Джейк расплылся в мальчишеской улыбке.

— Я так и знал, что мы сговоримся!

Он повернулся, чтобы спрыгнуть с повозки, но Кэтлин удержала его за руку.

— Не спеши. У меня есть условия.

— Какие еще условия? — настороженно осведомился Джейк.

— Прежде всего ты дашь мне слово не распускать руки.

— Но ведь мы собирались жить как муж и жена!

— Тогда я никуда не поеду. — Кэтлин с мятежным видом скрестила руки на груди.

— Ладно, я и пальцем тебя не трону, — Джейк усмехнулся, — пока ты сама не захочешь.

— Джейк, я же предупредила…

— А я согласился. Я дал обещание.

— Ты не будешь дразнить меня и насмехаться.

— Хорошо, я не скажу ни слова. Поедем же! Мы зря теряем время.

— Это безумие! — пробормотала Кэтлин, пока Джейк помогал ей спуститься с повозки. Она последовала за ним к лошадям, но вдруг застыла. — Постой! Я не могу уехать, не сказав никому ни слова…

— Я уже виделся с твоим управляющим и сказал, что ты уезжаешь навестить подруг и вернешься через неделю.

— Что?! — Самонадеянность этого человека не знала границ. — Я смотрю, ты заранее знал, что я соглашусь!

Не обращая внимания на ее негодование, Джейк подсадил Кэтлин в седло.

— Ты права. Но будет лучше, если ты перед отъездом сама поговоришь с управляющим. Подтвердишь, что тебя никто не увозит силой. Иначе он наверняка отправит за нами погоню.

— Куда ты меня везешь?

— Скоро узнаешь.

— Джейк… — Кэтлин нахмурилась.

— В горы. Тебе там понравится. Слоун знает, как найти нас, если что-нибудь случится.

Лишь слегка смягчившись, Кэтлин покачала головой.

— Может быть, но повторяю, Джейк: я не изменю своего решения. Я вернусь в Сент-Луис.

— Посмотрим, — еле слышно пробормотал Джейк, молясь, чтобы она действительно все поняла.

Им пришлось ехать верхом несколько часов подряд, направляясь на юго-запад по предгорьям по извилистой и почти неприметной тропе, постепенно становящейся все круче. Вокруг расстилались живописные пейзажи — еще до того, как путники достигли горных лугов. Величественные вершины, зеленые луга и глубокие каньоны создавали ошеломляющее в своем величии великолепие. Это зрелище захватило Кэтлин, несмотря на то что тропа становилась все опаснее.

— Только не говори, что все это можно увидеть и в Сент-Луисе, — язвительно заметил Джейк, наблюдая за Кэтлин, когда они остановились, чтобы полюбоваться завораживающей панорамой.

Кэтлин задумчиво покачала головой.

Они преодолевали высокие крутые вершины, пробирались по узким каньонам, между отвесными каменными стенами, по тропам, на которые отбрасывали тени зубчатые скалы и утесы. Лиственницы и карликовые дубы уступили место высоким вечнозеленым растениям, склоны гор сплошь покрывали ели, пихты и заросли белоствольных осин.

— Богоданная земля, — благоговейно пробормотал Джейк, и Кэтлин согласилась с ним.

Растущее чувство нереальности овладевало Кэтлин по мере того, как цивилизация оставалась позади. Сухость и чистота разреженного воздуха, ясность лазурного неба лишь усиливали очарование. Небо казалось необозримым голубым сводом, блеск солнечных лучей контрастировал с тенистыми, прохладными глубинами лесов, по которым они проезжали. Там и сям попадались укромные луга, покрытые коврами ярких летних цветов — горной гвоздики, колокольчиков, лютиков и изящных ярко-синих водосборов.

Это был волшебный день, и Кэтлин временами казалось, что, кроме них с Джейком, на всем свете нет ни души.

Джейка тоже захватила эта красота, а опасения таяли с каждой остававшейся позади милей. Он сумел уговорить Кэтлин провести с ним неделю. Может, за это время ему удастся убедить ее, что они принадлежат друг другу, а если нет… Ему не хотелось думать о последствиях возможной неудачи. Но ему придется отпустить Кэтлин. Он дал слово.

Наступал вечер, когда они наконец добрались до места. Некоторое время они ехали вдоль стремительного горного ручья, берега которого заросли ивами и черной ольхой. Близились сумерки, ветер стал прохладным. Путники выехали на поляну, и Джейк придержал лошадь. Кэтлин увидела маленькую, сложенную из грубо обтесанных бревен хижину, приютившуюся в тени великолепной голубой ели.

Вытащив из чехла ружье, Джейк осторожно двинулся вперед.

— Волк! — позвал он, приблизившись к хижине.

Никто не отозвался — вокруг царила полная тишина.

— Должно быть, его здесь нет.

— Кого? — шепотом спросила Кэтлин.

— Моего приятеля. Этот дом принадлежит ему, но бывает он здесь нечасто. Думаю, он не станет возражать, если мы погостим немного.

Джейк спрыгнул с седла, не желая посвящать Кэтлин в дальнейшие подробности. Он был уверен, что она не оценит иронии. В этой хижине он поправлялся после перестрелки, в которой погиб Нил. Здесь же он надеялся залечить раны, оставленные разрывом с Кэтлин.

Опасаясь спешиваться, Кэтлин застыла в неподвижности, чувствуя, как ноет тело, затекшее после долгих часов, проведенных в непривычном мужском седле.

Джейк воспользовался ее замешательством. Потянувшись, он снял ее с седла, причем их тела легко соприкоснулись, пробудив яркие, мучительные воспоминания их близости.

— Джейк, ты же обещал, — запротестовала она.

— Помню. — Едва поставив ее на землю, он с невинным видом вскинул руки вверх и отступил, сверкнув обаятельной улыбкой, от которой таяло ее сердце. — Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не захочешь.

Кэтлин с беспокойством смотрела, как он поднимается по ступенькам, ведущим к двери хижины. Именно этого она и боялась: она жаждала прикосновений Джейка. И вовсе не была уверена, что ее силы воли хватит надолго.

Джейк сдержал обещание не прикасаться к ней — по крайней мере весь оставшийся вечер. Удивительно, но между ними не возникло неловкости, не ощущалось ни малейшего напряжения. Как супруги, прожившие вдвоем не один год, они молча занимались своими делами, устраиваясь на новом месте.

Хижина была завалена инструментами рудокопа, покрытыми таким толстым слоем пыли, что первый час Кэтлин потратила, чтобы смахнуть ее и подмести пол, пока Джейк расседлывал лошадей, распаковывал привезенные припасы и готовил ужин. Посуду они мыли вдвоем. Утомленная долгой поездкой, Кэтлин рано легла спать, завладев узкой койкой и предоставив Джейку полное право располагаться на привезенной постели.

Вот тут-то и возникла скованность. К сожалению, мысли не давали Кэтлин заснуть. Она слишком хорошо знала, что значит делить постель с Джейком, слишком хорошо помнила тепло и упругость его тела. Она лежала без сна в тишине, боясь даже взглянуть туда, где Джейк растянулся на полу, и гадая, не мучает ли его тоже бессонница.

К полному изумлению Кэтлин, Джейк усердно выполнял обещание и на следующий день. Когда Кэтлин проснулась, чувствуя ломоту во всем теле, выяснилось, что Джейк уже встал. Уютно потрескивал огонь в камине, наполняя хижину приятным теп-

лом, но Кэтлин не хотелось покидать свое ложе, каким бы неудобным оно ни казалось. Она попыталась перевернуться и застонала от боли.

— Что случилось? — спросил Джейк, подходя к ней.

Мышцы внутренних сторон ее бедер словно горели.

— Вчера я слишком долго просидела в седле. Джейк сочувственно усмехнулся.

— Я знаю одно средство.

— Какое?

— Тебе нужно как следует растереться, — и он бесцеремонно сдернул с нее одеяло. На ночь Кэтлин надела рубашку Джейка, и ее ноги были совершенно обнажены. Джейк потянулся к правому бедру Кэтлин, но вовремя опомнился и смущенно кашлянул.

— Знаешь, пожалуй… тебе будет лучше просто встать и пройтись.

Дрожа, Кэтлин негромко выругалась. Она установила правила, и Джейк, казалось, вознамерился выполнять их, не прикасаясь к ней до тех пор, пока она сама не захочет. Но его сдержанность могла оказаться худшей пыткой, чем безумная страсть.

К еще большему раздражению Кэтлин, дух товарищества, которому она так радовалась вчера вечером, улетучился за завтраком. Она слишком остро ощутила присутствие Джейка — так что вздрогнула, когда он передал ей тарелку. Минуту Кэтлин молча смотрела на Джейка в упор. Их тела не соприкасались, но ощущение близости Джейка было почти физическим. Взгляд зеленых глаз переместился на грудь Кэтлин и помедлил там. Кэтлин ощутила, как ее соски затвердели, налились болью… но тут Джейк потряс головой и отвернулся, вызвав у Кэтлин тоскливое, тянущее ощущение незавершенности и сожаления.