– Заметано, Бен. А теперь пошли, я такая голодная!

– Еще бы, мы тебя почти четыре часа ждали…

– Сколько? – я остановилась, с ужасом глядя на часы. – Черт! Я же обещала маме в три быть дома!

– А как же отметить вместе? – спросил Паша, явно расстроенный.

– Давайте завтра, ок? – я отправила ребятам воздушные поцелуи и побежала к остановке.

На этот раз она меня точно убьет!

Я переступила порог нашей маленькой квартирки и не успела разуться, как мама крикнула из кухни:

– Лиза, ты хлеб купила? Иди обедать!

Черт, совсем вылетело из головы.

– Мам, вечером схожу, сухари остались?

– Ты руки помыла? – ответила мама вопросом на вопрос, придирчиво осматривая мой внешний вид.

– Ага.

Я села за стол, взяла ложку и по привычке потянулась за телефоном. Мне не терпелось прочитать комментарии по прошедшему эфиру, когда мама вдруг перегнулась через стол и вырвала смартфон у меня из рук.

– Что я говорила по поводу телефона за столом?

– Да я только комменты глянуть!

– Ничего страшного, поешь и “глянешь”.

– Мам, отдай, – я потянулась за телефоном, но она встала, так что табуретка опрокинулась, открыла старое деревянное окно и, держа мой новенький айфон двумя пальцами, вытащила руку на улицу.

Черт! Мы же на восьмом этаже!

– Мамочка, пожалуйста, не надо. Все, я ем, никакого телефона, только не урони его, ладно?

Лицо мамы не сразу, но расслабилось. Рука устало свесилась вдоль тела и она положила смартфон на подоконник рядом с открытым окном.

Не очень бережно, но положила.

Подняла табуретку, села и, тяжело вздохнув, взяла в руки ложку. Мы ели суп молча, но я не могла оторвать глаз от подоконника.

Конечно, телефон никак не сможет выпасть сам, он слишком тяжелый, чтобы его, например, сквозняком сдуло, но все равно страшно.

А если мама неудачно махнет локтем? Или начнет вставать, потеряет равновесие и толкнет его в открытое окно?

Ну, случайно?

– Мам, а можно телефон на стол положить?

– Я сказала, никаких гаджетов за моим столом!

– Ладно-ладно, я только спросила… ну, окно-то закрыть можно? – мама не глядя толкнула фрамугу, а у меня, кажется, остановилось сердце, но телефон остался лежать там, куда она его положила.

Никогда еще так быстро я не справлялась с ненавистной жижей, луком и морковью. Мясо у нас водилось не часто и мама заменяла его кубиками, но от этого суп не переставал быть похлебкой.

Покончив с обедом, я встала и, помыв руки, попросила телефон назад, но на колени к маме запрыгнул Яша и специально, я была в этом уверена, повернулся ко мне задом. Пушистый хвост взлетел к потолку и руки, которые должны были вернуть мне информационную свободу, стали чесать эту наглую машину по производству мурчания.

И, если с мамой я еще как-то умудрялась находить общий язык, то с Яшей у нас была непримиримая вражда. Я его ненавидела, а он мне гадил, и, как бы я не баррикадировала дверь, он умудрялся просачиваться в комнату, когда ему вздумается, и валяться на моих вещах.

Ненавижу кошачью шерсть! Кошачий запах! И кошачье мурчание.

– А ты ничего не забыла? – спросила мама и я поняла, что просто так от них двоих сегодня не отделаюсь.

Я смотрела на маму, мама смотрела на меня. В голове, как назло, ни одной дельной мысли.

– Посуда, Лиза, – я хлопнула себя ладонью по лбу и схватила со стола тарелку. – Ты уроки сделала?

– Угу…

– Лиза, выпускной класс, а у тебя один компьютер на уме! Под глазами синяки, на улице почти не бываешь… еще и кривляешься перед камерой в… – мама запнулась, подбирая слова. – Как Шут на радость толпе!

– Все, я закончила! Можно забрать телефон?

Видно было, что маме хотелось развернуть наболевшую тему, но она только вздохнула и, смерив меня сердитым взглядом, отдала смартфон. Я протянула руку и Яша, до этого сидевший смирно, зашипел и выпустил когти. Мама вскрикнула, а я вовремя отдернула ладонь, так что мохнатый гаденыш схватил клыками воздух.

– Сходи в магазин.

– Чуть позже, мам, у меня встреча с друзьями!

Обогнав в коридоре кота, я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Раньше здесь была спальня родителей, но три года назад отец нас бросил и мама решила отдать комнату мне, а сама переехала жить в зал. На деньги с продажи спального гарнитура мы сделали косметический ремонт, и даже купили мне нормальную кровать.

Продать папины вещи у мамы не поднялась рука, но и забрать их с собой в зал она не захотела, поэтому они пылились на антресоли – большая коллекция виниловых пластинок, граммофон, письма, которые он писал ей из армии, и куча другого бесполезного хлама.

Я освободила одну розетку и поставила на зарядку телефон. Разблокировала компьютер и, надев наушники, вызвала ребят по видеосвязи.

Не понимаю, почему она не продала его барахло сразу? Может, просто не знала, сколько сейчас стоят старые виниловые пластинки?

Месяц назад я загнала через онлайн аукцион треть папиной коллекции и мне хватило на новый айфон! Агент предлагал выкупить ее всю вместе с допотопным граммофоном, но я отказалась.

Хотя очень хотелось – пусть и со скидкой за опт, сумма была более чем приличная! Но, если бы я разом купила себе и телефон, и компьютер, и новую камеру для съемок со стабилизатором, мама точно заметила и выпотрошила меня как тузик грелку.

Винил никогда не потеряет в цене и для меня безопаснее распродать его по частям, докупая технику по необходимости. Хочется, конечно, все и сразу, зато в случае, если мама заметит пропажу части пластинок, можно будет сделать круглые глаза и соврать, что они потерялись во время ремонта.

– Йо, Лиса! – большой Бен захрустел чипсами в микрофон и на мгновение его лицо заполнило весь экран. На шее, как хомут, лежали наушники, такие же розовые, как и его круглые щеки, и когда Бен жевал, они водили хороводы, до красноты натирая кожу на лице. – Я пересмотрел твой эфир – это успех!

Экран зарябил и разделился на два окна – Паша молча кивнул. Перед ним на столе стояла банка с колой и недоеденный гамбургер.

– Рано расслабляться, ребят. Нам нужен контент план, какие есть идеи?

– Пранки! Они всегда показывают хороший отклик, – предложил Бен.

Семнадцать лет назад его мама на серьезных щах вписала в графу “имя” свидетельства о рождении Вениамин и последние лет пять он зачеркивал дни в календаре в ожидании совершеннолетия, чтобы навсегда стереть это бесполую абракадабру из своего паспорта и жизни.

– Нет, уже надоело, да и не хочу я опять в полиции объяснительные писать. Одного раза хватило за глаза, – и это я еще умолчала о том, что устроила мне дома мама.

– Давай возьмем Яшу в нашу команду? Как та ведьма сказала?..

– Даже не думай об этом, Веня! Этот кот станет знаменитым только через мой труп!

Некстати всплыли в голове слова Анги пустить мохнатого террориста к себе спать, но я от них отмахнулась.

– Ладно, ребят, вы следите за комментами и статистикой, а я пошла.

– Лиса, ты куда? – Паша придвинулся ближе к монитору. Руки в перчатках с обрезанными пальцами сложились домиком и пытливые зеленые глаза сощурились. – На свидание, что ли?

– Да, Паш, со своей аудиторией. Все, не душни!

Пашок, он же МС Reyn, он же гуру видеомонтажа, откинулся в кресле, и не сводил с меня глаз все три секунды, которые отключалась конференцсвязь.

Вот придурошный, думает загипнотизировать что ли?

Я отключилась и загрузила страницу с трансляцией. Комментарии продолжали приходить, сменяя другу друга так быстро, что я не успевала их читать.

Бен оказался прав – эзотерика зашла.

В итоге, я просидела у компьютера до полуночи.

Сначала пересмотрела эфир и оказалось, что на камере комната выглядела совершенно обычной. Лицо Анги странным образом ни разу не мелькнуло в кадре крупным планом так, чтобы ее можно было узнать, и только карты остались такими, как я их запомнила.