–  Медицинская служба. Направьте кого-нибудь сюда позаботиться о мистере Сандерсе, – подумал Боннер.

–  Принято.

–  И вызвать на дежурство Сандру. Для нее все за исключением этого. Я не хочу отвлекаться на пустяки.

– Мисс Уайэтт сейчас подходит к своему кабинету.

– Скажи ей, что она на дежурстве с того момента, как сядет в кресло . – Врач может поставить Пресу укол, чтобы он продержался ночь, но, черт побери, что мы будем делать утром?

Сын члена городского совета Лос-Анджелеса и его подружка. Планше. Боже, почему это должен был быть он? Он много говорил, но он не настоящий враг. Не был врагом. А сейчас будет.

Можем мы скрыть это? Нет. Томпсон знает, где были остальные. Могут знать и другие. А может, не знают. Неожиданная мысль выползла из темной части его подсознания. «Извини парень, ты слишком много знаешь». Боннер отшвырнул ее прочь.

– Пошли ко мне адвоката. Подними с постели Джони Шапиро, прямо сейчас, и пошли его в мой кабинет.

–  Принято.

–  Положение?

– Команда службы безопасности не готова войти. Дегазация почти закончена. Примерно через минут можно будет войти безопасности.

Рэнд наблюдал с нетерпением: Боннер отдавал команды и получал доклады через свой имплантат, в то время как Тони не знал ничего.

Боннер мог бы ради приличия выводить все на телевизионный экран!

– Что происходит?

– Они смывают остатки нервного газа, – ответил Боннер. – Не стоит посылать туда охранников в защитном снаряжении пока не станет более безопасно, правда?

– Не думаю. Я попробовал направить туда робота, но линии связи все еще забиты помехами.

– Какого дьявола твои люди не могут изобрести что-нибудь получше нервного газа? Что-нибудь такое, что бы мгновенно сшибало человека с ног, но не убивало его?

– Невыполнимый приказ, – ответил Рэнд. – У нас есть один, но его нужно вдохнуть. На этих были одеты противогазы. Если вам нужно что-нибудь, что бы срабатывало, контактируя с кожей, и сражало людей до того, как они поймут, что их поразило, то боевые газы – единственное, что для этого было придумано.

– Я полагаю.

– Вот маршрут, по которому они должно быть прошли, – сказал Боннер. Сквозь голограмму двигалась тонкая линия. На втором экране появилось то, что видели идущие по этому маршруту. Дважды появились суровые слова на английском и на испанском:

ЕСЛИ ВЫ ВОЙДЕТЕ В ЭТУ ДВЕРЬ ВЫ ПОГИБНИТЕ

– Мы не нежничаем, – сказал Рэнд. – И на тех дверях были хорошие замки. Еще немного, и мы сами не сможем их открыть. Может быть, если я…

– Ты тоже? – раздраженно сказал Боннер. – Послушай. Мы приняли меры предосторожности. Понесли огромные затраты. Черт побери, у нас нет морального обязательства спроектировать здесь все так, чтобы гениальные идиоты не нанесли себе вреда! Они полагают, что мы должны сидеть без дела и позволить банде вшивых ублюдков перестрелять нашу полицию, отравить наших людей, сжечь город, лишить наших людей работы – и не сопротивляться?

– Конечно, – сказал Тони, но он не мог прекратить думать, что он мог сделать что-нибудь еще. Еще более защищенный от дураков проект здания. Но эти ребята были чем угодно, но только не дураками!

Вошел молодой врач из жителей и сделал Престону Сандерсу укол. Потом группа из службы безопасности принесла тела Джимми Планше, двадцати лет, и Дианы Лаудер, девятнадцати лет. У них с собой не было ничего опасного – только имитации бомб с яркими наклейками, ящик со сложной электронной аппаратурой, которую жаждал изучить Рэнд, и маски для ныряния, соединенные со скобой. Оружия с ними не было совсем.