— Наверное, всё ж кинолога с собакой? — поправила Тамара Викторовна капитана.

— Не. Я правильно сказал. Собаку с кинологом. Ведь как получается? Собака одна может работать? Да. А кинолог без собаки сможет взять след? Так кто главный? Кто с кем?

Все улыбнулись. С капитаном в таком состоянии никто спорить не захотел. И так выглядел ужасно — сам бледный, глаза, натёртые руками, красные. Как вампир. Жуть!

— И? — подполковник понимал, что это далеко не всё, что хотел рассказать капитан.

— Вообщем, когда собаку привезли, она с этого бугра спустилась вниз и села. Скорее всего, то ли труп, то ли ранненого, увезли на машине в сторону Приозерска, как мы и предположили.

— Другой след собака не взяла?

— Кинолог с ней с час все окресности обходил. Ничего не нашла псина. А вот наш НЗ, три конфеты, трюфеля, чем хотели перекусить, гадина выпросила. Упала у ног на спину и перевернулась — мол, погибаю, спасайте. Язык вывалила и задёргалась, как будто в неё в упор из Калаша палят. Засранка. Это не служебная собака, а… Ей бы в цирке выступать — аншлаг был бы обеспечен.

— И? — полковник поторопил.

— Что «и», товарищ полковник? Отдали мы эти конфеты псине. А что оставалось делать? Она их, собака такая, проглотила, не пережёвывая, развернуть не успели, и помчалась к служебной машине быстрее хозяина. Такое чувство, что боялась, что мы конфеты забирать полезем.

Да, рассказ капитана слегка поднял настроение в кабинете. Все тайком улыбались, кроме, пожалуй, начальника.

— Капитан. Я всё понимаю. И усталость твою и что пытаешься улыбнуть присутствующих. Молодец. Но я чувствую, что у тебя ж не всё? Так?

Капитан сверкнул глазами.

— Не интересно с Вами, товарищ полковник. Всё-то Вы чувствуете… Ладно. Что могу дальше рассказать, так то долго и не интерсно. Но, как результат, нашли мы, судя по всему, снайперскую лёжку. Уже на стороне, где ДТП случилось. Чуть далее тех мест, где ранее были. Метрах в ста десяти от сгоревшей машины. На нижних ветвях ели был полунатянут гамак. Да не простой. Это, похоже, что из арсенала спецов морской пехоты амеров. Я как-то на нашей внутренней выставке видел. Он как конструктор. Сворачивается в рулон, когда не надо. На месте разворачивается, дёргается за шнур и гамак превращается чуть ли не в железную решётку. Упругую и очень твёрдую. Такую размести на хорошем дереве, так и кровати не надо. И вид оттуда, когда забрались, очень даже приотличный на всё шоссе. А с дороги лёжку нихрена не видно. Буквально метров с 3–4 — просто лес. Выбирал место явно профи, причём с большой буквы. Мы там всё перерыли буквально носом, но так больше ничего и не нашли. Ни бумаги, ни гильз. НИЧЕГО.

— А почему, думаешь, гамак не забрали? Хорошая же вещь? — спросил полковник.

— Это одноразовая вещь, товарищ полковник, — вступила в разговор эксперт. — Мы такие раньше и на картинках не видели. Где капитан это видел, на какой выставке — ума не приложу.

— Так осенью… — пытался сказать капитан, но его перебили.

— Я продолжу? ВЫ позволите, капитан? — спросила с издёвкой эксперт.

— Да, конечно, — пробормотал и сел на место Терентьев.

— Позвольте всё же мне решать, уважаемая Тамара Викторовна, — вмешался полковник. — У меня есть ещё вопросы к капитану. Вы МНЕ позволите? — это он обратился уже к эксперту.

— Простите, да, — стушевалась эксперт.

— Спасибо, что разрешили. И так, Стас. Ещё чуть-чуть и пойдешь отдыхать. Ещё по делу есть что?

— Нет, товарищ полковник.

— А что там за подозрения в адрес прокуратуры?

— Да, в принципе, ничего особого.

— А конкретнее?

— Мутные они какие-то. Я многих знаю как в городе, так и областных. Среди них или нормальные или щёконадутые. А здесь, такое впечатление, как проверка из Москвы приехала. Ну, вы знаете. Белоручки, важные все такие из себя. Пытались всеми командовать. Только что не по ранжиру ставили. Я никого из них до этого не видел. А на машине — областные номера. Это так. Соответствуют.

— И что тебе ЛИЧНО не понравилось. Стас. Как на духу?

— Не понравилось? Да такое впечатление, товарищ полковник, что они пытались всё замылить. Отдавали какие-то дурацкие указания, к машине старались никого не подпускать близко, да и вообще… какие-то они не такие.

— По базе пробили?

— Да. Сразу. По документам все соответствуют Областной.

— А фотографии? Мне сказали, что вы их там всех отсняли.

— Не успели, товарищ полковник.

— Что ж твои тогда дрыхнут сейчас?

— Так думали прикурнуть пару часов, а потом…

— Думали они. А что не уехали, когда приехавшим экспертам всё показали?

— Так там кто? Водитель и две женщины. Они и попросили их постеречь. Мы и охраняли. Там же на дороге всё что угодно могло случиться. Да и подсветить где надо и придержать…

— Так оказывается, вы не работали, не помогали, а придерживали наших красивых дам?

— Ну зачем вы так, товарищ полковник? Тамара Викторовна! Ну хоть Вы заступитесь за нас перед Сергеем Павловичем. Он Вас точно послушает.

— Да помогали они на самом деле, товарищ полковник. И бегали и светили и рыли там, где надо. Да и, в самом деле, с ними было намного спокойнее. Мы б одни…

— А кто так Вашу бригаду сформировал, а, Тамара Викторовна? Ведь Васильев, ваш шеф, был у меня, когда Вы укатили. Не подскажете?

Эксперт стушевалась. А потому, что это была её личная инциатива. И Таню, свою помощницу-стажёра, взяла с собой только потому, что та нехватку знаний пыталась возместить своим бешенным энтузиазмом. Так что в этой ситуации прокол был её.

— Я… Не подумала, товарищ полковник. Моя вина.

— Как с Вами бывает сложно, дорогие мои. Одна не подумала, другой — «Может быть, Наверное, Вероятно». И никакой конкретики. Такое чувство, что работате неделю. Стыдоба.

Все опустили глаза в пол. Было стыдно. Да и отчитывались они как новички. С бе на ме. Без конкретики и фактов. Только одна болтология.

— Капитан. Стас. Знаешь, чую я какую-то подставу с этой стороны. На мой взгляд, много несостыковок. Ты вот что. Сейчас иди, отдохни пару часов, а потом через техотдел сверьте фото и базу Областной. Доклад мне по готовности. Всё ясно?

— Так точно. Разрешите идти?

— Иди, Стас. Жду новостей.

* * *

Не успела закрыться дверь за капитаном, как в кабинет проскользнул Миша, помощник полковника.

— Товарищ полковник. Звонок по городскому из дома. Виктория Сергеевна. Вас переключить… или выйдете? — окинув кабинет, спросил Миша.

— Сейчас подойду.

Выйдя в приёмную, Сергей Павлович взял трубку.

— Слушаю.

— Пап… — В трубке слышался плач дочери.

— Вика. Что случилось? С Катей что?

— …

В трубке слышались только всхлипы.

— Не молчи ты. Что с Катей?

— Пап. С Катей ничего. Она сидит сейчас рядом и играет с медвежонком!

— С каким медвежонком? Что ты несёшь?

— Пап. Ты только не волнуйся. У нас всё нормально. Вы как с Димой сегодня уехали, позвонил консьерж. Спросил — можно ли пропустить курьера. Я разрешила.

Зашёл мальчишка. Передал коробку. Я только спросила — надо рассписываться в получении или нет? Тот мотнул головой и сказал — мол, не надо — он знает получателя. Повернулся и побежал по лестнице вниз. Я закрыла за ним дверь. Открыла коробку еле-еле. Там скотча было намотано просто ужас. А внутри… Пап… — и опять послышались всхлипы.

— Вик. Ты, пожалуйста, успокойся. Ведь с Катюней всё нормально?

— Да, пап…

— Что дальше?

— Па. Там, в коробке… Там даже и не коробка… Там такая прелесть. Похожа на корзинки грибные, только с крышкой. Она так пахнет вкусно.

— Дочь, не томи.

— Когда я открыла коробку — там сверху лешал игрушечный медвежонок. Как живой. И внутри его, когда я взяла в руки, что-то зашелестело и затрещало. И пошёл запах. Цветов и трав. У меня даже голова закружилась. Как в лесу очутилась.

— Дальше, Вика, дальше.

— Папа. Не торопи. Мне сейчас и так трудно собраться с мыслями. Голова кружится.