Анга жила на Крестах – в районе, где на пересечении двух дорог располагалось аж три кладбища. В народе его еще называли Полигон, только не мусорный, а мертвый.

Старые пятиэтажки тянулись вдоль дороги ровными прямоугольниками. Ветер качал сухие кроны тополей, до которых еще не добрались пилы городских благоустроителей, а развороченные корнями асфальтовые дорожки были старше нас троих вместе взятых.

Остановившись у подъезда, Паша развернул меня к себе лицом и проверил аппаратуру. В кармане старой джинсовки он вырезал окошко и замаскировал брошью со стразами. Если камера телефона даст блик на свету, стразы возьмут всю вину на себя.

Беспроводной наушник в ухе спрятал за волосами, пауэр банк, который питал телефон, положил в задний карман джинс. Провод от него пропустили под майкой, чтобы не торчал.

– Проверка связи! – он отошел на несколько шагов и посмотрел на экран планшета в руках. – Картинка чёткая.

– А звук? – спросила я, почему-то нервничая.

– Слышу хорошо. Про руки помнишь? – я кивнула.

Руки держать на коленях, иначе куртка будет топорщиться и я закрою обзор.

– Мы с тобой на связи все время, главное, не отключай наушник, – я кивнула – второй телефон, который одолжил мне Бен и по которому шел созвон, лежал в рюкзаке.

– Пора, – я посмотрела на часы и улыбнулась ребятам. – Давай пока запишем интро, – Бен навел на меня камеру смартфона и по команде Паши я улыбнулась:

– Всем привет, это Лис-са! Вы не поверите, где я сейчас нахожусь! За моей спиной не просто дом, а место, где потомственная ведьма с грозным именем Анга творит свои черные мессы! Прямо сейчас, в прямом эфире, случится то, чего вы так долго ждали! Мы попадем в жилище настоящей провидицы и узнаем, действительно ли она умеет колдовать…

Я поманила обоих за собой и нажала на звонок домофона. После второго гудка женский голос сказал:

– Ты рано, – и дверь открылась.

Я театрально округлила на камеру глаза и потянула дверь на себя. Она скрипнула, но старый доводчик поддался легко. Втроем мы проскользнули в подъезд и остановились перед квартирой номер 33, единственной на площадке без второй железной двери.

Обычная обитая дерматином дверь, темный глазок и две бронзовые цифры, прибитые над ним. Внутри послышались шаги и ребята засуетились, прячась на пролет выше.

Дверь открылась и в нос ударил пряный запах трав и кофе.

Когда я договаривалась с Ангой о встрече, голос у нее был звонкий и певучий, так что я подумала, что она не старше тридцати, но сейчас передо мной стояла женщина неопределенного возраста.

У нее были высокие благородные скулы, маленький рот с пухлыми бледно-розовыми губами и кожа без единой морщинки. Вьющиеся волосы, объемные и мягкие, как пух, падали за спину серо-белой волной, открывая высокий лоб и большие голубые глаза.

Очки на цепочке со стеклами-половинками бликовали всеми цветами радуги и большой лунный камень на дужке справа, как маятник раскачивался из стороны в сторону.

– Заходи скорей, ты у меня сегодня не одна, – Анга качнула головой и я переступила порог.

В большой клетке на кухне щебетали птицы. Не попугаи, а именно птицы. На мгновение мне почудилось, что я вижу снегиря, но Анга не дала рассмотреть как следует, закрыв дверь прямо перед моим носом.

Солнечный свет через кухонное окно осветил искусный витраж: закрученный спиралью древесный ствол, на каждом витке которого сидели незнакомые мне птицы.

– Лиса, ты это видишь? Офигеть у нее не квартира, а музей! – подал голос Бен, наушник коротко зашипел и подключился Паша.

– Почти пять тысяч онлайн, по комментариям народу нравится, – я прикусила губу, чтобы не улыбнуться.

– Нам сюда, – Анга протянула вперед изящную руку с длинными красивыми пальцами, и я зашла в зал.

Эту комнату с большой натяжкой можно было назвать жилой. Рабоче-оккультной, странной, пугающей – какой угодно, только не жилой.

Вместо обоев – белая, криво положенная штукатурка, на месте окна – плотная занавесь из штор, каких-то палок и рулонов ткани, наваленных друг на друга.

Сводчатый потолок перетекал в стены, которые в свою очередь плавно соединялись в полом. Углов было не четыре, как в нормальной комнате, а шесть, и мне потребовалось какое-то время, чтобы убедиться – я видела именно то, что видела.

Углов действительно было шесть. Стыки между потолком, стенами и полом на самом деле отсутствовали.

В центре зала лежал красивый ковер с восточным рисунком и длинной густой бахромой по краю. На нем стоял круглый стол и три стула – один с высокой мягкой спинкой и две табуретки.

Как я поняла, табуретки предназначалась гостям.

Не очень любезно.

Анга прошла по ковру к своему месту и я только сейчас заметила, что она босиком.

– Лиса, покружись! Ты не одна, народ хочет зрелищ! – зашипел в ухо Бен и я спохватилась.

– Так у вас здесь… м-м, необычненько, – я заложила руки за спину и медленно обернулась вокруг своей оси.

Вход в зал был ровно напротив завешенного окна, а оставшиеся четыре стены скрывали деревянные стеллажи в человеческий рост. Большую часть полок занимали книги и статуэтки, нашлось место даже настоящему черепу и скелету… я не знаю, варана? Такого странного длиннохвостого существа с вытянутой шеей и приплюснутой рогатой головой.

На корешках книг не было названий, только рунические символы и я быстро потеряла к ним интерес. Зато на стеллаже справа от окна была целая алхимическая лаборатория!

Мама всегда говорила, что наглость – это второе счастье, и, пока Анга доставала что-то из ящика стола, я подошла ближе к собранию всевозможных баночек-скляночек.

Цветные жидкости в сообщающихся сосудах, в кувшинах с двойным дном, в пробирках, закупоренных воском и даже забальзамированное тельце колибри – все это было так круто, что я невольно зависла.

– Садись, Лиза, – Анга подошла к выключателю и повернула его так, что пять подвешенных к потолку в форме пятиконечной звезды лампочек разом потускнели, а стоявший на столе шар, наоборот, засветился ярче.

Я кивнула подошла к столу. Табуретка выглядела ужасно неудобной, но сев на нее, я словно очутилась в любимом кресле на даче у бабушки – так тепло и уютно себя почувствовала.

Чудеса!

Анга провела руками над скатертью и на поверхности проявился рисунок – глаз, вписанный в пентаграмму.

– Круто, – с восхищением выдохнула я. – Реагирует на тепло или на свет?

Но Анга не ответила. Положила на стол четыре стопки карт ТАРО и, соединив пальцы рук в странном переплетении, уставилась на меня.

– Лиса, не дрейфь! – послышался голос Паши. – Почти пятнадцать тысяч человек! Картинка – космос, давай, народ ждет! – я еще раз посмотрела на Ангу и вздохнула.

Слева лежала совершенно черная, потрепанная от времени колода с нарисованными на рубашке рунами. Головой я понимала, что это тиснение и черный лак, никакой магии, но в приглушенном свете ламп руны подрагивали и скользили по рубашке как живые.

Второй справа лежала белая колода с позолоченным срезом. В центре – золотое солнце с человеческим лицом. Когда я посмотрела на него, лицо нахмурилось и глаза закрылись. Солнце сделало оборот и лицо исчезло, повернув ко мне лысую макушку.

Я заморгала и уставилась на Ангу. Не размыкая рук, она внимательно следила за моими реакциями и вопрос, готовый сорваться с губ, повис на языке.

Я посмотрела на оставшиеся две колоды.

Справа от золотого солнца лежали карты с зеленой рубашкой: лесная подстилка, поверх которой были разбросаны драгоценные камни всех цветов радуги.

Слева от солнца рядом с черной колодой – карты, с оттиском ночного неба. Созвездия мерцали в приглушенном свете комнаты и казалось, будто по нему перемещаются облака. Свет звезд то затихал, то становился ярче.

– Лиса, ну что ты застыла? Мы ждем! – прошептал на ухо Бен и я быстро ткнула пальцем в колоду со звездным небом.