуйтесь. Придумаем, как расколоть профессора.
Белоконев поверил в это безоговорочно. И потому ни грамма не удивился, когда Иван Петрович, постучав раздраженно палкой по полу, сдался уже через пять минут беседы.
- Рано вы догадались, рано, - произнес он, морща лицо и двигая седыми бровями. – Ну да ничего не поделаешь. Да, это я принес пурбу в Аукционный дом «Сотбис». Сначала на оценку, а потом и на торги.
- А чего у нас-то не стали продавать? – спросил Соловьев.
- У, дотошный какой! – рассердился старик. Потом зыркнул блестящим глазом в сторону Белоконева. – Связался с вами… зря связался! От Буди я кинжал свой прятал, неужели не понятно?
- А чем вам сын не угодил?
- Вынюхивал много, выспрашивал. Я хотел как лучше. Думал, продам какому-нибудь ценителю, а то и в музей купят. Рериховский, например. Там пурба будет в сохранности и никому вреда не принесет. Я придумал для нее красивую легенду, собрал доказательства, сконструировал историю. А получилось так, что все напортил. Драгоценность моя прямиком в руки злодеев и угодила!
- Вы знали, кто приобрел пурбу на аукционе?
- Знал, - тяжко вздохнул Загоскин. – Таково было мое условие, специально прописанное в договоре. Сначала-то я доволен был, что пурбу купил типичный новый русский, ни черта не смысливший в ее особенностях. Подумал, что, во-первых, из страны ценность никуда не уйдет, во-вторых, присматривать за ней будет удобно. А потом… Очень я виноват перед Милой, очень! И не знаю теперь, как вину эту искупить. Как говаривал товарищ Меркуцио, «моя рана не так глубока, как колодец, и не так широка, как церковные ворота, но и её довольно» (Сноска* цитата из «Ромео и Джульетта») Стыдно мне, господа. Если б вы знали, как мне стыдно!
(Историческая справка.*1) Семен Романович Воронцов (1744-1832)- дипломат, масон, герой русско-турецкой войны. В целом, личность С.Р.Воронцова не вызывала интереса у историков, поэтому глубоких исследований его биографии никогда не проводилось. Однако нет сомнений, что в 1760 году (в 16 лет) Воронцов по настоянию отца совершил крупное путешествие по Уралу и Сибири, знакомясь с «источниками истинно русского величия и наследия предков». После переворота 1762 года он был выслан из России, два года прожил в Европе, но далее, вплоть до 1767 года (женился на Анне Строгановой) упоминаний о его деятельности нет («провел эти года в своих имениях, жил уединенно, путешествовал»). Воронцов был масоном, состоял в петербургской ложе Молчаливости и был принят в Великую Английскую (Провинциальную) ложу, в которой его отец Роман Илларионович был Великим наместным мастером. Под конец жизни работал послом в Англии, скончался в Лондоне.
*2) Сен-Жермен - французский авантюрист эпохи Просвещения, путешественник, алхимик и оккультист, являлся создателем тайных обществ, был ведущей фигурой у розенкрейцеров, франкмасонов и рыцарей-тамплиеров того времени. Несмотря на свою легендарность, это реальное историческое лицо, хотя в его биографии немало белых пятен, искажений и мифов. Предположительно, Сен-Жермен играл роль секретного агента при правительствах нескольких стран, выполнял деликатные поручения и участвовал в тайных шпионских играх. Есть данные за то, что он приложил руку к дворцовому перевороту в России в 1762 году, о чем сообщали в мемуарах барон де Глейхен. В 1871 году архив биографа Сен-Жермена Этьена Леона де Ла Мот Лангона пострадал во время пожара. К сожалению, в огне погиб значительный массив подлинных документов, дневников и писем Сен-Жермена, которые де Ла Мот собирал долгое время. Именно этим в том числе объясняется скудность информации об этом человеке)
*3) Елена Рерих (Шапошникова), жена мистика, писателя и художника Николая Рериха, сама талантливая писательница и философ, приходилась дальней родственницей по матери семье Воронцовых. Рерих переводила на русский язык «Тайную доктрину» Балаватской, переписывалась с ней и с ее теткой Надеждой Фадеевой, а также помогала им получить допуск к семейным архивам Воронцовых и Строгановых. Вот цитата из письма («Живая этика»), в которой говорится о пурбе Воронцова: «Около Вас прошло имя Воронцова. От его семьи дошли отрывки великого заклинания, о котором недавно вспомнили. В то время еще нуждались в заклинаниях, не оценивая значение ритма. У нас был ритуальный кинжал Воронцова, который еще встретится вам, и в детстве я любила повторять отрывки из привезенных им из Индии ритуальных напевов, каким-то образом дошедших до моей семьи. Название нашего имения «Извара» – от Воронцова, он был одним из тех русских, которые после встречи с Сен-Жерменом при дворе Екатерины обратились к Учению Жизни. Чуждый военному делу Воронцов оставил чин и последовал за Сен-Жерменом. Как иностранец он помог Сен-Жермену отбыть из Франции. С ним Воронцов прибыл в Индию... Воронцов истинно подвергался опасности, когда, пользуясь сходством с Сен-Жерменом, принял его вид и навлек на себя преследование, которое назначалось Сен-Жермену. В роду Воронцовых сохранилась память о странном предке, куда-то исчезавшем, но так как все около Братства связано с кличкою шарлатанства, то и имя Воронцова было между мистиками и шарлатанами».
